Повесть о Сарыкейнек и Валехе
Шрифт:
– Ну, как тебе он нравится?
– спросил Балаами. Нисколько не стесняясь, он прямо тут же, в передней, через голову стянул рубашку, обнажив белое рыхлое тело в тесной майке.
– Какой молоденький!
– Женщина бросила на меня короткий оценивающий взгляд, и только теперь я заметил, что у нее были большие, очень красивые глаза и холеное белое лицо.
Балаами представил жену:
– Знакомься, Симузар-ханум.
Симузар-ханум шагнула ко мне, протянула руку - меня обдало крепким запахом духов.
–
– Спасибо, - ответил я и обратился к Балаами:- Я вам больше не нужен? А то у меня занятия в семь.
– Какие еще занятия?
– Симузар-ханум повернулась к мужу.
– Он студент. Учится в университете. Ты не возражаешь?
– Что ж поделать... Молодой, пусть учится.
– Симузар-ханум улыбнулась.
– А если вечером понадобится, ты позвонишь ректору, и его отпустят. Ведь верно?
Я пожал плечами. Перспектива работать по вечерам мне, честно говоря, не очень понравилась.
– Не пугайся, я пошутила, - засмеялась женщина при виде моего вытянувшегося лица. И подошла, чтобы закрыть за мной дверь.
Меня снова обдало ароматом духов. ...- Ну как новая работа моего мужа? спросила вечером Сарыкейнек, когда мы сели ужинать.
– Если бы не духи Симузар-ханум, кажется, неплохо, .- А кто это такая?
– Жена Балаами.
– Что, сильно душится?
– Ужасно...
– вздохнул я,
Сарыкейнек расхохоталась. Знала, я терпеть не мог резкого запаха.
– Ну и бог с ней. Что тебе до нее?
– У меня к ней дел нет. Но, кажется... у нее будут дела ко мне.
– Не поняла.
– Все просто. Видно, и ее придется возить.
– Молодая?
– Лет на пятнадцать старше нас с тобой.
– Красивая?
– Красивая-то красивая, но... Взгляд у нее какой-то странный. Будто коршуном сейчас кинется, схватит в ког-ти и унесет.
– Смотри, как бы тебя не унесла!
– Сарыкейнек рассмеялась опять.
.. .На стройке я привык к тому, что после восьмичасового рабочего дня каждый принадлежал сам себе. Мы могли делать все, что хотели: пойти в кино или на скалу Амира, читать книжку или лечь спать. Разумеется, если не случалось ЧП наподобие того снегопада, когда мы по собственному желанию сидели за рулем по полторы-две смены.
Водить машину начальника управления оказалось делом совсем иным. Тут ты целиком и полностью зависел от хозяина. Обязан был работать до тех пор, пока не отпустят. Причем нет-нет да приходилось подавать машину по вечерам и даже по воскресным дням - бывало и такое. Иногда меня посылали и в район. За документами, как говорил Балаами.
Позже выяснилось, что "документы" эти были аккуратно запакованными в свертки свежей рыбой, икрой.
В такие дни я выезжал из города ни свет ни заря. И весь день проводил за рулем. Обычно меня посылали в Нефтечалу. А это, считай, сто шестьдесят километров туда, сто шестьдесят обратно... Домой я возвращался
А наутро развозил "срочные пакеты" по домам знакомых Балаами.
Все это так изматывало, что на занятия у меня почти не хватало ни времени, ни сил.
Но все бы ничего, если бы не Симузар-ханум. Она не давала мне проходу. Каждое утро, после того как я отвозил Балаами, мне было велено возвращаться на квартиру и спрашивать, не нужно ли ей что...
Ханум каждый раз открывала дверь в своем неизменном полураспахнутом пестром халате.
– Заходи, - говорила она, - выпей коньячку.
– Спасибо. За рулем пить нельзя.
– Раз я говорю, значит, можно, - усмехалась она, И добавляла: - Боже, до чего же ты дикий!.. И когда я тебя приручу!
Однажды, после моего возвращения из Нефтечалы, она дала мне банку черной икры и большого жереха.
– Спасибо. Мы рыбу не едим, - отказался я.
– Ишь, гордый. Может, предки у тебя были ханами?
– Напрасно смеетесь, - ответил я с самым серьезным видом.
– Мой дед действительно был хан.
– Я и говорю. Откуда в тебе эта спесь... И... порода.
– Симузар-ханум посмотрела на меня, и я опять уловил требовательный зов ее черных глаз.
В тот же день на улице я встретил Говхар, секретаршу Мурадзаде. Оказалось, Мурадзаде вернулся из отпуска.
Я заехал к нему.
– Ну, как вы тут без меня? Не обидел больше никто?- Мурадзаде с улыбкой подал мне руку.
– Нет, мы уже оперились, - ответил я шуткой на шутку.
– Саламов дал квартиру?
– Дал.
– И какая?
– Жить можно... Мы сами привели ее в порядок... Большое спасибо вам за помощь.
– Я отвечал на вопросы как можно короче, даже не проговорился о наших мытарствах у Саламова.
Жаловаться товарищу Мурадзаде я не собирался. Зачем? Нам дали эту хибару, и на этом спасибо. Что же касается самого Саламова, то с ним, как я считал, разберутся и без нас. Есть на это соответствующие организации. Есть закон, есть порядок...
Жизнь, правда, внесла кое-какие коррективы в эти мои взгляды...
В пятницу в конце дня Балаами сказал:
_ Валех, поезжай в Нефтечалу. В воскресенье у ханум праздник. Так что, сам понимаешь... нужна икорка, рыбка, - и он улыбнулся, как улыбается гурман, когда заходит речь о вкусной еде.
Последнее время Балаами уже не скрывал, зачем посылает меня в район.
– Но... такое совпадение, знаете. Как раз завтра мы с женой собрались в театр...
– Что делать, дорогой!
– Балаами закурил "Кент" и выпустил струйку дыма в окно машины.
– Разве вся наша жизнь не театр?
– И он захохотал.
"Надо так надо, - вздохнула Сарыкейнек, когда я сказал ей о поездке. День рождения бывает раз в году, в театр сходим потом".
Рано утром она растолкала меня: