Повесть о Сером Лисе: семейные ценности
Шрифт:
Пока они гонялись за лордом Дарвином, в городе активизировалась очередная ячейка борцов за права магов. Эти назывались “Синими птицами” и вели себя довольно вызывающе. На памяти Бьерна это была не первая и не последняя организация, избравшая запугивание и нападения на горожан с помощью магии главным способом своей борьбы. Благо, такие ячейки служили неплохим магнитом для всех скрывающихся и не зарегистрированных магов, что позволяло арестовывать их скопом. Это была привычная, хорошо знакомая работа. Но она требовала много времени и сил.
А сегодня, как назло, пришел приказ начать очередную проверку подростков
Выругавшись про себя, Бьерн все же вызвал секретаря и приказал собрать ответственных за проведение этого мероприятия. Ежегодная проверка была необходимой, но обременительной обязанностью. Надо признать, что глава городской инквизиции прекрасно чувствовал себя, ведя расследования против магов-отступников или даже сталкиваясь с очередным магическим взрывом, угрожающим безопасности города. Но сложная бюрократическая процедура и скрытая за ней правда о печальном будущем выявленных магов, были самой нелюбимой частью его работы. В этом году, когда он мучительно терзался вопросами о своей службе, это должно было стать тяжело вдвойне.
Частично из человеколюбия, частично под давлением светских властителей, желающих использовать магию в своих интересах, церковь еще век назад отказалась от тотального уничтожения магов. Вместо этого было придумано изолировать их вдали от людей в специальных поселениях-резервациях, где они должны были жить под контролем церкви. Сначала в такие поселения отправлялись только маги, добровольно рассказавшие о своих способностях и желающие участвовать в изучении магии для всеобщего блага. Но постепенно регистрация и выселение в резервации стали обязательными для каждого, наделенного силой.
К сожалению, если мага не застигли с поличным в процессе колдовства, существовал только один надежный способ его выявить – артефакт-детектор, созданный в годы магических войн. И этот детектор существовал в единственном экземпляре. Многие маги и церковники бились над попытками создать его работающую копию, но пока безрезультатно. Потому детектор оставался одним из самых охраняемых сокровищ церкви.
В целях безопасности было создано множество точных, но не работающих копий артефакта, путешествующих по городам и весям наравне с подлинником. А чтобы хоть как-то выявлять магов в тех местах, куда детектор не успевал попасть, существовала сложная система признаков и вопросов, ответы на которые должны были указать на потенциальных обладателей дара. Раз в год в каждом мало-мальски крупном населенном пункте инквизиция проводила тотальную проверку всех молодых людей от тринадцати до двадцати лет, в возрасте, когда магия обычно проявляла себя. В отсутствие детектора подростков, вызывающих подозрение комиссии, отправляли в особый временный лагерь. Если по достижении ими двадцати лет магия не проявлялась, молодых людей отпускали. В противном же случае, отправляли в резервацию.
В этом году Ронгарду повезло. В город приедет настоящий детектор. Бьерн должен бы радоваться, что на этот раз ему не придется отправлять во временный лагерь множество детей, но мысль об артефакте и Эсперансе наполняла сердце дурными предчувствиями.
И словно подтверждая опасения Бьерна, незадолго перед совещанием в его дверь постучал брат Санрес. С ночи операции против лорда Дарвина этот чрезвычайно аскетичный и добродетельный
Вот и сейчас брат бесшумно проследовал от двери, крадясь по кабинету, как большая кошка, и обратился к главе инквизиции с мягкой пасторской улыбкой:
– Благословите, преподобный, ибо испытываю я сомнения в делах своих.
– Создатель благословит тебя и отпустит грехи твои, – ответил ему Бьерн установленной церковной формулой, и жестом указал на кресло, – присаживайтесь, брат. Что за сомнения вы испытываете?
– Все дело в этом грешнике, Сером Лисе, коего прибрал Создатель вместе с богомерзким лордом Дарвином, – ответил Санрес.
Только многолетняя выдержка позволила старшему инквизитору ни единым жестом не выдать, как взволновал его этот вопрос. Холодно-равнодушным голосом он уточнил:
– Но как вы верно заметили, он уже предстал перед Высшим Судом. Что же остается нам?
– Да, но мне не дает покоя мысль, что не мы покарали этого мага, – в устах Санреса это слово прозвучало, как ругательство, – и то, что этот еретик, осмелившийся осквернить нашу святую обитель, оказался вовлечен в борьбу с дьявольским порождением.
– Позвольте напомнить вам, брат, что магия не признается ересью сама по себе, а взлом и кража – дела уголовной полиции, тем более, не являются церковными преступлениями, – одернул подчиненного Бьерн, – что же до появления Серого Лиса в приюте, детектив Ригориус сумел установить, что он давно оказывал покровительство сиротам. Это ни малейшим образом не обеляет его от сокрытия магических способностей, но в данном деле он оказался скорее жертвой, чем злодеем. А в остальном нет смысла преследовать мертвых.
Взгляды двух служителей церкви схлестнулись. Оба понимали, что под личиной сдержанной религиозности и споров о доктрине между ними шла борьба за место, которое каждый из них считал своим по праву.
– Кстати, о сиротах, – заговорил Санрес после некоторой паузы, в ходе которой он вроде бы погрузился в раздумья, – их души могли быть осквернены долгим соседством с богомерзким магом, скрывающимся под видом монахини. Дозволите ли вы мне проверить их на наличие магии в ходе ежегодной проверки?
И снова главе инквизиции с трудом удалось скрыть недовольство от вопроса. В отличие от некоторых братьев, полагающих магию скверной, которой можно заразиться при недостаточной душевной чистоте, Бьерн считал ее скорее болезнью, проявляющейся у одних и щадящей других. И он отнюдь не ждал, что среди бывших подопечных вампирши окажется больше магов, чем в любом другом детском приюте. Тем более, сразу после инцидента они, по настоянию Тифуса, проверили всех детей, чтобы убедиться, что сестра Анжела или Дарвин не обратили в вампира кого-то из них. Но детьми занималась Умка, которая очень нервно реагировала и на стражей порядка, и на представителей церкви. Бьерн счел, что не стоит лишний раз подпускать к будущей падчерице столь ревностного служителя Создателя, как Санрес. Однако во избежание дальнейших расспросов требовалось бросить этому псу господню кость, которая займет его на достаточное время.