Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
– Так точно, всё будет исполнено.
Мы вышли, приехали домой, я дал муки и масла Юрию Петровичу, он извинился и уехал. Дак вот, Бузычкин сам не свой был. Ну как же гарантия государственная? Нихто про переселенса и не думает, дак хоть вы загнитесь, а вот денюжки отмыть – на ето молодсы. Уж каки у нас в Южной Америке страны бедны, но так не поступят. Позор, позор, позор России! Уж как ведут здесь себя высоко и шшитаются всех умнея, но, разобраться хорошень, оне от заду первы.
Дома я сообчил, что я от проекту отказался.
– Ну
– У, оне ликуют взять етот проект.
– Как оне?
– Да деда первый начиншик, мы толькя молчим.
– Да вы что?
Марфа подсказала:
– Да, Данила, тятя с мамой первы строют ето, тебя отштапить [388] , а самим взяться за переселение.
– Ну вот ето дураки, оне дураки, оне сдурели. А за что оне так ловются?
– Говорят, в банке у нас полно деняг, а я никому не дозволяю [389] . Дак получается зависть.
388
Отстранить.
389
Ты никому не дозволяешь.
– Но каки деньги? Вы же хорошо знаете, что никаких деняг нету.
– Да, мы знаем, но оне слушать не хочут. А все им новости приносит Василий.
– Да я с радости перепишу на Василия.
Да, вот ето здорово! Что наши староверы за границей, что и вся Россия – одна и та же песня.
– Ну, сообчите им, пускай приходют, и скажите, что переводим на них.
Оне с радости приходют. Я стал им говорить:
– Моё здоровья колеблется, я не в силах больше вести етот проект, вон у вас Василий, переводите всё на него.
Василий возразил:
– Свояк, а как я без тебя?
Думаю: ах ты змея!
– Василий, как начал, так и заканчивай. – Все напряглись. – Я добавил: – Я вам не угодил – начинайте сами.
Андриян возразил:
– Тятя, хватит. Ну что, тятя не может, давайте переведём на Василия и будем работать дружнея.
Смотрю, тесть заулыбался, тёща засияла:
– Ну, Василий, на самом деле берись за дела, сам видишь: Данила не может. – И Василий засиял.
– Ну и как ето начинать?
– Вот Алёша, всё сделано на него. Алёша, переведи всё на Василия.
– Да, Данила, мне теперь ничего не надо.
– А что, Алёша, не хошь работать?
– Нет, без Данилы нет.
– А ты что, Данила?
– А про нас вы забудьте, побеспокойтесь об себе. – Им стало неловко. – Алёша, завтра же начинай переводить всё на них. Ну всё, конченый разговор, надо спать.
Все разошлись, остался Андриян и Алёша.
– Ну, Андриян, молодес, действуйте допоследу, надо руки развязать. А я завтра еду в Москву к Якуниным, везу муку
Утром поехал в Белгород, стал звонить к Картавенке и просить встречи с губернатором срочно. Одна надёжда ишо остаётся – Евгений Степанович, ежлив он поддоржит, всё ето можно повернуть на сто восемьдесят градусов, а нет – придётся отказаться от всего. Но Картавенко стал оттягать: зачем да почему, губернатору некогды.
– Но, Николай Васильевич, ето очень важно.
– А что нужно, Данила Терентьевич?
– Николай Васильевич, ето лично с ним.
– Ну хорошо, я позвоню тебе.
– Большоя спасибо, Николай Васильевич.
Ага, дорога закрыта. Иду к Родионову, стал просить встречи с губернатором.
– Данила Терентьевич, за кажду мелочь нехорошо ходить к губернатору.
– Но ето не мелочь, ето очень важно дело.
– Но в чём дело, рассказывай.
– У меня здоровья неважно, я пролежал десять дней.
– А что с тобой?
– Да сердце.
– И что ты хошь?
– Я снимаю с себя всю обязанность и ухожу в сторону, а всё отдаю Василию. Вы сами ето знаете, оне етого захотели, и пушшай берутся за дело.
– Данила Терентьевич, но так нельзя, вся страна знает толькя тебя, ты являешься политиком, духовным, стратегой, дипломатом, ты сумел поступить правильно, и государство поручило лично тебе, но не переселенсам, и Василий здесь нихто, губернатор дал всё тебе, больше никому.
– Но, Владимир Яковлевич, вы поймите, всю роль играет переселение, без них я нихто, а у тестя и Василия вся сила по переселению, поетому я отхожу в сторону.
– Ну, давай так. Ежлив Василий придёт как твой слуга, будем с нём решать дела, а ежлив придёт как его проект, я его выгоню.
– Ну, смотри сам, Владимир Яковлевич, но встреча с Евгением Степановичем мне нужна строчно, а нет – всё рухнется.
– Ну хорошо, Данила Терентьевич, мы постараемся.
Я ушёл, звоню Алёше:
– Алёша, немедленно приезжайте с Андрияном и с Георгиям на железнодорожный вокзал.
– Хорошо, выезжаем.
Да, Родионов боится моей встречи с губернатором, ему за всё попадёт, он чётко знает, что я брошу Шебекинской район – и всё у него из рук вылетит. Да, легше ему всё скрыть, но то не знает, что всё теряет.
Приезжают Алёша, Андриян, Георгий, я наказал, как поступить Василию, ежлив он хочет, чтобы на него всё перевели, и рассказал, что говорил Родионов, но до губернатора не допускают.
– И что ты, Данила, всё ишо бьёшься?
– Алёша, ежлив губернатор поможет всё изменить и поставит, как начиналось, но толькя в другим районе и без Родионова, тогда можно будет работать.
– Да, ты прав.
– Ну, Андриян, Георгий, хорошень контролируйте.
Приезжаю в Москву, звоню Владимиру Димитриевичу, он мне отвечает: