Повесть о потерянном времени

Ненадович Дмитрий Михайлович

Это ночное повествование у пламенеющего костра уже вроде бы совсем стерлось из Серегиной памяти, но вдруг вспомнилось как-то все сразу и было живо воспроизведено воспаленным его сознанием с точностью до мельчайших деталей. И случилось это озаренье в тот момент, когда Сергей как будто в полусне заслушивал текст из уст речистого направленца-кадровика самого Главного из всех управлений кадров. А смысл текста как раз и сводился к формулировке подкупающего своей заманчивостью, деятельного такого предложения о создании некой нерушимой связи Серегиной судьбы (причем в самое ближайшее время) с лучшими в СССР войсками. Можно даже смело утверждать о создании устойчивой в судьбоносности своей связи с элитой наших Вооруженных сил — самой значительной и действенной частью нашей ядерной триады. Это не каждому так может повезти! Это все только для избранных! Тем более, сразу на капитанскую должность. У нас таких должностей целую пятилетку ждут, а то и две пятилетки. Даже песня такая в строгих Ракетных наших войсках давно стала популярной: «Пятнадцать лет промчалось не заметно — и вот уже я старший лейтенант!» А вас сразу на капитанскую должность. Ценить надо! Правда, еще не факт, что вам это звание в ближайшем будущем

присвоят. Это ведь так послужить-то надо, чтобы начальство сначала ваше рвение заметило, потом оценило и, наконец-то, все-таки, вам присвоило очередное ваше звание. Но это, казалось бы, очередное звание может ведь для вас и последним оказаться. И какую вы пенсию тогда будете получать, когда окончательно на службе состаритесь? С таким то вот высоким воинским званием? С голоду подохнете, донашивая старые мундиры. Поэтому полностью надо уметь отдаваться даже не всегда, положим, любимому делу. Вот просто взять так, плюнуть на все слюной и уйти из семьи, забыть о воспитании собственных злодеев-детей и посвятить себя работе с родным личным составом. А как вы хотели? Вот сейчас стали о тяжелой судьбе проституток писать. Вот уж не любят они, горемычные, сам процесс трудовой своей деятельности! (У них же, у б… й этих, все точно так же все происходит, как и у всех остальных представителей не таких уж и древних профессий — сначала нравится трудовой процесс, ну просто до оргазма нравится, а потом в один прекрасный момент вдруг раз — и все, чертовски и все сразу надоело, апатия вдруг просто какая-то нападает). Ненавидят уже жрицы любви сам процесс, но при этом так ему отдаются! Просто полностью ему отдаются — до самого кончика конца! До почек! И часто по нескольку раз на дню! А вы? Чем вы хуже проститутки? Почему вы должны работать с меньшей самоотдачей? И еще один важный момент ни в коем случае нельзя упускать (помимо работы с навязанным вам личным составом) — это организация грамотной эксплуатации, вверенной партией и правительством, самой дорогостоящей в мире (из золота сделанной и почти медицинским спиртом протираемой) боевой техники. А техники у вас будет много и вся на колесах. Да-да, мы учли ваши клаустрофобические склонности. Мы же не звери, в конце концов. Не хотите вы штаны просиживать в хорошо отапливаемом и иногда проветриваемом подземелье — извольте: теперь будете по полям, лесам и болотам топким кататься и лазить. Не один, естественно, будете кататься и всюду лазить, а с великим множеством различного люда — рядового, сержантского, прапорщицкого и офицерского сословий. Кататься с множеством слегка обученного чему-то людей беспорядочно расфасованных по кабинам и кунгам великого множества боевых и, по веселому, зеленых таких автомобильчиков. Теперь Вы будете и в жаркий зной, как говорится, и в студеную стужу (не говоря уже о весенне-осенней распутице) разнообразную связь ракетно-стратегическому командованию стараться обеспечивать. И попробуйте хотя бы разок чего-то не обеспечить!

Тем временем, изрядно впечатленный подобными «отеческими» напутствиями, наш хромоногий герой уже почти вплотную приблизился к цели своего пешего перехода и решил уточнить свои координаты у одиноко сидящей на остановке старушки: «Здравствуйте, бабуля, скажите, пожалуйста, чтобы выйти к поселку «Молодежный» мне налево сейчас надо повернуть?»

— Какой такой «Молодежный»? — озадаченно встрепенулась бабуля, изучающее вцепившись взглядом в молодого офицера — Сколько живу здеся — знать не знаю такого. Тебе, сынок, наверное, на «Фортран» надобно? Вона, вишь, антенны от «Корунда» из лесу торчать? Вот туды-то тебе, должно быть, и надоть итить.

