Повести
Шрифт:
Иван, разумеется, понял, что от него требовалось (это не было тут в новинку), но на мгновение
растерялся от неожиданности (только что он подготовился совсем к другому) и несколько секунд
помедлил. Зандлер ждал с угрозой на жестком скуластом лице. Дольше медлить было нельзя, и парень
опустился возле его ног. Это унижало, бесило, и Иван внутренне сжался, подавляя свой непокорный,
такой неуместный тут гнев.
Согнувшись, он чистил сапог натянутыми рукавами куртки.
по утрам, и вскоре головка первого стала ярко отражать солнце. Потом заблестели голенища и задник,
только в ранту еще осталось немного пыли да на самом носке никак не затиралась свежая царапина.
Командофюрер тем временем, щелкнув зажигалкой, прикурил, спрятал в карман портсигар. На Ивана
дохнуло запахом сигареты - это мучительно раздражало обоняние. Затем немец, кажется, стряхнул
пепел. На стриженую голову Ивана посыпались искры, какая-то недогоревшая соринка больно обожгла
шею. Гнев с большей силой вспыхнул в нем, и он еле сдерживал себя - так хотелось вскочить, ударить,
сбить с ног, растоптать этого поганца. Но он чистил сапог, борясь с собой и стараясь как можно скорее
отвязаться от немца. Тот, однако, не очень спешил, держал сапог до тех пор, пока он не заблестел от
носка до колена. Потом отставил ногу назад, чтобы поставить вторую.
Иван немного выпрямился и в краткий миг этой передышки взглянул туда, где остановились,
наблюдая за ними, несколько гефтлингов-женщин. Взглянул бегло, почти без всякого внимания, но вдруг
что-то заставило его спохватиться. Тогда он посмотрел внимательнее, стараясь понять, в чем дело, и
понял: лучше было бы провалиться сквозь землю, чем встречаться с таким уничтожающим презрением в
этих женских глазах. Почему-то он не успел заметить ничего другого, не понял даже, было это молодое
или, может, пожилое лицо, - взгляд этот будто кипятком плеснул в его душу нестерпимой болью укора.
Между тем к его коленям придвинулся второй запыленный сапог с большим белым пятном на голенище.
Немец нетерпеливо буркнул два слова и носком пнул пленного в грудь. Иван помедлил, что-то, еще
позволявшее контролировать себя, вдруг оборвалось в нем. Его пальцы отпустили рукав и мертвой
хваткой впились ногтями в ладонь. Подхваченный гневной силой, от которой неудержимой тяжестью
налились кулаки, он вскочил на ноги и бешено ударил немца в челюсть. Это случилось так быстро, что
Иван сам даже удивился, увидев Зандлера лежащим на бетонном полу. Поодаль, подпрыгивая, катилась
его фуражка.
Все еще не до конца осознав смысл происшедшего, Иван, вобрав голову в плечи и широко расставив
ноги, с туго сжатыми кулаками стоял над немцем. Он
него. До слуха откуда-то издалека донеслись возбужденные разноязыкие восклицания, только он не
4 Ну как там бомба? (нем.)
5 Сейчас (нем.).
6 Быстрей выносите! (нем.)
8
соображал уже, осуждали они или предупреждали. Эсэсман, однако, не бросился на пленного, а
неторопливо, будто преодолевая боль, повернулся на бок, сел, медленно поднял с пола фуражку,
несколькими щелчками сбил с нее пыль. Кажется, он не спешил вставать. Сидел, широко раскинув ноги в
одном блестящем и другом нечищеном сапоге, будто безразличный ко всему, пригладил рукой волосы,
надел фуражку. Только после этого поднял на взбешенного и заметно растерявшегося пленного тяжелый
угрожающий взгляд и тут же решительно рванул на ремне кожаный язычок кобуры.
В голове Ивана молнией сверкнула мысль: «Все кончено!» Щелкнул затвор пистолета, и немец с
внезапной стремительностью вскочил на ноги. Это сразу вывело Ивана из оцепенения, и, чтобы умереть
недаром, он ринулся головой на врага.
Ударить, однако, он не успел: земля вдруг вздрогнула, подскочила, внезапный громовой взрыв
подбросил его, оглушил и кинул в черную пропасть. Немца и все вокруг накрыло облаком коричневой
едкой пыли.
Через секунду Иван почувствовал, что уже лежит на полу, а кругом что-то падает, сыплется, что-то
дымно, зловонно шипит, жаром горит спина; почему-то с опозданием рядом упал и вдребезги разлетелся
кирпич. Иван огляделся - по бетонному полу беспомощно скреб знакомый, с царапиной на носке сапог, в
клубах пыли дергалась, пытаясь куда-то отползти, фигура врага. Иван схватил из-под бока тяжелый
кусок бетона и с размаху ударил им немца в спину. Зандлер ахнул, мотнул в воздухе рукой. Этот жест
напомнил Ивану о пистолете. На коленях он перевалился через эсэсмана, рванул из его полуразжатых
пальцев пистолет и с бешеным стуком в груди бросился в вихревое облако пыли...
5
Мрачная, бесприютная ночь застала беглецов в каком-то каменистом, заросшем кривым сосняком
ущелье, которое, постепенно суживаясь, полого подымалось вверх.
Не так проворно, как прежде, Иван лез по замшелым камням, изредка останавливаясь, чтобы
подождать девушку, которая из последних сил упорно продвигалась за ним. Он хотел во что бы то ни
стало выбраться из этой мрачной расселины. Там, наверху, наверно, был реже мрак, который густым
туманом начал заполнять ущелье. Но у него уже не хватало на это ни решимости, ни силы. Вместе с тем