Повести

Васильев Павел Александрович

— Полозовского?

— Ну!

— Так это же троюродный братан ему!

— Вот и братана!.. А сейчас тут по деревням солдат ловят. Есть еще, которые по деревням остались, раненые. К немцам в Новоржев их отправляют. А которые ходить не могут, тех значит… не берут.

— Гады!

— Всегда так. Сидят притаившись, а как только у людей какая беда случится, тут и появляются.

— Ну гадюка! Жаль, что я тогда у амбара ему скулу не свернул, попался бы он мне!

— Ты

зайди домой, взгляни на своих, да надо бы тебе пока припрятаться. А может, и домой не заходи, Наташку сюда позовем.

— Это почему же?

— Да так лучше. Ты человек горячий. И раньше с ним не ладил. Припрятался бы пока.

— Что ж, так, значит, тайком и жить у себя дома? Хорошенькая песня! Ничего не скажешь! Нет уж, пусть выкусит!

— Ну, гляди, Ваня. Как бы хуже не было. Зол он на тебя.

— Будь что будет, а в подпол не полезу. Не из той породы.

— Шутки тут плохи. Ты еще только пришел, а мы тут уже всякое видели.

— Ну ладно… Чего там!.. Пойду. Потом еще поговорим.

И, прихрамывая, Иван пошел к своему дому.

На крыльце он зачем-то пошаркал ногами по свежему венику, хотя ноги и были сухими. Только чуть звякнул щеколдой, как Наталья сразу же выглянула в окно и тотчас узнала его и еще в избе заплакала, запричитала. И так, приговаривая, бежала через сени, гремела запорами.

— Ох, родной-то наш пришел, родненький!

— Ну ладно, — сказал Иван, пытаясь высвободиться от нее. — Ладно, не вопи, не буди ребят, пусть выспятся. Когда уходил, можно было реветь, а теперь незачем. Да ладно тебе, хватит.

Но Наталья еще долго не отпускала его, все всхлипывала.

— И не думала, что увидимся, встретимся. Худой-то какой, тощий…

— Не реви, ну ладно.

Иван подошел взглянуть на девчушек. Они, все четверо, разметавшись, спали на одной кровати. Иван стал так, чтобы Наталья не видела, что он смотрит на детишек, стеснялся почему-то Иван этого, а сам подумал с любовью:

«Вон какие вытянулись! Здоровенные, что кобылицы!»

А Наталье, которая спросила: «Чего ты?» — сказал:

— Курева у тебя тут нигде не припрятано?

Наталья приготовила завтрак и, пока Иван ел, сидела напротив и смотрела на него.

Позавтракав, Иван взял подушку, два полушубка и отправился в сарай. Там он залез на сено под самую крышу и лег.

«Ну, хоть высплюсь как следует. А то в избе девчонки все равно не дали бы», — подумал Иван, устраиваясь поудобнее.

Он проснулся оттого, что кто-то сильно толкнул его в бок. Иван сбросил шубу и сел. На сене, напротив, пригнувшись, стоял незнакомый, конопатый мужик, наведя на Ивана ствол винтовки.

— Ты чего? — удивленно спросил Иван.

— Слезай давай! Дрыхнешь

тут!

На рукаве у мужика была белая повязка. Внизу, у дверей сарая, стояло еще три человека, и, глянув вниз, Иван сразу узнал Миньку Салина.

— Поспать не дадут, — осматривая присутствующих, как бы в шутку сказал Иван.

— Слезай.

— А что?

— Поразговаривай!

— Дай ему прикладом по шее, — сказал Минька.

— Слазь!

Иван упал на землю.

— Пошуруй там, может, в сено что спрятано, — приказал Минька, и конопатый стал ползать по сену, прощупывая его.

— Вроде нет… Не видно…

Салин ждал, заложив в карманы брюк руки. Он курил, покусывая цигарку.

— Давненько не виделись, — сказал он Ивану.

— Давно.

— А и встретились — не рады. Не забыл еще?

— Нет.

— Хорошую я тебе тогда памятку оставил. Живуч! А другой уже давно откинул бы копыта.

— Так я — Ребров!

— Ну как, ничего там нет? — спросил Салин конопатого.

— Ничего. — И спустился с сена.

— Так, а теперь мы с тобой побеседуем. Ты откуда пришел? Зачем?

— Как зачем? Домой! — искренне удивившись, сказал Иван.

— Тебя кто прислал?

— Куды?

— Не придуривай! Знаем мы тебя как облупленного, знаем. Может быть, ты думаешь, что если я давно тут не был, так и позабыл, как ты с Завьяловым ходил, нас раскулачивал? Все помню! Как ты, падла, по мочилу лазил, колеса искал.

— Какие?

— Забыл? От линейки, на железном ходу.

— Не помню.

— Я тебе напомню! Я вам все припомню! Мы еще поквитаемся. Последний глаз выколю. Взять его!

Ивана схватили, завернули руки за спину.

— Больно! Что делаешь! — крикнул Иван. Дюжие мужики были, да и старались очень. Один с четырьмя не справишься.

Когда Ивана вели на дорогу, к телеге, встретилась ему его младшенькая, Настя. Она играла с котенком. Увидев отца, резко выпрямилась, обрадовалась, встрепенулась и сделала шаг навстречу, собираясь подбежать, но тут же испугалась, остановилась, зрачки ее недоуменно расширились… А котенок прыг к ней и лапкой цап, цап за подол платья.

— Настька! — крикнул Иван и улыбнулся ей. И не знал, что бы такое еще сказать. — Киска-то вон, поиграй с ней.

На телегу сели впятером. Хлестнули лошадь. Телега, хрустнув, тяжело сдвинулась и покатила. Иван оглянулся. Настя стояла все на том же месте.

— Ты почему вместе с Афоней не пришел? — спросил у Ивана Минька, толкнув его в бок. — К тебе обращаюсь!

— Афоня сбежал.

— А ты все выслуживаешься? Скотина где?

— Сдал.

— В лесу где-нибудь прячешь! Врешь все!