Повесть о лейтенанте Пятницком
Шрифт:
Отряд вывели в траншеи до рассвета. Захаров надеялся в течение дня приглядеться к местности, по которой придется ползти ночью, рассмотреть заградительные сооружения, посоображать, как одолеть их при сильнейшем огневом воздействии врага. Вчистую рассеялась надежда, потому что не рассеялся низко легший утром туман.
Первая волна отряда поспешно поднялась, взревела "ура!" и стремительно пошла на вражеские траншеи. Проволочного забора не было, но возле окопов наткнулись на спираль Бруно. Движение замешкалось, ноги цеплялись за нити мин натяжного действия. Взрывы "шпрингенов", автоматная трескотня взбулгачили весь передний край немцев.
Преодолевая заваленные телами спирали колючей проволоки, штрафники в трех местах сумели достичь немецких траншей и схватились там врукопашную.
Произошло то, что и требовалось: ожила почти вся огневая система не только передней линии с ее пулеметными гнездами и позициями орудий прямой наводки, но и артиллерийских и минометных батарей в глубине обороны. Врожденный рефлекс самозащиты сломил вышколенную воинскую дисциплину врага, принудил приоткрыть свои карты.
Захаров стоял рядом с майором из разведотдела в неглубоком, по пояс, окопе. Майор смотрел на часы. Захаров притронулся к его руке, сказал:
– И без часов ясно - слабеют.
– Да, пора,- отозвался майор и расстегнул кобуру.
Роман видел это и поразился. Тоже пойдет? Вот этого он никак не ожидал!
Майор, загоняя патрон в патронник, передвинул затвор ТТ и поднес ко рту свисток, зажатый в левой руке. Свистеть помедлил, снова повернулся к Захарову, сказал строгим, непреклонным голосом:
– Со своей группой пойдешь следом за нами. Людей побереги, оттуда хоть одного живьем надо.
Захаров кивнул, и майор длинно засвистел, и свист этот до странности был пронзительно высоким, далеко слышным в грохоте боя.
С мрачным, жутким молчанием перевалил через бруствер третий человеческий вал - вал разжалованных офицеров и, не давая истаять силам, ушедшим перед этим вперед, ринулся в непосредственную близость вражеских, бушующих боем окопов.
Пятницкий в оцепенелой скованности смотрел на майора, легко перешагнувшего через пологий навал земли перед окопом, на его вскинутую с пистолетом руку. Майор крутнул головой влево-вправо и побежал, потерялся во взбулгаченной ночи вместе со всеми. Минуту спустя, следуя движению Захарова, поднялись и десять человек группы захвата.
Роман перескакивал через проволоку, запинался о трупы, падал, взбодряя себя, выкрикивал что-то, поднимался и снова бежал, стиснув зубы до судорог. Только бы не отстать, не отбиться от Захарова, от его десятки, добраться до немцев, а там уже сделать то, что приказано сделать.
Слева, скрытые до сих пор на прямой наводке, бездействовавшие в обороне, били в упор сразу четыре немецких орудия.
Снаряд разорвался совсем рядом. Падая, Пятницкий слышал, как осколки, выщипывая клочья ваты, пробороздили стеганку. Вторым разрывом из-под ног Романа выхватило землю, кинуло его в клубок обвитых проволокой человеческих тел, нестерпимой болью ударило в левое ухо. Роман не стал терпеть эту боль, этот вонзенный беспощадной силой большой и раскаленный гвоздь,- не стал терпеть, добавил в сумасшедший гвалт пронзительный, неудержимый из-за этой боли вой. Кровь текла из уха, из обеих ноздрей, скопляясь под скулами, мочила ставший тесным воротник гимнастерки. Сплевывая горячие, солоновато-приторные сгустки., Роман оперся о что-то податливое, скользкое, недавно живое и рванулся дальше.
Первобытный
В отрепьях тумана, лимонно-багровых от выстрелов, взрывов и непрестанно взвивающихся ракет, Роман увидел аспидно-черную могильную щель окопа. В этой щели, наружно подсвеченная, колыхалась, плыла гладко обтянутая спина. Роман вкопанно встал и повел стволом автомата вдоль окопа. ППШ послушно отозвался на усилие пальца, прижавшего спусковой крючок. Многоточие рвущегося сукна стежкой прошлось наискось спины, остановило живое движение, заставило посунуться бегущего и обрушенно исчезнуть на дне траншеи.
Пещерный восторг ополоснул Романа. Но вид следующего немца напомнил о главном, утраченном помраченным сознанием. Пятницкий запоздало выругался и обеими ногами враз прыгнул на живое, бегущее по окопной прямизне. Падая, обдирая лицо о дощатую обшивку окопа, умножая и без того невыносимую боль, Роман перехватил изгибом руки горло оседланного немца, оперся коленом в позвоночник и, резко подавшись назад, переломил костлявое тело в обратную сторону.
Не подоспей Захаров, контуженый, изнемогающий Пятницкий не смог бы вытащить из траншеи измятого, изломанного в сплошную боль человека. Захаров кричал что-то, по его дико искаженному лицу Роман понимал, что кричит он что-то важное и нужное, но не слышал: гул в голове, разбитой спрессованным воздухом, возвысился до воя сирены,- не слышал, но по тому, что начал делать Захаров, сообразил, что надо делать ему самому.
Изловчившись, подняли пленного на бруствер. Только теперь Пятницкий заметил, что правая рука Захарова согнута в локте и беспомощно прижата к груди, где болтается автомат с опустошенным диском. Помог Захарову лечь на край окопа, подтолкнул. Выбрались, поволокли добычу, не думая и не имея сил думать о всем, что творится вокруг.
Глава двадцать вторая
Васин окликнул двух пехотинцев, которые были поближе, чтобы шли с котелками пообедать вместе с его расчетом. Рядом дрались, обмолвиться и словом не пришлось. Теперь не грех и потрепаться немного, поуспокоить издерганные нервы. И повод подходящий - термос с хлёбовом все еще не опорожнен, не до того было. Пожилой солдат с грязной повязкой на голове и давним шрамом над бровью - Боровков по фамилии - оказался земляком Васина, тоже из города Серова, работал на промкомбинате.
Остывшую полусуп-полукашу (термос расчету пробитый достался) черпали молчком - тяжко было на душе, давила, не отпускала война. Потом, насытившись, слегка оживели. Боровков взглядывал на Васина отцовским глазом, лестно было, что его земляк такой молодой, а командир над пушкой, танк подбил, и это все видели. Обращаясь к нему, Боровков побалагурил:
– Ложка-то узка, таскат по три куска, надо б развести, станет цапать по шести.
Васин несогласно уточнил:
– Было бы что таскать, можно и щепкой.