Повести и рассказы
Шрифт:
– Ну пока!
– сказал я.
– Пока!
– сказали Павлов и Марлен.
Мотоцикл выстрелил длинной синей струёй и вынес нас с Лёсиком на тропу.
– С ветерком прокатить?
– крикнул через плечо Лёсик.
– Дава-а-ай!..
Мы мчались по ухабистым крутым подъёмам, ныряли в ущелья, неслись мимо выветренных, угрюмых скал.
Наконец прямо передо мной выросла серая громада Эски Кермена. Гора лежала, как погибший броненосец с плоской палубой, жухлая зелень водой стекала
Не останавливаясь, мы пронеслись под отвесными скалами, обогнули северную, тупую, как корма, оконечность горы и помчались дальше, в глубь ущелья.
Я не утерпел и оглянулся.
Эски Кермен серым уступом высился позади. Он был всё ещё похож на корабль. Кроны одиноких деревьев на его вершине развевались, как флаги.
ЭТО ОЧЕНЬ ЗДОРОВО: ТАМ ПОД ВОДОЙ БЕЛЫЙ ДОМ, А ТУТ МЕРТВЫЙ ГОРОД НА СКАЛЕ. ЧТОБЫ ВСЕ ЭТО УВИДЕТЬ, СТОИТ ЖИТЬ!
Мы выехали на шоссе, и Симферополь стал приближаться к нам со скоростью 120 километров в час.
НЕ СКОРОСТЬ, А ПУСТЯКИ!
Я даже не держался за кольцо.
В СИМФЕРОПОЛЕ
В городе я распрощался с Лёсиком и пошёл на вокзал покупать билет.
Около закрытой кассы стояли Рощин-второй и человек в зелёной кофте. Рядом с ним сидела на чемодане женщина в мужском пиджаке.
– А, художник!
– сказал Рощин-второй - Как ваши дела? Вы оттуда?
Я кивнул.
– Домой?
– Да.
– А мы в Батуми. Там, говорят, есть бассейн с морскими животными. Хочу устроиться. Этот товарищ со мной. Вы его помните!
Жёлто-зелёный человек с отвращением посмотрел на меня.
– Нет.
– Кассу скоро откроют?
– Билетов на сегодня не будет.
Я ушёл с вокзала, снял комнату в гостинице, купил в магазине пачку картона и коробку красок.
Я заперся и стал писать.
На первом листе я написал густо-зелёную воду. Сквозь неё угадывалась скала. На скале сидели крабы. Красные, как кровь, глубоководные крабы, про которых рассказывал Павлов.
Из глубины спиной к нам всплывал водолаз.
Он засмотрелся на крабов и висел в воде, раскинув руки. Ноги его касались скалы, потревоженные животные сплелись около ног в красный бесформенный клубок.
На картине был плохо виден водолаз, плохо екала, и только крабы выступали из чёрно-зелёной воды, как капли крови.
В этой картине было что-то интересное. Мне ока сразу понравилась, хотя это был всего-навсего эскиз, жалкий кусок картона, с которого ещё придётся писать на холсте настоящую картину. Тут всё было написано сумбурно. Я волновался. Я никогда так не волновался, разложил на полу картонки и стал набрасывать сюжеты будущих картин.
На одной я нарисовал тонущий мяч и креветок, нападающих на него. "Креветки,
Я писал эти эскизы неделю. Только когда кончились листы и краски, я купил на последние деньги билет и в жёстком, переполненном вагоне уехал на север.
Я лежал на верхней полке под тусклой лампочкой и, закрывая глаза, представлял себе будущие картины.
Поезд ревел и мчал душный вагон навстречу северной непогоде.
МАРЛЕН ОБЕЩАЛ МНЕ ПИСАТЬ.
ПИСЬМО
Письма от Марлена не было месяц.
Наконец оно пришло.
Коля, привет!
Пишу тебе с опозданием, потому что работы было
невпроворот и не то что сесть написать другу, ложку ко рту
поднести было некогда. Пять дней своих под водой я
отбарабанил, записал кучу рыб. Теперь на всю зиму работы
хватит - обрабатывать записи. Посмотрел площадку около
корабля, что нашли вы с Немцевым. Площадка что надо. Гидрофоны
я установлю перед кораблём, а телекамеру спрячу внутри. И ещё
там же устрою себе место, чтобы можно было забираться
понаблюдать, пофотографировать. Помнишь иллюминатор? Вот там.
Считай, что полигон у меня есть. Правда, всё это на
будущий год.
Удивляет Саша. Прошёл ускоренный курс наук. Если бы не
позднее время, быть бы ему уже в этот раз в составе экипажа,
плавать в дом. Конечно, во всём виноват был Рощин.
У нас уже осень. "Садко" подняли и увезли из Голубой
бухты. Ребята уехали кто куда. Вот и всё. Как твои рисунки?
По-прежнему царапаешь ракообразных?
М а р л е н
Я сложил письмо, спрятал его в конверт и тихонько засмеялся.
На столе у меня лежала толстенная пачка летних эскизов. Теперь всё пойдёт по-другому. Что я делал до сих пор? Учился. Искал. Пробовал силы, разуверился было в себе. Теперь я начинаю работать по-настоящему. Буду писать картины.
Это будут картины о море. Только не о том, которое видят все, а о том, которое видят рыбы и люди, которые, как рыбы, живут под водой.
Р А С С К А З Ы О Ж И В О Т Н Ы Х
________________________________________
Л И М О Н Д Л Я Ч У Г У Н К О В А
В ЯКУТСКЕ
Лимон я купил в Якутске, когда самолёт делал там остановку. В буфете было много народу. Встал в очередь за бутербродами, а когда очередь подошла, увидел на стойке в надбитой стеклянной вазе лимон.
– Один остался?
– спросил я весёлую краснощёкую продавщицу.
– Один.
– Давайте его сюда... Это для Чугункова, - объяснил я и положил лимон в карман.