Сергей вздрогнул от неожиданности: мало того, что бабка знала почти секретный позывной узла связи, она даже знала секретное (по тем временам) название военного комплекса спутниковой связи! «Да, чувствуется, что работа по защите от утечки секретной информации в стратегических войсках поставлена самым серьезным образом. Официального названия гарнизона никто в округе не знает, а информация, которую ракетные военные тщательно прячут, преспокойно разгуливает себе по окрестным деревням, — подумал Сергей, но вслух ничего не произнес, — а бабуля эта, ну, наверное, и не бабуля это вовсе, а заправский агент-проныра коварного империализма». Поблагодарив шпионистую бабусю и прохромав еще с километр, старлей наконец-то уперся в родные краснозвездные ворота, с типовым зданием-«собачьей будкой», называемым контрольно-пропускным пунктом (КПП). Из окна «будки» тоскливо-сонно смотрел на уходящую вдаль дорогу пожилой прапорюга обветшало-барбосистой наружности. Серега постучал по толстому оконному оргстеклу — никакой реакции со стороны «прапорюги», застывшего в какой-то предвечерней неге, сулящей скорое окончание дежурства, не последовало. Серега постоял еще некоторое время и, наконец, потеряв всякое терпение, резко открыл специальную форточку (форточку, предназначенную вовсе даже не для проветривания помещения, а служащую своего рода сначала звуко-, а затем и взятко-проводом между дежурным и представителями местного населения, желающими незаконно проникнуть на территорию части в магазин типа «Военторг», торгующий дефицитной для всей округи колбасой. «Прапорюга» испуганно вздрогнул и недовольно повернул свою шарообразную голову на несуществующей шее в сторону форточки. Взгляд прапорюги не меняя тоскливо-сонного выражения безразлично уперся в грудь старлея. Сергею пришлось прибегнуть к испытанному методу привлечения внимания и хлопнуть ладонями перед носом мечтателя.

— Старлей Просвиров! Прибыл для дальнейшего прохождения службы, — громко бросил Сергей в форточный проем и просунул туда мятый листок серо-казеной бумаги — Вот мое предписание.

«Прапорюга» наконец окончательно очнулся. Лицо его приняло, видимо, привычное для него важно-строгое выражение.

— Так-так, — озабоченно проговорил он, внимательно рассматривая предписание — эк же и угораздило Вас, товарищ старший лейтенант! Надо ж было в батальон-то Вам попасть! В гарнизоне еще две части и обе несут дежурство на стационарных объектах. Офицеры там просто «белые люди»! На дежурство на автобусике их привезли, подежурили они там, поспали всласть, отдохнули от семейных хлопот (А чего дергаться? Дежурные смены состоят

из опытных специалистов — вольнонаемных гражданских лиц, как правило, имеющих высшее образование и стаж несения боевого дежурства по пять-десять лет), а после смены усталых начальников на том же автобусике развозят по домам и чуть ли не провожают до подъезда. А Вас так жестко — в батальон! Как же Вам не повезло! Как я Вам сочувствую! Батальон — это полная, извините товарищ старший лейтенант, и глубокая такая в безнадежности своей ж… а! Ну ладно, что теперь делать, подождите немного, я сейчас вызову посыльного из штаба, он Вас проведет куда надо».

Причитания унылого «прапорюги», так искренне соболезнующего Сергею, почему-то произвели на него обратное действие. Ему вдруг стало весело и только теперь проснулся в нем искренний интерес: «Чем же еще можно пронять боевого офицера, два года промаявшегося на высокогорной точке и побывавшего в таком переплете!? Ладно эти штабные чистоплюйчики-кадровики злорадно пугали. Им ведь само слово «войска» всегда вселяло неподдельный ужас и отвращение, а любимая присказка содержала следующий смысл: «Лучше иметь в подчинении сорок секретных сейфов, чем одного отличника боевой и политической подготовки». С ними все понятно, но чего разохался этот покрытый мохом прапорюга, которого уже кажется ничем не прошибешь?»

— Да не надо никакого посыльного, — остановил Сергей дежурного. — Вы обозначьте мне, пожалуйста, азимут. А я уж как-нибудь найду.

— Вот и славненько, — обрадовался «прапорюга», бросая телефонную трубку на рычаги раздолбанного в усмерть аппарата, — тем более, свободного посыльного у них сейчас нет. Всех разогнали куда-то. И неизвестно, когда они теперь вернутся из этого «куда-то».

Внимательно выслушав дежурного, Сергей перешагнул порог КПП и началась его служба в РВСН. В воинской части расположенной на самой что ни на есть границе. На тщательно охраняемой и оборудованной в инженерном отношении границе Московской и Калужской области!

