Повести и рассказы
Шрифт:
Водолазы подплыли ближе. Немцев открыл дверь вольера. Мешки затолкали внутрь и открыли. Пёстрая стайка заклубилась внутри вольера: вилохвостые ласточки-монашки, серебристые лобаны, зеленоватые, с чёрными копеечками на хвостах ласкири...
Дверь закрыли, и один из водолазов похлопал меня по плечу. Через овальное стекло маски на меня смотрели внимательные глаза Марлена.
Я показал ему большой палец.
ВСЁ В ПОРЯДКЕ!
Мы с Немцевым вернулись в дом.
Там опять звонил телефон.
– Волнуются наверху, - мрачно
ДА-А... ТУТ Я, КАЖЕТСЯ, ОТДОХНУ!
ВИТОК ВОКРУГ ЗЕМЛИ
Меня усадили посреди лаборатории и стали обвешивать датчиками.
Они все были со шнурами и присосками. Очень смешно: электрический шнур, на конце присоска, внутри присоски пластинка. Одну присоску мне прилепили напротив сердца, вторую - у самого горла, две или три на спину, ещё одну - к рёбрам.
Я вспомнил Лёсика и нервно засмеялся.
– Боюсь щекотки...
– сказал я.
– У вас холодные руки.
– Всё, можете ходить, - сказал Немцев.
Я встал и сделал несколько шагов. Шнуры, извиваясь, как змеи, потянулись за мной.
– Это космические датчики. Такие надевают космонавтам, - объяснил Немцев.
– Сейчас можно позвонить на берег и узнать, какая у вас температура.
– Он снял трубку.
– Сообщите показания... Тепература тридцать шесть и девять. Пульс семьдесят четыре... Дыхание нормальное... Всё в порядке... А знаете, бывают датчики, которые прикрепляют к голове. Для этого надо обрить макушку.
– Нет уж, увольте, - сказал я.
– С меня довольно температуры. Тридцать шесть и девять? Обычно у меня тридцать шесть и шесть. И пульс шестьдесят.
– Это от высокого давления. Ничего, привыкнете.
Я хотел подойти к столу, запутался в шнурах и остановился.
– Ходите только взад и вперёд, по радиусам, - сказал Игнатьев.
– Не вальсируйте. И не прыгайте.
Я обиделся, сел на стул и просидел на нём неподвижно целый час.
– С берега передают - можно снять, - сказал наконец Игнатьев.
– Они говорят, вы идеальный пациент. Ни одной помехи за счёт движений. Немцев тот оборвал два шнура.
Я отлепил от груди датчик. На том месте, где только что была присоска, розовело маленькое круглое пятнышко.
ПЕРВАЯ ПОДВОДНАЯ НОЧЬ
Вечером после чая я залез на свою койку, лёг на знаменитый бело-голубой матрас и попытался уснуть.
С непривычки и от давления отчаянно колотилось сердце. Шумело в голове. Простыня сразу сделалась мокрой. Приборчики не помогали.
Над койкой к стене была приделана маленькая лампочка-ночник. Она была очень слабая, и волосок в ней горел не белым, а красным.
Я попробовал смотреть не мигая на лампочку и считать. Говорят, это лучший способ уснуть.
– Вам неудобно лежать наверху?
– спросил Немцев.
– Поменяемся?
– Нет, почему...
Я
Мне приснилось, что какие-то люди в чёрных водолазных костюмах тащат под водой металлическую клетку. Они хотят поймать меня. Я плыву, судорожно перебирая ногами, но люди не отстают. Вот они подняли клетку, опустили. Удушливая темнота окружила меня. В чёрной воде белыми полосами светились прутья. Я дёргаю загубник, и в рот мне льётся вязкая, как смола, вода...
Я вздрогнул и проснулся. Тускло горел ночник. Внизу на столе мерно тикали часы.
Ночь... Первая подводная ночь. Она тянулась бесконечно долго. Медленно, как стальной трос, который устало тащит из воды лебёдка.
КОРАБЛЬ
– Так что, поищем Марлену полигон?
– спросил Немцев.
– Поплывём, а?
– Поплывём!
– обрадовался я.
Когда мы уже собрались выходить, Игнатьев сказал:
– Возьмите эту маску.
Он достал из ящичка стола и протянул мне маску с резиновым мешочком у носа - для пальцев, чтобы зажимать нос и продувать уши.
КАК ОН ЗАПОМНИЛ, ЧТО ОНИ У МЕНЯ СЛАБЫЕ? И МАСКУ ПРИБЕРЕГ...
Скоро мы с Немцевым уже удалялись от дома. На руке у каждого компас.
Мы плыли на юго-восток.
Дно было хорошее, ровное, но без укрытий. Белое, покрытое галькой дно.
Среди мелких камней торчали редкие рыжие водоросли. Лобастые барабульки, щупая дно усами, бродили от куста к кусту.
НЕТ, ЭТО ДНО МАРЛЕНУ НЕ ПОДОЙДЕТ!
Зелёная, как бутылочное стекло, вода стеной стояла перед нами.
Мы плыли вперёд, и стена отдалялась.
Впереди показалось смутное пятно.
Мы подплыли ближе. Пятно уплотнилось, изменило цвет и превратилось в груду железного лома. Бурые с красными и чёрными потёками листы.
Тлен, запустение...
Стаи мелких рыб бродили около железной горы; рыбы скрывались в проломах и появлялись вновь.
КОРАБЛЬ! ДА ВЕДЬ ЭТО ЗАТОНУВШИЙ ПАРОХОД!
Мы висели бок о бок и разглядывали остатки корабля.
Тихий зелёный свет лился на наши лица.
Наконец Немцев тронул меня и поплыл вперёд. В борту зияла пробоина. Он остановился, заглянул в пролом, сделал лёгкое движение ластами и скрылся внутри корабля.
Я заглянул в пролом.
Далеко впереди в темноте светилась похожая на звезду точка. У неё был спокойный зеленоватый цвет.
Осторожно, чтобы не задеть баллонами за железо, я пробрался внутрь. Я влез туда, помогая себе руками, то и дело цепляясь ластами за острые рваные края.
И вот я внутри.
Неподвижная тёплая вода. Темнота.
КАК В ПОДЗЕМЕЛЬЕ!
Кто-то схватил меня за руку. Я вздрогнул. Невидимка потянул, и я послушно поплыл следом.
Меня тянули к зелёной точке. Мы приближались к ней, точка росла, раздавалась вширь и, наконец, превратилась в круг. Корабельный иллюминатор!