Повесть палёных лет
Шрифт:
Времена настали тяжёлые, а пьющий сын хотя и работал, но заработки имел неважные, и Кузьминична умолкала, будто соглашаясь с ним. Нынче, когда после смерти сына прошло немало времени, а связи с родственниками его бывшей жены оборвались, Кузьминична всё ещё сохраняла надежду увидеть внучку Любу.
Школу Любаня закончила через два года после смерти отчима и теперь часто слышала от матери:
– Тебе, Люба, жизнь надо устраивать, а у нас на отшибе ни учёбы, ни работы, ни женихов путёвых – так что поезжай к бабушке с дедушкой… Там хоть не столица, зато с этим делом всё
Дочка послушалась её и отправилась туда, где родилась и жила в раннем детстве. Оказавшись в родном городе, поселилась у родителей матери, чему те, поначалу, были несказанно рады. Но когда общительная внучка перезнакомилась с немногочисленными дворовыми сверстниками, стала гулять допоздна, а ещё и покуривать в подъезде с соседским парнишкой со второго этажа, в чем старики случайно убедились собственными глазами, то после увиденного несколько приуныли.
«Курит, значит, может выпить винца или водочки… А выпьет – там, глядишь, и до греха недалеко!» – просто рассуждали бабушка с дедушкой, умудрённые жизнью.
Учиться Люба не торопилась, чем ещё больше озадачила стариков, а вот с работой определилась легко – спустя месяц отправилась на кондитерскую фабрику.
– Сладких мест у нас сейчас нет, – сразу же предупредила её полноватая, суровая на вид тётка в отделе кадров и, бесцеремонно разглядывая юную посетительницу, добавила: – Требуются подсобные работники в цеха и уборщицы в административный корпус, – тут она замолчала и, заметив, нерешительность на лице Любы, внешне чуть смягчилась и сказала слегка подобревшим голосом: – Для начала лучше в цех – в подсобные… А потом проще в фасовщицы, например, или конфетчики перейти, если понравится.
Люба долго не размышляла. Тётка-кадровик, ещё недавно не слишком ласковая, внушала ей доверие, поэтому она согласилась с её предложением и через две недели вышла на работу.
С нехитрыми своими обязанностями она освоилась быстро, но в цеху по производству печенья, где работала Люба, к ней стал приставать один ещё молодой и, как выяснилось, женатый мужчина, избалованный в чисто женском коллективе чрезмерным к себе вниманием, и, видимо, уже окончательно им испорченный.
Похотливый слесарь-механик пытался при случае за что-нибудь её ухватить… И всё время звал Любу в раздевалку, за шкафы, где обещал дать что-то ей пососать, при этом странно и глупо улыбался, как ненормальный.
«Что я ему, прошмандовка какая? – удивлялась она. – А, может, он просто маньяк?!»
Время шло, слесарь-механик не унимался и девушка призадумалась: «И чего он ко мне прилип?.. Вон, технолог в цеху, совсем молоденькая, только после института – он же к ней не пристает?!.. А если я из подсобных, значит, можно?.. Можно лапать… гадости разные говорить – так, что ль?!»
Люба терпела, думая, как ей лучше отвадить от себя этого наглого, противного типа, и устав от приставаний, пожаловалась ребятам со двора:
– Достал один женатый придурок – проходу от него нет!
Ребята пообещали ей уладить этот вопрос и как-то после смены, подкараулив приставалу, поговорили с ним по душам, но бить слесаря-механика на первый раз не стали, решив, что пока хватит словесного внушения.
После разговора с приятелями Любы, приставала уже обходил её стороной и всё реже попадался
Однако на этом Любины злоключения не прекратились. И на новом месте у неё возникли проблемы со старшим мастером, которую многие звали за глаза стервой в мармеладе. Уж чем она не угодила ей и за что та невзлюбила Любу, разбираться девушке не захотелось, как, впрочем, и прибегать к помощи знакомых ребят из своего двора в непростых женских отношениях… Она просто уволилась с фабрики, когда ей всё это надоело.
Однажды, в поисках новой работы, неуживчивая Люба оказалась в малознакомой части города и, бросив случайно взгляд на старую женщину, стоящую около овощной палатки, признала в ней отцовскую мать – ту самую любимую бабушку из уже далёкого детства. Она приблизилась к ней и с удивлением спросила:
– Баба Люба?!.. Вы, баба Люба, да?.. Вы, меня узнаете… узнаете?!
Женщина вздрогнула и, обернувшись, посмотрела на неё с чуть испуганным видом, а затем, вглядевшись в девушку, вдруг вся засияла, причитая:
– Батюшки мои!.. Неужто Любаня?!.. Люба, внучка моя… Любаня, милая!
Радостная Кузьминична бросилась обнимать и целовать свою единственную внучку.
Уже потом, в квартире Кузьминичны, они пили чай и вели неторопливую беседу. Бабушка расспрашивала Любу обо всем. Ей, после стольких лет разлуки, очень хотелось знать про внучку всё. И дошла очередь поговорить о том, как она очутилась здесь.
– Мать отправила, чтоб кавалеров у неё не отбивала, – не то шутя, не то серьёзно сказала Люба, лукаво улыбаясь, но заметив непонимание на лице бабушки, уже через мгновение заговорила рассудительно: – Я же не маленькая – всё вижу… Ей свою жизнь устраивать надо, замуж выходить, а тут я рядом – одна забота да помеха!.. Я на неё не в обиде… В нашем городке всё равно делать нечего, особенно, молодым!
– Как же нечего?! – удивлялась Кузьминична, глядя на внучку. – Люди везде живут… Россия-матушка большая, потому-то со всем разом не справляется… А где родился, там, говорят, и пригодился!
– А я здесь родилась, – вздёрнув носик, задорно отвечала Люба, – разве ты забыла?
– Как забыть, Любаня?! – всплеснула руками Кузьминична. – С Васькой… тоись отцом твоим, в роддом за тобой ездила… Как же такое забыть – ещё как помню!
Радостная, полудетская улыбка неожиданно исчезла с лица девушки и Люба, став задумчивой, негромко и с грустью произнесла:
– Родилась-то, родилась да не слишком, видно, пригодилась…
Они на время умолкли, и Кузьминична, ласкова заглядывая в лицо внучки, подбадривала её:
– А ты, милая, не робей… Сказывай, Любаня, сказывай!
И Люба рассказала ей, как поступила на кондитерскую фабрику, про свою подсобную должность и работу в цеху, и даже про приставания к ней со стороны, как выразилась она, женатого и похотливого слесаря.
– Только этот придурок отстал, как другие неприятности начались, – говорила обиженно Люба. – Я в фасовщицы перевелась, а там мастерица придираться стала… Тоже проходу не давала. Даже не знаю, на что ей сдалось это?!.. Разок с ней повздорила, так она потом на меня так взъелась, что из цеха пришлось уйти!.. Вот теперь с фабрики уволилась – другую работу ищу…