Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме
Шрифт:
Глава вторая
ЮРИДИЧЕСКИЙ СТАТУС ЖЕНЩИНЫ
Неспособность к определенным видам деятельности, присущая женской природе, влекла за собой недееспособность женщин. «По общему правилу нашего законодательства положение женщин хуже, нежели мужчин», — писал юрист Папиниан около 200 г. н. э. [76] К этой фразе можно свести всю следующую главу.
Вечно подвластные
Существовало три основных ограничения дееспособности женщин: отеческая власть(patria potestas) отца семейства (pater familias), опека(tutela), заменявшая отеческую власть для несовершеннолетних и женщин после смерти отца, и manus(буквально «рука» — традиционно употребляемое латинское обозначение этого рода супружеской власти) супруга в рамках традиционного брака.
76
Дигесты, I, 5, 9.
Под отеческой властью
Pater familias — хозяин дома, то есть всех свободных и несвободных существ и всех вещей, составлявших «фамилию». Чтобы стать полностью дееспособным (sui iuris — «в своем праве») было достаточно не иметь прямых предков по мужской линии. Отсюда сразу возникает установление, на котором основано приниженное по сравнению с мужчиной положение женщины в римском обществе: полностью дееспособным может стать только мужчина в качестве отца семейства, облеченного
Впрочем, отец семейства мог освободить зависевшее от него лицо от своей власти — это называлось эмансипацией. Такое освобождение автоматически, то есть без специального юридического акта, происходило, если девушка избиралась весталкой [77] . Скажем еще об одном важном понятии римского права, прямо связанном с отеческой властью и происходящем от нее: «агнации» (agnatio) — чисто юридическом родстве по мужской линии всех, подчиняющихся власти одного отца семейства [78] , от которого зависят права наследства, опеки и брака.
77
Авл Геллий, I, 12, 9: «Как только весталка избрана (capta), отведена в атрий Весты и доверена понтификам, с того самого мига без всякой эмансипации и перемены статуса она выходит из-под отеческой власти и получает право составлять завещание».
78
Современному праву известно только кровное родство (cognatio).
Под опекой
Опекун — лицо, замещающее покойного отца семейства для тех, кто признается неправоспособным либо по возрасту (несовершеннолетние воспитанники), либо по слабости пола (propter sexus infirmitatem) [79] , то есть для женщин любого возраста. Таким образом, женщины оставались вечно подвластными. Но с течением веков ряд законодательных мер облегчил бремя тяготевшей над ними опеки. Так, отец семейства, от которого зависела женщина, имел право назначить опекуна своим завещанием, и можно было выбрать не слишком строгого. Кроме того, женщина различными способами могла избавиться от слишком стеснявшего ее опекуна и заменить его другим, более приемлемым; наконец, если опекун упрямился, женщина могла призвать его к претору (должностное лицо, занимавшееся судебными делами) и принудить дать разрешение на действие, которое было для нее необходимо, но невозможно без такого восполнения опекунской власти (auctoritas tutoris). Такими действиями могли быть: возбуждение судебного дела, составление завещания, приобретение имущества (при определенных обстоятельствах), уступка долга, заключение договора в качестве дебитора, разрешение на брак своего вольноотпущенника с рабыней другого хозяина [80] . За исключением этих строго определенных случаев римская женщина sui iuris сама блюла собственные интересы и сама выступала стороной в юридических актах, касавшихся управления ее состоянием [81] .
79
Ульпиан. Фрагменты, 11, 1.
80
80Там же, 11, 27.
81
Гай. Институции, I, 190.
При всем том, если отец не выбирал опекуна завещанием, опека оставалась в семействе и переходила от отца к его брату и от дяди к племянникам по мужской линии. Эта так называемая агнатская опека часто бывала более тягостной и реальной, связана с общим имуществом и фамильными интересами, а не личными пожеланиями. Однако император Клавдий упразднил ее [82] . Кроме того, один из законов Августа выводил из-под опеки свободнорожденных женщин, имевших троих детей, и вольноотпущенниц, имевших четырех детей (ius liberorum). Вскоре из этого права получилась привилегия, которую император даровал и женщинам, не выполнившим условия закона [83] . Поэтому в классическую эпоху роль опекуна, если он вообще требовался, была весьма ограниченна, а в имперскую эпоху опека, которую уже юрист II в. н. э. Гай считал неоправданной, а то и устаревшей, окончательно отмерла. Если так, то понятно, почему богатые женщины могли от своего имени вести крупные торговые дела и заниматься благотворительностью. Впрочем, комментарий Гая стоит привести полностью, ибо в общем контексте латинской словесности он удивителен: «Если совершеннолетняя женщина остается под опекой, то для этого, кажется, нет достаточной причины. Ибо обычный довод, что женщин легко обмануть из-за их легкомыслия и, следовательно, справедливо держать под властью опекунов, скорее натянут, чем обоснован» [84] .
82
Там же, I, 157, 171.
83
А также мужчинам, которым закон сокращал сроки выслуги лет при прохождении cursus honorum и другие карьерные преимущества, в том числе на муниципальном уровне. См., например: Дион Кассий, LV, 2, 5–6; Плиний Младший. Письма, X, 2; X, 94–95; Марциал. Эпиграммы, II, 91, 5; III, 95. Ср. также привилегии, дарованные императором местным властям Писавра (Пезаро на адриатическом побережье): CIL, XI, 6354.
