Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
– А больше у нас выходу нету.
– Данила, прошу тебя, пиши книгу.
– Ольга, не вы первы просите, чтобы написал, но, наверно, придётся, у меня жизнь вся в приключеньях.
– Давай пиши.
– Давай я подумаю. Ну, Ольга, прощай, я на аеропорт.
– Данила, вернёшься – звони.
– Ну, прощай.
– Счастливого пути.
Я Лидии Ивановне не стал звонить, знал, что она обижена осталась, но ето не моя вина, и как ей всё рассказать?
На аеропорте я ишо раз позвонил Картавенке, он взял трубку, узнал мой голос и спросил:
– В чём дело, Данила Терентьевич?
– Я вас просил встречи с губернатором, но вы не допустили, а ето было очень важно. Теперь уже поздно. Нас отравили и все договоры перервали, но до губернатора не допустили. Мы всё бросам.
– Данила Терентьевич, вы что, всё срываете?
– Не мы срываем, а Бузычкин всё сорвал.
– А как посев, техника?
– Пускай Бузычкин теперь сам расправляется.
– Но вы же деньги вложили.
– Ничего нам не надо, всё ето передай Евгению Степановичу, и простите нас за всё, мы етого не желали родине.
– Да, Данила Терентьевич, ето странно.
– Для вас да, для нас – нет.
– Когда вы можете зайти?
– Уже поздно, я на аеропорте, вылетаю в Бразилию, а обратно прямо в тайгу в Сибирь.
– Ну что, сам знаешь.
По словам понятно, что Картавенко растерялся. Ну что, теперь будут сочинять историю против нас.
21
Прилетаю в Бразилию, захожу в контору к Павлу Сидоровичу.
– О, Данила, здорово живёшь!
– Здорово, свояк!
– Как прилетели?
– Да нормально.
– Ну и как у вас там в Белгороде?
Я ему кратко рассказал, а про Василия подробно рассказал, он мне ответил:
– Да, Данила, деда Фёдор говорил всегда: «Хто занимается со скотом – у того усы в масле, а хто занимается народом – у того лицо в крове». Всем не угодишь, а харбинсы сам знаешь каки.
– Да, свояк, ты прав. Но я от всего отказываюсь, и мы уезжаем в тайгу, а представителям прошу тебя.
– Данила, нам и здесь хорошо. Мы здесь привыкли, у нас здесь хороша дружба с властями и с местным населением, а предлоги будут хороши – посмотрим, нам пора подумать и про внучат. Но что-то мало надёжды на Россию. Им не нужно про своё население, а нас сманивают. Все страны как страны, а в России всё не так, там ничего не понятно.
– Да, Павел Сидорович, вы правы. Я никому бы не поверил, но сам на себе всё испытал, и не каюсь и дедов поминаю.
– Ну что, представительство я беру на себя, а переселение – пускай хто как хошь.
– Павел, правильно поступаешь. Но у вас как организация?
– У нас
– Человек десять, не боле, с Русланом, и с нём юрист.
– Ну, хорошо, отдыхай, вечером поедем в деревню.
– Павел, я тебе всё рассказал, но больше никому не буду рассказывать.
– И правильно, у каждего голова на плечах.
Вечером приезжам в деревню, сходили в баню и пошли молиться, уже молились. После службы вопросы:
– Как Россия?
– Хорошо.
В воскресенье стали подъезжать с разных деревень и с разных стран. В Масапе сегодня свадьба: Александр женит сына с Уругвая, значит, на конференсыю не попадёт. С Масапе приезжает Софрон Килин, с нём Василий Мартюшев с Боливии. Обои богаты, стали подсмеивать, я посуровел, оне поняли, сразу изменились и повели себя завсяко-просто. Я вообче стал обращаться с народом по-разному: с простыми по-простому, а с идивотами по-идивотски. Ивановски сегодня принимали гостей и угощали, жарили мясо, варили пельмени, всяки разныя шанюжки, и вино подавали.
В понедельник седьмого звонит Руслан с аеропорта, машина уже там, а из МИДа их забрало посольство, и везёт консул. В четырнадцать часов приехали Руслан с Таняй, я их со всеми познакомил, и тут следом подъехали с посольства две машины. Их всех посадили за стол, накормили, повезли показывать жнитво и посев, так как здесь два урожая в год. Жнут соявы бобы и сеют кукурузу, урожай нонче хороший. Некоторых гостей прокатили на самолёте, весь режим работы показали. Оне все уже уставши, их отвезли в город в гостиницу. Завтра в четырнадцать часов начин конференсыи. Поздоровкин спросил:
– Данила Терентьевич, как идёт организация?
– Отлично, Владимир Георгиевич, едут и едут с разных деревень и стран, и будет свыше сто человек.
– Отлично. Ну, завтра свидимся.
– Да, езжайте отдыхайте.
Но до меня донеслось, что тесть с тёщай уже разнесли, что я за всех деньги получил и их бросаю. Но тут и оказался Петро, Агафьин муж, он уже приехал из Канаде. Он подходит ко мне:
– Ну как, свояк, как у нас там?
– Я отказался от всего.
– Как так, почему?
– Ты сам видел, что строил Василий, и он пересилил. Тесть с тёщай с нём.
– Да будь он проклят! А как с нём работать?
– А вот как хочете.
– Свояк, с тобой можно работать, ты прямой и доступный.
– Петро, надо было думать раньше. Ты тоже не прав. Ты приехал, не приехал – и пошёл по девушкам. Тебе что, жены не хватат?
Он завилял, заотпирался, я не стал настаивать, дал ему копию проекта и сказал:
– Вот что теряете. А тут уже слухи идут, что я за всех деньги получил.