Повесть о прекрасной Отикубо. Записки у изголовья. Записки из кельи (сборник)
Шрифт:
– Принести разных закусок! Всех напоить вином!
И все упились вином. Мужчины и дамы перебрасывались шутками, и каждый был восхищен остроумием собеседника.
На заходе солнца государь изволил пробудиться от сна и призвал к себе дайнагона Яманои. Потом он велел привести в порядок свою прическу и возвратился в свой дворец. Его кафтан «цвета вишни», надетый поверх пурпурных одежд, был облит сиянием заката. Но я благоговейно умолкаю…
Дайнагон Яманои – старший сын канцлера, рожденный от наложницы, не пользовался
Государя провожали сам господин канцлер и его сыновья: дайнагон Яманои, Самми-но тюдзё и хранитель сокровищницы.
Вскоре фрейлина Ума-но найси явилась сообщить от имени императора, что он ждет императрицу к себе.
– Нет, сегодня вечером я не могу, – отказалась было государыня.
Услышав это, канцлер воскликнул:
– Недопустимый каприз! Ступай сейчас же.
От наследника престола тоже прибывали посланные один за другим. Воцарилась суматоха.
Придворные дамы, посланные императором и наследником престола, чтобы проводить к ним их юных супруг, торопили: «Скорее же, скорее!»
– Сначала проводите мою сестру, – сказала императрица.
– Как, меня первую? Разве это возможно? – возразила госпожа Сигэйся.
– Да, я хочу сама напутствовать тебя, – настаивала императрица.
Этот милый спор невольно будил улыбку.
– Ну хорошо, отправлюсь первой, мне ведь дальше, – уступила наконец Сигэйся.
Вслед за нею изволила отбыть императрица.
Канцлер со своей свитой тоже покинул дворец. Придворные так смеялись его шуткам, что чуть не попадали с мостика между галереями.
105. Однажды слуга, посланный одним придворным…
Однажды слуга, посланный одним придворным, принес мне ветку сливы. Цветы с нее уже осыпались.
К ветке была привязана краткая записка: «Что вы скажете на это?»
Я ответила всего два слова: «Осыпались рано». Придворные, толпившиеся возле Черной двери, принялись скандировать китайскую поэму, из которой я взяла мой ответ:
[На вершине горы Даюй
Сливы давно облетели…]
Услышав об этом, император соизволил заметить: – Это лучше, чем сочинять обычную японскую танку. Умно и находчиво!
106. В последний день второй луны…
В последний день второй луны дул сильный ветер и с потемневших небес летел редкий снежок.
К Черной двери пришел дворцовый слуга и сказал мне:
– Явился к вам с поручением. Господин советник Кинто посылает вам вот это письмо.
На листке для заметок было начертано заключительное двустишие танки:
И на один короткий миг
Слегка повеяло весною.
В
– Кто находился вместе с господином советником? – спросила я.
– Такой-то и такой-то… – стал перечислять слуга.
Все люди замечательные, стыдно осрамиться в глазах любого из них, но больше всего меня тревожил советник Кинто. Уж ему-то нельзя послать никуда не годные стихи!
Я почувствовала себя одинокой и потерянной. Мне захотелось показать записку императрице, но она удалилась на покой, с нею был император.
Посланный повторял:
– Скорее! Скорее!
«Мало того, что я пошлю скверные стихи, но еще и запоздаю… Куда это годится? А, будь что будет!» – подумала я и дрожащей рукой с трудом вывела начальную строфу:
В холодных небесах
Вишневым цветом притворился
Порхающий снежок…
«Что они подумают?» – терзалась я опасениями. Мне не терпелось узнать. Но если стихи мои разбранят, то, пожалуй, и узнавать не стоило бы…
Когда был получен мой ответ, среди присутствующих находился начальник Левого отряда личной гвардии (бывший тогда в чине тюдзё). Он-то и рассказал мне:
– Советник Тосиката так оценил ваши стихи: «За это ее следовало бы возвести в ранг старшей фрейлины – найси».
107. То, что кажется бесконечным
Длинная опояска, когда принимаешься ее вить для безрукавки-хампи.
Дальняя дорога, когда путник, идущий на север в Митиноку, проходит «Заставу встреч» – Осака.
Время, которое нужно для того, чтобы новорожденный вырос и достиг зрелых лет.
Сутра совершенной мудрости, когда начинаешь читать ее в одиночестве.
108. Масахиро – общая мишень для насмешек
Масахиро – общая мишень для насмешек. Каково это слушать его родителям!
Стоит людям заприметить, что Масахиро сопровождает слуга достойного вида, как уж непременно подзовут и спросят:
– Как ты можешь служить такому господину? О чем только ты думаешь?
В доме Масахиро все заведено наилучшим порядком: искусные руки наряжают его, и он всегда одет щеголевато, лучше других; шелка одежд подобраны со вкусом. Но люди только посмеиваются:
– Эх, если бы в этот наряд облачить кого-нибудь другого!
А как странно он выражается! Однажды он велел доставить домой вещи, которыми пользовался во время ночного дежурства во дворце.
– Пусть несут двое, – приказал он своим слугам.
– Я и один справлюсь, – вызвался кто-то из них.
– Чудной ты человек! – удивился Масахиро. – Как же ты один взвалишь на плечи двойную ношу? Это все равно, что в кувшин, вмещающий одну меру, налить две меры вина.