Повести. Пьесы

Жуховицкий Леонид Аронович

— Нельзя.

— Может, пива? — предложил Павлик.

— Ни капли, — сказал Коля. — Не могу: в глухой завязке.

Эту причину ребята приняли с уважением. Павлик сбегал куда-то и принес две бутылки лимонада змеино-зеленого цвета. Выпили за знакомство, за хорошую компанию. Парни взялись за пиво. Разговор шел вежливый и скучноватый, но с внутренним напряжением: ребята словно подкрадывались к тому, что их интересовало.

Сейчас про спичку заведут, понял Коля. Нет, не пойдет.

В общем-то

он мог поговорить и про спичку. Но тогда пристанут: покажи. А этого как раз и не хотелось.

Но, с другой стороны, и обижать ребят было не за что.

Ладно, решил Коля, поговорим про судьбу. Тоже тема интересная.

Коля беспокоился не зря: шофер Жорка, глухо молчавший, под вторую бутылку пива спросил:

— Тут вот говорят, вы вчера спичку поднимали. Я-то не был, только слыхал. Любопытно, как оно…

— А-а, — сказал Коля. — Это в самом деле любопытно. Вообще любопытного на свете много. Кому-нибудь из вас цыганка гадала?

Павлик и Жорка пожали плечами, а курчавый, засмеявшись, признался:

— Мне.

— Ну, и как?

— Рубль с полтиной.

— Мало, — удивился Коля.

— Больше с собой не было.

— Ну и чего нагадала?

— Чушь какую-то. Дальняя дорога, казенный дом, червонная дама, сперва неудачи, потом удача.

— Сбылось?

— Да ну…

— А где гадала-то? Здесь?

— Еще дома.

Коля поднял брови и пожевал губами.

— А между прочим, — сказал он и покачал пальцем, — между прочим, все сказала верно. Дальняя дорога была. Казенный дом — вот он. Неудачи — эти не залежатся. А потом наберешься ума, и повезет. Ну, а дамы всех мастей — тут, я думаю, все ясно.

— Так гадать и я могу, — усмехнулся курчавый.

— У нас социализм, — развел руками Коля, — каждый получает по труду. А трудится по получке. Ты ей сколько дал — рубль пятьдесят? Вот она и наработала на рубль с полтиной.

Эта логическая конструкция компанию не устроила. Да Коля иного и не ожидал: плоско высказался, примитивно. Но в этом был свой смысл и кайф — Коля любил хорошую беседу, понимал ее и всегда помнил, что интересную тему, как и мотор автомобиля, нужно запускать постепенно, а выключать сразу.

Как он и предполагал, дальше пошли возражения. Курчавый сказал, что гадания — типично дамское развлечение, а Павлик примирительно вставил, что прошлое человека угадать еще можно, а вот будущее — это уж какой-то идеализм.

Харч на столе был холостяцкий: хлеб, сыр, кабачковая икра и что-то мелкое в томате. Коля мазал икру на хлеб, пил лимонад, слушал ребят и удовлетворенно кивал: сегодня до спички не дойдет.

— Так, — сказал он, — стоп! Значит, будущее предсказать нельзя?

И посмотрел на Павлика. Тот ответил без особой уверенности:

— Будущее — нет.

— Ну,

а допустим, приходишь ты к врачу, и он тебе говорит… ну, не говорит, а думает: у тебя, мой дорогой, рак, еще год проскрипишь — и в ящик.

— У врача — анализы, — уперся Павлик.

— Анализы сто лет существуют, а диагнозы ставили и раньше.

Палик замялся. Курчавый пришел ему на помощь:

— Медицина — это частный случай.

— Ладно, — легко согласился Коля. — Тебя Илья зовут?

— Илья, — подтвердил курчавый.

— Двадцать три года?

— Двадцать четыре.

— Допустим, ты чемпион по боксу. И вот я смотрю на тебя и говорю: через пять лет в твоей жизни предстоят большие перемены. Могу так сказать?

— Ну, ясно, за пять лет кто-нибудь побьет. И вообще к тридцати сходить пора. В спорте…

— Стоп! — поднял ладонь Коля. — В семейной жизни тоже большие перемены.

— А при чем тут семья? — начал было Павлик, но Илья перебил:

— Ну, ясно, дома тоже перемены.

Коля повернулся к Павлику, объяснил:

— Выпал из чемпионов — славы меньше, друзей меньше, денег куда меньше, а бабы на такие вещи реагируют быстро…

— Но спорт — это тоже частный случай, — стоял на своем Илья.

Увлекся, подумал Коля и улыбнулся. Все — разогрелся двигатель.

— Ладно, — и на этот раз согласился он, — не надо спорта. Ну а любовь — не частный случай?

Илья немного подумал:

— Нет.

— Так. А теперь посмотри вот на него, — Коля кивнул на Павлика, — как у него с девками сложится?

Илья посмотрел и еще подумал. Павлик оторопело молчал, только густо краснел.

— Ну, допустим, — признал наконец Илья.

— Вот видишь, — сказал Коля.

— Э! — возмутился Павлик. — Чего допустим-то?

— Да я так, вообще, — гуманно замял Илья.

— Все случаи частные, — подытожил Коля, — и все можно понять. Только суетиться не надо: человек — конструкция тонкая.

Он поискал пример помягче, не нашел и с виноватым вздохом выложил то, что вертелось в голове:

— Вот представьте — не к ночи будь помянуто — война. Не атомная, там предсказывать легко, а обычная, нормальная война. Как у кого сложится?

Парни задумались.

Коля еще раз вздохнул и сказал Илье:

— Ты погибнешь. Жаль, но погибнешь. Павлику тоже не светит. А вот ваш Олег выживет. И Викентьев выживет.

— Почему? — жадно уставился на него Павлик.

— Объяснять ничего не буду.

— А Жорка? — спросил белесый мальчик — не из любопытства спросил, а из товарищеской солидарности.

— Жорка?

Коля посмотрел на молчаливого, осмотрительного, надежного Жорку и кивнул удовлетворенно:

— Вернется. Причем героем.