Повесть о потерянном времени
Шрифт:
— Ха-ха-ха! Ну, Вы и наглец, капитан! Вы на кого это намекаете? — сотрясая фюзеляж боевой машины громовыми раскатами смеха, вновь откинулся на спинку своего гробообразного кресла генерал. — Фу-у-у, насмешил. А чемодан-то, небось, «гражданкой» забит? Тихие украинские вечера и прогулки по девочкам? Понимаю, понимаю… Эх, молодость… А дывчины там действительно «дюже гарные». Но смотрите у меня, капитан, если хоть одна мне на Вас после командировки пожалуется… Отправлю Вас служить туда, откуда Вы в военную приёмку прибыли.
— То есть опять к себе заберёте? — с деланным испугом произнёс капитан.
— То есть, как это «к себе заберёте»?
— Да я всего-то полгода назад Вас покинул. Служил там же где и Вы, только в другом управлении. В одном здании
— А-а-а. Нет-нет, если последуют жалобы от женской части гражданского населения, то я Вас куда-нибудь за Урал… Куда-нибудь туда, где по безлюдней было бы… Подальше, так сказать, от искусов…, — закончил острить генерал и, видимо, окончательно проголодавшись, широким жестом пригласил к столу всех сидящих на лавках. — Ну, уважаемые члены комиссии, добро пожаловать к нашему шалашу. Чем богаты, как говорится, тем и рады…
Желающих не находилось. Все вежливо отказывались. Некоторые из отказавшихся тут же принялись жевать всухомятку выуженные из командировочных саквояжей бутерброды, а остальные так и продолжили своё безучастное лавкопросиживание, изредка серея мордами лиц при попадании моноплана в воздушную яму. При этом больные воздушной болезнью «остальные» периодически метали полные ненависти взгляды на жующие физиономии бывших своих сотоварищей. А иногда эти «остальные» метали и кое-что ещё. Но на этот раз они уже старались попасть не в бывших своих сотоварищей, а в специально запасённые для этих целей целлофановые пакетики.
Сергей сначала тоже хотел было отказаться от генеральского приглашения, но, поскольку бутербродов у него с собой не было, а завтракать накануне вылета пришлось впопыхах, запах буженины быстро победил ложное чувство скромности. Капитан пересел на невесть откуда взявшуюся алюминиевую табуретку, стоящую у генеральского стола, и, пожелав хлебосольному хозяину приятного аппетита, принялся уплетать уже давно съеденный глазами предмет своего вожделения. Не погнушался капитан и осетринкой вкупе со стерлядочкой. Первая волна голода вскоре схлынула и, догрызая кусок крабовой клешни, Сергей неожиданно даже для себя вдруг спросил генерала:
— А не кажется ли Вам, товарищ генерал, что на столе чего-то не хватает?
От такой неслыханной наглости генерал поперхнулся здоровенным куском импортного сервелата и удивлённо-вопросительно посмотрел на своего адъютанта.
— Как всегда пара бутылочек армянского пятизвёздночного в запасе у нас с Вами наличествуют, — с непроницаемым лицом ответил адъютант вопрошающему генеральскому взгляду.
— Ты представляешь, Коля? Каков нахал? Впервые вижу такого капитана… — с трудом проглотив то, что когда-то было сервелатом, изумлённо проговорил генерал, обращаясь к адъютанту.
— Да я вовсе не то имел в виду, — слегка смутившись, отреагировал на изумление генерала Сергей, — на самом деле речь шла о простых советских салфетках.
— Вы мне лапшу на уши не вешайте, товарищ капитан. Старого воробья на мякине не проведёшь. Ишь как быстро сориентировался. На салфетки всё перевёл.
— Ей-ей, товарищ генерал.
— Ладно, прекращайте лукавить. Так уж и быть. Коля, доставай, но: «Заметьте, не я это предложил», — голосом артиста Броневого закончил свое высочайшее разрешение на употребление алкоголя на борту воздушного судна великодушный генерал.
Охотников до коньяка в салоне больше не нашлось, поэтому очень скоро генерал с капитаном, мирно беседуя о мировой политике и проблемах, возникших в ходе проведения государственных испытаний, чуть было уже не перешли на «ты». Вернее генерал уже давно называл капитана Серёгой, дружески хлопал его по плечу и говорил ему «ты», но Сергей, соблюдая нерушимые правила воинского этикета, не мог себе позволить симметричного отношения: по плечу генерала не хлопал и называл его исключительно по имени отчеству. Иначе всё это действо стало бы походить на заурядную пьянку в воздухе, которую в настоящие времена могут себе позволить абсолютно все наши граждане, следующие на отдых в Хургаду.
— Ха-ха-ха, — громыхал очередной капитановой истории генерал и, едва повернув голову в сторону растерянно переминающегося с ноги на ногу бортинженера бросил ему небрежно сквозь смех, — да садитесь вы где хотите, только побыстрее, у меня от этого капитана уже живот болит. Хо-хо-хо.
— Товарищ генерал, может парашют оденете? — продолжал стоять над генеральской душой бортинженер, услужливо протягивая генераловой оболочке расправленные ремни подвесной системы.
— Ты что, милый, спятил? Я сигать никуда не собираюсь. Ты что не видишь, какой там дождь, а у меня ни зонтика, ни плащ-накидки. Не хватало мне ещё простудиться! Идите и скажите командиру, чтобы аккуратней сажал. А то не ровен час… Посмотрите на эту публику. Всё уже заблевали. А если ещё откуда польётся? Здесь ведь туалетов нет.
Вскоре работяга «Антон» уже катил, слегка подпрыгивая, по мокрой взлётно-посадочной полосе не знакомого никому из прилетевших города Умань. Медленно опустился хвостовой люк-трап, и пассажиры освобождено высыпали горохом на лётное поле. Их посеревшие от продолжительного испуга морды лиц подсознательно тянулись к только что выглянувшему из-за грозовых туч солнышку, губы что-то неслышно шептали. Последними пассажирами, покинувшими самолёт, были генерал и капитан. Непосредственно перед выходом генерал «навёл шороху» в пилотской кабине, для порядка отчитав первого пилота за отсутствие интереса к погодным условиями, приведшее к массовому испугу пассажиров.
— Да я запрашивал, — лепетал в своё оправдание майор, — сказали, что «бэз опадив» и кромка 1000 метров…
— Значит, надо было ещё раз запросить. И как я теперь с ними работать буду, — громыхал генерал, — они же теперь неделю с унитазов слезть не смогут, вспоминая ваши бреющие полёты…
— Мы и над Смоленском погоду запрашивали, а нам ничего про грозу не сказали, — продолжал оправдываться командир воздушной посудины.
— Над Смоленском… Вы бы её еще над Владивостоком запросили. На кой ляд она сдалась Вам над Смоленском? Надо было над Первомайском запрашивать… В общем, меня это не волнует. Вы в следующий раз хоть по телефону звоните каким-нибудь знакомым в то место, куда летите, и интересуйтесь о том, какая у них там погода. Так оно, пожалуй, надёжнее будет. А сейчас командуйте. Вооружайтесь тряпками и чтобы салон мне завтра к вечеру был отмыт и продезинфицирован.