Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]

Нагорный Алексей Петрович

— Что надо, то и объяснил, — сквозь зубы процедил Витька. — Вон Зинка идет, замри об этом. — Он бросился навстречу девушке. — Зина, привет, ты извини, что я тебя сюда приволок. — Он оглянулся на Бородаева. — Вон деятель навязался. Ты извини, я сейчас.

— А я тебе подарок принесла. — Зина протянула Витьке складной нож с затейливой рукояткой из наборной пластмассы. — Ты давно просил, владей.

— Спасибо. — Витька восхищенно закрутил головой. — Позавидуй, Борода.

— Привет, ласточка. Нож королевский, жаль, что

не финяк. — Бородаев поднес два пальца к козырьку кепки. — Силен, Витя. Увел лучшую девушку из-под носа рабочего класса. Нехорошо.

— Все, Бородаев, — нервно сказал Виктор. — До свидания.

— А… тугрики? Монгольские! Когда?

— Будут. Пойдем, Зина, — Витька взял девушку за руку.

— Вот что. — Бородаев выгреб из кармана смятые рубли. — Пойдем, ребятишки, замочим встречу? Все же работаем вместе, и вам, интеллигенции, от нас, рабочих, отделяться негоже, а?

Зина посмотрела на Витьку с недоумением:

— Он о чем?

— Шутит, — с тоской сказал Витька.

— Шучу, — кивнул Бородаев. — Пойдем с нами, девушка. — Он в упор взглянул на Витьку. — Не обижай, Витя. Я тебе первый друг.

— Может, пойдешь? — Витька отвел глаза.

— Куда? — Зина начала сердиться.

— Как это куда? — изумился Бородаев. — В ближайшую тошниловку, пропустим по сто пятьдесят и по кружке пива, плачу я! Девушка, вы будете в экстазе, я гарантирую!

— Ты странно говоришь, — презрительно улыбнулась Зина. — Как дебил.

— Не понял?

— Недоумок, по-русски сказать. Виктор, я ухожу!

— Не обижай, Витя, — просительно сказал Бородаев. — Я человек простой, если что не так, извините.

— Зина, я к тебе вечером зайду. — Виктор остановился.

Девушка покачала головой:

— «Золотого теленка» читал? Так вот: ты жалкая, ничтожная личность! — И Зина убежала.

— Дружба врозь, — удовлетворительно хмыкнул Бородаев. — А-я-яй.

— Ну, что она тебе сделала? — Витька чуть не плакал. — Подонок.

— Подонок, — согласился Бородаев. — Но давай, мальчик, карты на стол! Я подонок! Да ведь я это и не скрываю от друзей. Хочу взять, что плохо лежит, набить карманы и лечь на дно, как подводная лодка! И позывных не передавать! Так-то… А ты?

— А что я? — смутился Витька.

— А ты, как я понял, хорошие шмотки слева любишь! — Бородаев зло покосился на Витькины джинсы. — Фарцу не отвергаешь! Но при этом хочешь остаться чистеньким? Хочешь сохранить общественное лицо? Такие, как ты, намного хуже таких, как я. И печаль нашей действительности знаешь в чем? Это я тебе серьезно объясняю: вас теперь куда как больше, чем нас. Пойми: нас хоть сажают. А с вами что делать?

— А ты, я посмотрю, философ, — издевательски заметил Витька. — Социолог.

— Жизнь заставляет. Так вот, Витя. Есть серьезное предложение: переходи к нам.

— Не понял? — Виктор удивленно посмотрел на своего собеседника.

— А что тут непонятного?

Жить надо в полную меру, а не плавать, как щепка в проруби. Уж коли ты к нам прикоснулся, парень, пора сделать и следующий шаг. Посмотри-ка.

Из ворот тюрьмы выехал «автозак». Бородаев снял кепку:

— Братишек-блатняков везут. Ты, Витя, перед такой машиной всегда шапку снимай. А теперь иди, подумай. За то, что я тебя с девчонкой поссорил, прости. Скажу как твой друг: заносчивая дура она, и ты о ней не жалей. Захочешь — я тебя с такими «шмарами» познакомлю — пальчики оближешь!

Спустя час Николаю Федоровичу позвонил Лабковский и попросил о встрече. Разговаривали на той же скамейке, в сквере на Советской площади.

— Бородаев неспроста интересуется Володиным, — сказал Лабковский. — Володин дружит с Зиной, а она отвечает за особую кладовую.

— Тогда почему он их поссорил? Из вашего рассказа получается именно так?

— Я их разговора не слышал. Шумно на улице. Я стоял на другой стороне. Но по мимике и жестам я точно понял — поссорились они. Зрение у меня стопроцентное!

…Через полчаса Николай Федорович ознакомился с подробным донесением старшего бригады, которая вела наблюдение за Бородаевым. Оно полностью совпадало с рассказом Лабковского. Кроме письменного донесения, старший представил кинопленку, на которой была запечатлена встреча. Пленку просмотрели все сотрудники оперативной группы. Когда зажгли свет, Миронов сказал:

— Они подбираются к парню. Это, как говорится, медицинский факт.

— А Зина Ананьева? — Эта мысль все время не давала Николаю Федоровичу покоя. — Почему они так с ней обошлись?

— Значит, она им не нужна, — сделал вывод Миронов.

— Выходит, они пойдут на то, чтобы напасть на машину Володина и перебить охрану, — предположил Смирнов.

— Вряд ли, — пожал плечами Геннадий. — Слишком дерзко.

— В Ростове тоже было «слишком дерзко», все помнят, — заметил Миронов. — Я считаю, что перевозку основной партии золота нужно незаметно подстраховать.

— Добро, — согласился Николай Федорович. — Давайте посмотрим пленку еще раз.

Погас свет. На экране появились Виктор, Зина и Бородаев. Они разговаривали о чем-то, видно было, что разговор неприятный. Выехал «автозак», Бородаев снял кепку.

— Куда он смотрит? — вдруг спросил Николай Федорович.

— Кто? — удивился Миронов.

— Бородаев. Видели, как он кепку снял? Зачем? Обычай этот воровской, очень старый, давно забытый. Зачем он это сделал? Еще раз, пожалуйста… — Застрекотал проектор. Было хорошо видно, как Бородаев отвел взгляд от Виктора и посмотрел куда-то в сторону.

— Обратили внимание на его глаза? — задумчиво спросил Николай Федорович. — Он видит кого-то. Но кого?

— Нужно составить точный план места, — предложил Смирнов. — А потом попытаться выяснить, кто там стоял.