Повесть о Сарыкейнек и Валехе

Эфендиев Ильяс

Причем этот совхоз по иронии судьбы носил имя великого сатирика!

– Сабира бы сюда!
– повторял Сарвар по мере того, как мы приглядывались к тому, что здесь делается.
– Эх, сюда бы Сабира!

Разумеется, мы многого не знали. О многом могли только догадываться. Но и слепому было видно, что здесь не все чисто. Лично у меня создалось впечатление, что я перенесся на столетие назад. Во времена описанного Джалилом Мамедкулизаде самодура и единоличного хозяина села Худаяр-бека.

Кроме собственного благополучия,

похоже, товарищ Меджидов, как и Худаяр-бек, ничего не признавал. Не терпел, когда ему перечат. Впрочем, ему никто и не перечил в селе. Все уступали ему дорогу, с ним здоровались первыми даже белобородые аксакалы. И никто - Ханыш не был здесь исключением! почему-то не интересовался, каким образом их директор достиг таких высот личного благосостояния, в то время как большинство из них жило несравненно хуже и до всеобщего изобилия было далеко. Хотя совхоз и числился в "миллионерах", детский садик здесь располагался в двух тесных комнатушках, в селе не было бани, столовой, парикмахерской, а единственная чайхана содержалась в таком виде, что, зайдя туда в первый день и увидев рой мух, облепивших вазочки с сахаром на грязных столиках, мы больше туда не заходили. Обедать ездили в райцентр.

Возникал вопрос: кому - при таком-то положении дел!
– нужен был роскошный дом культуры с колоннадой и мраморной лестницей?! Селу? Да нет же. Скорее товарищу Меджидову. Лично ему.

– Я выступил в газете и обещал сдать клуб в этом году!
– то и дело с апломбом говорил директор.
– Так что нажмите. Считайте, что премиальные у вас в кармане!- И директор понимающе подмигивал нам: дескать, разговоры разговорами, а дело делом. Знаю, мол, для вас, шоферов, главное - вышибить деньгу! Не бойтесь, за мной не пропадет!

Не люблю, когда кто-то твердит: "Я выступил в газете", "Я подал ценную инициативу! .." и т. д., потому что здесь сразу бросается в глаза неискренность начинания, быть может, даже и важного, фальшивый энтузиазм, ибо в таких случаях если что и стоит за всем этим, так это голый расчет, корысть.

Несколько раз мы пробовали поговорить с товарищем Меджидовым. В деликатной форме. Ведь если местные .жители не считали необходимым осадить директора, не усматривали в его действиях ничего противоестественного,- казалось, с чего было нам во все это встревать?! И тем не менее..,

– Скажите, товарищ Меджидов, - в первый же день спросил Сарвар, - не слишком ли роскошный клуб вы замахнулись .строить? Для вашего-то села.

– Партия учит нас, что главное - это воспитание трудящихся!
– с апломбом ответил директор.- Мы не должны жалеть средств, чтобы нести свет культуры в массы!

– Свет культуры?
– не вытерпел я.
– О какой культуре вы говорите, если в селе нет ни бани, ни столовой, а детский сад теснится в двух комнатушках?! Показуху вы несете в массы - вот что!

Последние слова я

буквально выкрикнул. Швырнул в жирное директорское лицо. Будто оплеуху дал. Мне казалось, после таких слов этот самодовольный начальничек выйдет из себя, скажет мне что-то резкое. Я ждал этого и приготовился выложить ему все, что думаю о нем, приготовился к ожесточенной схватке. Но я недооценил опыта товарища Меджидова. Чего-чего, а с людьми он умел ладить, умел выходить из любой ситуации.

Меджидов не принял боя.

– Молодец, - похлопал он меня по плечу с масленой улыбкой, - узнаю самого себя в молодости! Горяч! Настоящий комсомолец!

Он говорил все это, а я видел только его фальшивую улыбочку, и руки так и чесались проучить этого ловкача, умело прячущегося под щитом высоких слов "партия", "свет культуры"... Уж я бы показал ему, где раки зимуют. Показал, на что способен настоящий комсомолец! Но Сарвар оттер меня плечом от директора.

– Ладно, - сказал он, - вы лучше скажите, когда баню построите? А то что же получается - люди будут идти за светом культуры в ваш клуб немытыми?

– Все будет, ребята, - елейно улыбаясь, говорил директор.
– И баня будет, и столовая. Постепенно сделаем все, все сделаем.

– Сделаешь, когда хвост у верблюда вырастет до земли, - пробурчал Придира Зейнал.

Нет, не вышло у нас с директором разговора. Не принял он моего вызова. На том и расстались, что директор снисходительно похлопал меня по плечу и наказал повару почаще кормить нас бозбашем. Он очень спешил и вообще настроен был в тот день благодушно.

– К нему сын Ровшан приехал, - объяснил Ха-ныш.
– Каждому своя радость. К. директору вот пожаловал сын, а у меня, между прочим, в воскресенье свадьба,

Приглашаю вас всех, ребята. Если кто не придет, обижусь!- И, повернувшись ко мне, добавил: - А ты, Валех, приходи с невестой, ладно?

.. .И вот наступило воскресенье.

Подъезжая *к селу, мы услышали пронзительные звуки мелодии "Кероглы", исполняемой на зурне. Под эту древнюю воинственную мелодию воины народного мстителя шли на бой. Когда я слышу "Кероглы", я ощущаю в себе силу льва, готового к прыжку. В такую минуту мне бы коня, меч, и я, как в сказке, одним ударом меча снес бы головы целой дюжине врагов.

Когда мы подошли к свадебной палатке, разбитой во дворе, нас встретили приветственными криками:

– Добро пожаловать! Дорогу гостям! Дорогим гостям дорогу!

Мы были из другого села, считались на свадьбе гостями. А потому нам особый почет и уважение. Так принято.

Напротив свадебных палаток в окружении толпы (народу на свадьбе - яблоку негде упасть!) танцевали молодые парни. Когда нас усадили, распорядитель меджлиса, пританцовывая, приблизился к нам, приглашая на танец.

– Давай "терекеме", - предложил я.