Повесть о падающих яблоках
Шрифт:
Со старым письмом, честно говоря, та же самая история. Мозоли уже давно натёрты, а избавиться от песчинок до сих пор не удалось. Ещё есть… Ещё трут… Не до крови, но всё-таки…
Я сегодняшняя, понимаю, что в этом письме из прошлого нет ничего особенного – стандартный набор: равнодушие, пара-тройка советов (автор письма родился и прожил большую часть сознательной жизни в стране советов, потому и раздавать их направо и налево, не поинтересовавшись, нужны ли они кому-то, считает делом житейским),
Ничего особенного, ведь так?
Однако в моей лысой (позже объясню, позже) голове при прочтении этого письма разорвалась шаровая молния.
Вам когда-нибудь хотелось тепла? Не жалости, не шерстяной кофточки с чужого, разогретого плеча, а тепла: настоящего, душевного…
В моей жизни бывали такие моменты, когда я жаждала его в любых проявлениях: взгляд, улыбка, телефонный звонок, дружеское пожатие руки, письмо…
Телефонные звонки и письма, пожалуй, и были основными его поставщиками – ещё была жива мама, и письма от неё приходили часто.
Настоящие, в конвертах, которые я доставала из старенького почтового ящика, написанные аккуратным, ровным, почти каллиграфическим почерком учителя русской словесности с сорокалетним стажем преподавания этой самой словесности в школе.
Ах, что это было за чувство, когда долгие дни ожидания вознаграждались: с замиранием сердца я входила во двор и видела, что из ящика выглядывает краешек конверта…
Гораздо реже приходили письма от сестры, в них тоже плескалось тепло, и написаны они были почерком, отдалённо напоминающим мамин.
А из этого конверта выпал сложенный вчетверо листок – распечатка.
«Ну и что? – спросите вы. – Если человеку было удобнее набрать текст на компьютере, а потом сделать распечатку и отправить её обычной почтой. Ну и что?»
А то, дорогие мои, что не привыкла я тогда ещё к такому стремительному рывку вперёд, и письма, в моём представлении, выглядели несколько иначе. Тем более, что когда-то этим человеком было написано множество писем. Настоящих. И большая часть их была адресована мне.
Сегодня всё по-другому. Я получаю много писем по электронной почте, у меня несколько адресов (правильнее было бы сказать: e-mail-ов). Но к тем письмам, которые написаны от руки и отправлены в конвертах, я питаю странную привязанность.
Может быть, это оттого, что написание их и отправка – своего рода ритуал, сродни чайной церемонии, если угодно.
Да-да, дорогие мои, я не ничуть не преувеличиваю. Ведь существуют правила написания писем, и их, насколько мне известно, ещё никто не отменял. Правда, сегодня эти правила мало кому известны, и ещё меньше кем соблюдаемы.
Все изменилось, упростилось, свелось к минимализму, к символичности, условности.
Из
И пластиковые стаканчики, которые с одной стороны удобны – не нужно мыть посуду – выбросил и забыл. А с другой стороны… (их вообще-то, несколько больше, этих сторон, но мы возьмём только две) свежезаваренный чай, налитый из пузатого заварочного чайничка в расписную боярышню-чашку на блюдце… А к чаю – вишнёвое варенье с косточками да с апельсинными корочками в розеточке на тонкой ножке.
Что вы там говорили об удобстве пластиковых стаканчиков?
Но ведь, в сущности, самое главное, чтобы не телу – душе было уютно и удобно. Вашей душе уютно от пакетированного чая из пластика? Тепло?
Моей – нет. И вовсе не потому, что она такая привереда, просто она ценит настоящее и по-прежнему жаждет тепла.
Но я отвлеклась.
Мы говорили о письмах, кажется? Так вот, протягиваешь руку… не за милостыней, не за подаянием – нет, в поисках дружеской руки, в поисках тепла, а получаешь – камень…
Чужие слова, чужие советы, из которых один – весьма ценный: как добыть средства на лечение с помощью интернета. Правда, как добыть средства для того, чтобы этот интернет стал для тебя делом житейским, привычным, таким как сегодня, совета в письме не было.
Поясню: восемь лет назад я только начинала осваивать виртуальное пространство, компьютер в свою жизнь я ещё не впустила, а интернет был у моего знакомого: ди-а-лап (помните такого зверя?), что для меня означало только одно – телефон будет занят, а это значит, что я доставляю человеку массу всяческих неудобств.
Менее всего я люблю причинять людям неудобства, я хоть и страдаю приступами мизантропии, к человечеству, всё-таки, отношусь вполне миролюбиво.
Поэтому, я старалась обращаться к своему приятелю как можно реже.
Само собой разумеется, для продвинутых америк со всеми вместе взятыми европами, в которых тогда обитал автор письма, все эти сложности казались отголосками из пещерного века.
Но я не о том. Я об отсутствии тепла в листке с компьютерным текстом.
В частности. И об отсутствии тепла – в целом.
Это теперь я смотрю на всё иначе. Без обиды, без раздражения, – просто, с изрядной долей сарказма и иронии, по отношению к себе.
А тогда… восемь лет назад, всё было по-другому.
Если вам после прочтения этой маленькой повести-были захочется подарить кому-то частичку тепла, глоток надежды, или же, глотком этим станет сама повесть – я буду счастлива. О большем вознаграждении я и не мечтала. Всё, что описано здесь, произошло в действительности, вымышлены только имена.
И последнее.