Повесть о потерянном времени
Шрифт:
Ревущий «КРАЗ» с болтающимся за ним на высоких ухабах «Уралом» ворвался в полевой район за две минуты до окончания нормативного времени. На лице зафиксировавшего этот факт посредника отразилось сожаление, но, заметив мятый бампер и разбитые фонари, штабной чистоплюй разом просветлел и принялся что-то агрессивно черкать в свой погрязший в бюрократизме блокнотик.
В полевом районе полным ходом шло разворачивание боевой техники. Угрожающе раскачиваясь на растяжках, устанавливались мачты антенн, раскидывались лоскутные полотна массетей, повсюду разносились кузнечные звуки многоголосого вбивания кольев заземления, и поначалу
— Где вас черт носит, Просвиров? Захарук с десятком бойцов исчез куда-то, Вас нет, целый пост регулировщиков — как слизало с дороги! Комбат тут бегает. весь на говно постепенно исходит, а я ни бе, ни ме, ни кукареку ему ответить не могу!
— Это очень плохо, Пчелкин, если Вы до сих пор с ходу правдиво звиздеть начальству не научились. А по поводу того, что меня где-то носит, Вы бы лучше об уровне водительского мастерства своих водителей и старших загодя побеспокоились бы.
— Теперь уже и Ваших, товарищ старший лейтенант!
— Вот я уже и приступил к исправлению пока еще Ваших недоработок. Прошу обратить внимание на результаты выработки у личного состава навыков езды на гибкой сцепке.
— Да-а-а, бампер-то — черт с ним. Пока здесь стоим Заболонник снимет его и отрихтует, он, кроме того что болты крутить и молотком стучать, больше ни на что и не способен. А фонари-то где я Вам тут в лесу достану?
— А где же Ваш запас? ЗИП-то Ваш где?
— Какой еще ЗИП? Вы в своем уме? Тут только и успеваешь, что дыры латать!
— Ну, дыры — это уж совсем… Это уже признак бессилия.
— Ловлю Вас на слове. Как вернемся, так Вы этим бессильем и займетесь. А сейчас ознакомьтесь со схемой организации связи и приступайте к контролю нормативов установления связи.
— Не так быстро, у нас с Вами еще два незавершенных мероприятия.
— ?????
— Извольте пройтись к моему «КРАЗику».
Когда Сергей с «Буонапартом» были уже почти у цели, на них из-за толстого соснового ствола набежал, свирепо вращая глазами, неистовый подполковник Шахрайчук. И без того высокий уровень свирепости которого был существенно повышен тем обстоятельством, что его воинской беззащитностью только что в очередной раз воспользовались в конференцзале командно-штабной машины (КШМ). И воспользовался не кто иной, как какой-то заместитель командира пусть даже и вышестоящей части. А поскольку часть была вышестоящей, этот заместитель являлся для Шахрайчука прямым начальником. Нет-нет, этот заместитель ничего противоправного не совершал, пользуясь своим более высоким положением. Он, всего-то навсего, имел неосторожность предложить бывшему танкисту доложить схему организации связи на предстоящие учения.
— Ну, мы тут это…, — уныло начал, переминаясь с ноги на ногу у расстеленной на большом столе схемы, Шахрайчук (замовлявший преимущественно на всеми понимаемой мове, а в моменты лишения воинской невинности всегда переходивший на не всегда понимаемую окружающими смесь русско-украинского языков), — сначала поихалы значыт, а потом приихалы и тэперь разворачываемся.
— А дальше-то что? Развернетесь
— Ну, в общем, это…, что тут нарисовано, что Вам завготно, то мы и зробым. Мы людины исполнительные.
— А выделенного частотного ресурса хватит Вам?
— Рэсурса?! — лицо Шахрайчука расплывается в суровой улыбке пещерного человека, — тю, та этого добра у нас нэ мэрэно. Зараз народу у нас дюже богато. Ежели надо, то мы и шисть смэн на дэжурство зробым.
— Ну и дуб же Вы, извините, Андрей Петрович!
— Так, тощно, товарыщ полковник, зато командыр части, — мстительно шипит подполковник, украдкой с завистью поглядывая на полковничьи погоны пусть заместителя командира, но все же вышестоящей части.
— Идите и позовите ко мне начальника Вашего штаба. Может хоть от него чего-то удастся добиться.
— Есть, товарыщ полковник. Пойду соби зараз.
Вот после такого диалога и произошла знаменательная встреча обоих старлеев с вочередной раз лишенным воинской невинности Шахрайчуком. В жизни его было много подобных лишений, и каждое из них приводило его в скрытую ярость. Ярость постоянно искала выхода и ждала подходящего случая. Иногда случай представлялся очень быстро. Как, например, сейчас. Кубарем скатившись со ступенек КШМ-ки и завидев пробирающихся на лесную поляну старлеев, Шахрайчук устремился к ним лавируя между деревьев. Достигнув цели, он немедленно приступил к разрядке, решив начать с Сергея:
— Вы шо?! Вы мнэ усе норматывы чут нэ угробылы!
— Так уложились же.
— Уложылыс вони… Рэгулыровщики куды-то пропалы, лэсныки приихалы, что-то про лосив гутарят, щэ Вы гдэ-то шастаэтэ! Бардак!
— Да нет никакого бардака, товарищ подполковник, все на месте. Все четыре трупа в сборе, — спокойно возразил комбату Сергей, открывая массивную дверь «КРАЗовского кунга».
— Вы шо?! Якые такые трупы? Мэнэ тильки этого ще нэ хватало! — испуганно взвопил Шахрайчук, с опаской подходя к машине и заглядывая внутрь кунга.
— Извольте убедиться. Нормальные такие трупешники. Три временных (это которые румяные) и один постоянный (тот, который волосатый). Очень жаль, но он уже неисправим.
— Фу, нэможно дыхати. Самогон, чи шо? А-а-а, знова Окрошкин. Сволочь. Уволю на хер! Гдэ начальнык штабу? Бчелкин, нэмедленно разыскаты его и до мэнэ. Дэ ж вы этих пьянычек знайшлы?
— Как где? На посту. Эти двое, видимо, по очереди регулировали движение колонны. Когда я подъехал, один из них отдыхал на травке, а прапор как мог контролировал их службу, скрываясь в кустах.
— Так зачэм жэ Вы их в кунг поховали?
— Слишком рьяно несли службу. Еще чуть-чуть, и их либо оскорбили бы множественными действиями, либо просто тупо так раздавили. Нам это надо?
— Добрэ. А дэ жэ Вы, Просвиров, лосика затрэмали?
— Нашел на дороге, товарищ подполковник. Кто-то сбил его, горемычного и скрылся с места преступления. А я остановился, пощупал — теплый еще. Чего же добру-то пропадать?
— Добрэ. Отвэзытэ его у едальню. Старшинэ пэрэдайтэ, хай менэ сэрдцэ зажаркует. И щоб нэхто нэ бачив!