Глава 2. Развеселый батальон

Отойдя от КПП совсем на небольшое расстояние случилось Сергею повстречаться с таким же, как и он сам, молодым старлеем, передвигающимся куда-то стремительной слегка подпрыгивающей походкой.

Встречный старлей, едва оказавшись за спиной Сергея, вдруг неожиданно резко затормозил и выполнил, видимо мысленно отданную себе же, команду: «Кругом!» (Есть такая короткая у военных команда, которая на украинском языке звучит примерно следующим образом: «Там дэ було рыло нэхай будэ пэрдыло!») Выполнив данную себе команду, незнакомый старлей вдруг ни с того ни с сего громко зафальцетил Сергею в спину: «Товарищ старший лейтенант! Вы почему честь не отдаете?!» От подобного нахальства Сергей на какое-то время потерял дар речи и по инерции продолжал движение в прежнем направлении. Надо было бы ему так и идти себе дальше, не останавливаясь и не оглядываясь. Надо было просто проигнорировать этого нахала и попросту не обратить внимания на этого встречного наглеца. Но Сергей через некоторое время зачем-то все же остановился. Остановившись, он удивленно оглядел невысокую щуплую фигуру, наряженную в повседневную офицерскую форму с явно широким в плечах кителем и увенчанную непомерных размеров фуражкой, видимо шитой на заказ и чем-то напоминающей наполеоновскую треуголку. «Понятно, — подумал про себя Сергей, — маленький мужчина, он ведь всю свою жизнь самоутверждается. Не знаю я тебя, «император», но уже не люблю. Вот уж действительно: если ты попался мне навстречу, значит нам с тобой не по пути».

— Ты кто? — спросил «наполеона» Серега как можно небрежней.

— Не ты, а вы, — покоробило незнакомца, и он опять сорвался на частый фальцет, — я, старший лейтенант Пчелкин, командир второй роты отдельного батальона связи. А вы? Представьтесь!

— Слушай, старлей, я честью не торгую и, тем более, бесплатно ее не раздаю. А ежели ты все-таки имел в виду воинское приветствие, то не дорос ты еще до приветствий-то. В зеркало посмотри-ка на себя, чучело огородное. И кастрюлю свою на голове поправь. Сразу видно в тебе «защитника Арбата». А еще лучше — топай ты отсюда куда-нибудь и желательно побыстрей топай, не доводи до греха контуженного боевого офицера. Место тут безлюдное и лесистое. Гнуса вокруг опять же полно, того и гляди, ужалит кто-нибудь прямо в глаз, будешь потом долго с замполитом задушевно беседовать о моральном облике советского офицера, ежели ты, конечно, сам не замполит».

Старлей-«наполеон» стоял, испуганно-удивленно хлопая веками широко открытых глаз и по-рыбьи шевеля губами.

К концу непривычно долгого для себя монолога Серега окончательно потерял всякий интерес к этому щуплому, в величавости своей, и непомерно амбициозному старлею и, развернувшись, похромал прежней дорогой к конечной цели своего сегодняшнего путешествия. Некоторое время в спину ему еще неслось что-то вроде: «Вы еще ответите за свое поведение! Я на майорской должности! Я…! Я…!», но вскоре неуверенные вопли стихли, и Сергей почти сразу забыл об этой малоприятной и странной встрече в лесу. Совсем не на долго, правда, забыл. И двух часов не прошло, как пришлось вспомнить.

Штаб батальона Сергей нашел довольно быстро. Невысокое двухэтажное здание, несмотря на вечернее время, почти до отказа было забито снующими между кабинетами офицерами. «Что-то у них видно тут стряслось, — подумал Сергей, — вон какие взъерошенные все». Наконец из этого броуновского движения ему удалось выудить дежурного по части, подвижного, круглолицего капитана и выпытать у него точное нахождение командира:

— Свинарник на хоздвор пошел осматривать. Не скоро, наверное, вернется. Любит он это дело. В смысле подсобное хозяйство. А вы случайно не Просвиров? А-а-а. Тогда вам срочно его надо найти. А то он с самого утра о вас все время спрашивает, прибыл ли?. Видно из «кадров» ему позвонили, сообщили, что едете, и как-то, видимо, по-особому представили. Так представили, что он последние остатки покоя потерял (он и так-то у нас дерганый), просто ужас как хочется ему с вами познакомиться! Так что вам лучше его все-таки сразу найти. Найти и представиться. Чтобы в ближайшем времени, значит, не преставиться. Ха-ха-ха! Это мы так шутим. Как добрались? Да-а-а, это у нас проблема. Казалось бы, Москва рядом, а попробуй-ка доберись. Я, например, в Москве бываю только проездом, когда в отпуск на родину еду. Ну ладно, идите, порадуйте старика.