Повесть о Сером Лисе: семейные ценности

Пирожкова Марина

– Брат Санрес, мне кажется, что такое дело не совсем отвечает вашим талантам, – ответил, наконец, старший инквизитор, – под моим началом мало есть столь благочестивых и ответственных людей, как вы, а потому я хотел поручить вам не проверку одного приюта, а организацию всей процедуры. Мне кажется, это занятие, как никакое другое, позволит вам проявить все свои способности на почве служения Создателю. Тем более в этом году мы ожидаем прибытие детектора, и, помимо обычных проверок, нам требуется организовать достойный прием для епископов курии, сопровождающих его.

Фанатичный блеск, вспыхнувший в глазах брата Санреса, подсказал Бьерну, что он был прав, скидывая на него

столь почетную, но хлопотную работу. При должной удаче был даже шанс избавиться от излишне активного подчиненного, обеспечив его карьерными возможностями в Святом Граде. Пока надеяться на это было рано.

Но хищное довольство брата Санреса имело еще одну подоплеку, укрывшуюся от его начальника. Монах, искренне уверенный в особой миссии, уготованной ему Создателем, болезненно переживал тот факт, что он не только не был тем, кто сразил вампира, но и оказался среди попавших под магический контроль и повернувших оружие против своих братьев. К счастью, воспоминания об этих событиях стерлись из памяти Санреса под воздействием богомерзкой магии, и он знал о произошедшем только по рассказам других. Бьерн же не поощрял членов штурмовой группы вспоминать подробности той ночи. Двое инквизиторов пали от руки своих соратников, и он не хотел возлагать на убийц груз этого знания. Однако, один из братьев, которому повезло сохранить сознание в течение всего дела, пожелал исповедаться Санресу. Этот инквизитор был уверен, что видел не только как преподобный Лефрид сражался против вампиров бок о бок с Серым Лисом, принимая его магическую помощь, но и, кажется, помог ему скрыться во время пожара.

Именно поэтому брат Санрес так упорно хотел получить возможность допросить детей из приюта, и особенно девицу Снипкин. В странной связи между Серым Лисом и господином Лефридом амбициозный монах видел инструмент, с помощью которого можно будет расчистить себе кресло главы городской инквизиции. В конце концов, не просто же так его начальник поселил в своем доме и беспризорницу Снипкин, и шлюху-певичку, которая, по слухам, долгие годы была любовницей Лиса. Монах был уверен, что новости о помолвке, которые будоражили братию, были не более, чем прикрытием.

Позже, тем же вечером, после изнуряющего совещания по организации проверки, Бьерн, наконец-то, вернулся в свой кабинет, где его ждало письмо от матери. И письмо это отнюдь не способствовало хорошему настроению. С момента публикации объявления о помолвке прошло больше недели, и госпожа Лефрид своим долгим молчанием красноречиво выразила свое отношение к происходящему. В письме она, все же приглашала сына посетить ее, правда одного, в ближайшее воскресенье. А заодно мимоходом упомянула, что в город приехал старший брат инквизитора, Николас. Вся семья в сборе и вызывает его на ковер. И хотя он ждал чего-то подобного, осознавать, что отношения с родными теперь превратятся в тяжелый бой, было грустно.

Глава 12.

Вечером субботы Бьерн, Эсперанса и Умка впервые за долгую и для каждого по-своему тревожную неделю должны были собраться за одним столом. Как и настаивала новая хозяйка дома, ужин теперь подавался в семейной гостиной, гораздо более уютной, чем столовая. Живые цветы и вышитые скатерти, найденные Эсперансой на чердаке, приятно освежили комнату, а зажженный камин и продуманно расставленные лампы усиливали ощущение домашнего тепла. Но с легким сожалением женщина отмечала, что остальные не слишком обращали внимание на окружающую обстановку.

Эсперанса чуть задерживалась, облачаясь в вечернее платье и одновременно воспитывая новоназначенную камеристку. Выбор, предсказуемо, пал на более бойкую Джейн, которая,

гордясь новой ролью, во всю принялась доказывать свою полезность.

Умка, над прической которой горничная уже успела поколдовать, ворвалась в гостиную, когда там был только Бьерн.

– Мисс Снипкин, – при ее появлении он встал и довольно чопорно поклонился.

Инквизитор чувствовал себя неловко в ее присутствии. Не то, чтобы Бьерн раскаивался в своей готовности принять девушку в семейный круг. Напротив, со свойственной ему основательностью, он вполне рад был взять на себя всю связанную с ней ответственность и обеспечить ей необходимую защиту, воспитание и поддержку. Но вот как вести себя с ней, он не очень-то понимал. К тому же, эта барышня сильно отличалась по всем параметрам от девушек, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело. И, словно в продолжение его мыслей, она заявила:

– Ах, господи, да зовите меня уже Умкой, как и все, – привычно насупившись, ответила она.

Умка все еще не могла привыкнуть к произошедшим в ее жизни резким переменам. Они оказались гораздо обширнее, чем она ожидала. Эсперанса внезапно начала требовать соблюдения этикета. Появилась новая одежда, совсем не похожая на привычную, зато с длинными взрослыми юбками. И, хотя в таких платьях девушка гораздо увереннее чувствовала себя на месте управляющей приютом, они лишали её привычной свободы движений. Беготня по улицам тоже осталась в прошлом. Инквизитор настаивал на том, чтобы отвозить ее в приют и забирать оттуда в экипаже. Это было проявлением заботы. Это было удобно. Но раздражало.

– Как скажете, – мужчина поспешил согласиться, – и позвольте помочь вам присесть.

Бьерн привычно укрылся от повисшего в комнате напряжения за хорошими манерами, но его обхождение, казалось, только больше смущало Умку. Аккуратно усаживаясь на самый краешек любезно отодвинутого для нее стула, она с трудом подавила желание завизжать или сделать еще какую-то вызывающую глупость, чтобы справиться с этим неприятным чувством.

Только усиливая сомнения инквизитора, она кинула на него тяжелый взгляд. Хотя, ее поведение и стало гораздо более взрослым и серьезным после принятия на себя роли главы приюта, она не избавилась от подозрительности к любому, кто обладал властью. Ее же отношение к ухажеру наставницы было сложным.

С одной стороны, Умка помнила, как Бьерн без малейших сомнений был готов заслонить ее от опасности тогда, когда верные дворовые друзья подвели. И, в общем-то, понимала, что без его вмешательства вряд ли бы осталась в живых после столкновения с лордом Дарвином. Да и позже, помогая ей с обустройством приюта, он проявил себя человеком надежным и не склонным к излишней тирании. С другой стороны, старые опасения на его счет все еще жили в ее душе. Умка довольно мало времени сейчас проводила с Эсперансой, но успела заметить, как изменилась ее наставница после начала этого быстрого и бурного романа. И такие изменения из-за мужчины, пусть даже наделенного многими достоинствами, откровенно пугали девушку.

Она заметила, что певица в одночасье, растеряла всю свою уверенность и силу. Сейчас было заметно, что женщина расцветала всеми яркими красками своей натуры, только когда инквизитор появлялся в поле ее зрения. В остальное же время она будто засыпала, отгораживалась от мира, продолжая действовать механически.

К счастью, в этот момент в комнату вплыла Эсперанса. Бьерн тут же устремился к ней навстречу, чтобы поцеловать руку.

– Вы сегодня восхитительны, – интимным тоном сообщил он ей, – и мне бы хотелось вручить вам эти цветы. Продавец заверил меня, что они доставлены из самых Южных колоний.