84
Гай. Институции, I, 190.
Узы брака (cum manu u sine manu)
Брак в Риме был частным актом, требующим определенного церемониала и как минимум личного присутствия новобрачной [85] , но заключался без присутствия должностного лица и не записывался в какой-либо регистр. Одним из доказательств его заключения служило приданое, описанное в составлявшемся контракте. Впрочем, законность брака зависела не от этого договора и не от реального проживания в браке: брак состоял не в финансовом соглашении и даже не в физическом сожительстве, но в обоюдной воле супругов [86] . Впрочем, это согласие, начиная с предварительного соглашения — обручения (sponsalia), которое не требовало ни свидетелей, ни письменного оформления, ни даже личного присутствия нареченных [87] , — должно было сопровождаться одобрением тех, под чьей властью находились будущие супруги. Но затем по закону, по крайней мере начиная с Антонина Пия, брак мог быть расторгнут только волей супругов, а не отца или патрона [88] . Должно было быть исполнено важное условие: минимальный возраст супругов, особенно для невесты (полных двенадцать лет) [89] , называвшийся возрастом законной зрелости. Но случалось, что замуж выдавали и незрелую девицу: тогда закон предусматривал, что «женщина, взятая в замужество до наступления двенадцати лет, становится законной женой, если она достигла двенадцатилетнего возраста, проживая вместе с мужем» [90] . Здесь мы будем рассматривать только «правильное бракосочетание» (matrimonium iustum) — законный брак, обеспечивавший законность детей и составлявший одно из гражданских прав римского гражданина (ius conubii). Но в то же время были очень широко распространены и разные формы незаконного сожительства: между рабами,
85
Заочное бракосочетание допускалось только для мужчин (Павел. Сентенции, V, 19, 8).
86
Дигесты, XXXV, 1, 15: nuptias enim non concubitus sed consensus fuit («брак же был не по сожительству, а по согласию»).
87
Дигесты, XXIII, 1–2.
88
Павел. Сентенции, V, 6, 15.
89
Для обручения требовалось достижение невестой полных десяти лет (Дион Кассий, LIV, 16, 7).
90
90Дигесты, XXIII, 2, 4.
91
См. например, CIL, VI, 12776, где сын Аттии Секунды и императорского вольноотпущенника Тита Клавдия Леандра зовется Марк Аттий Леандр: он, очевидно, родился, когда его отец еще был рабом.
Существовали наряду друг с другом два типа брака, весьма различных по юридическим последствиям, в частности, для жизни супруги: cum manu и sine manu. «Рука» (manus) была властью особого типа: муж получал ее над женой в силу «соглашения о вручении» (conventio in manum), прямо не связанного с браком и заключавшегося особо. Такое соглашение могло быть заключено тремя способами [92] . Возможен был брак в результате срока давности (usu), то есть после совместного проживания в течение года. Если супруга не желала такого соглашения, она до наступления срока должна была на три дня и три ночи вернуться к отцу. Второй способ — с помощью дележа супругами полбяного пирога (farre) [93] . Такой ритуал («конфарреация»), очень важный в религиозном плане, был принят в знатных патрицианских семьях и давал доступ к некоторым жреческим должностям, в том числе фламина Юпитера. Наконец, можно было получить руку путем покупки (coemptio), когда жена сама себя продавала мужу посредством торжественно обставленной сделки по очень сложной форме в присутствии шести свидетелей.
92
Гай. Институции, 1, 111–113, 119.
93
Дионисий Галикарнасский. Римские древности, II, 25.
Соглашение о «вручении» безусловно освобождало супругу от отеческой власти и передавало эту власть мужу или свекру, если тот был еще жив. Вследствие этого оно разрывало отношения агнации жены с ее фамилией и устанавливало с фамилией мужа. Это означало, что юридически жена становилась «дочери вместо» (filiae loco) своему мужу и, соответственно, как бы сестрой его детям: вследствие этой юридической фикции дети могли наследовать матери не потому, что она была их матерью (это не давало законных прав на наследство), а потому, что они были ее агнатами. По той же причине брак с «вручением» лишал супругу права наследовать без завещания своему отцу, но давал право наследовать мужу.
Иначе говоря, «врученная» супруга, входя в фамилию своего мужа, в принципе не могла вернуться назад, а в браке без «вручения» жена жила вместе с мужем, но под отеческой властью своего отца или деда по отцу, который всегда мог ее защитить или принять к себе; она сохраняла прежние отношения агнации и наследственные права. С нашей же точки зрения, одно из основных различий между двумя типами брака состояло в возможности развода: брак с «вручением» его исключал (можно было только прогнать жену), а при браке без «вручения» допускался по инициативе любого из супругов — иногда с одобрения отца семейства. Здесь свобода стала полной: инициатива развода не могла исходить от отца (по крайней мере со времен Антонина Пия), и нельзя было заключить соглашение, запрещавшее или наказывавшее развод [94] . Это означало, что «неврученная» супруга пользовалась или хотя бы могла пользоваться большей независимостью, особенно если ее отца не было в живых. Но зато такой тип брака был весьма непрочен, ибо держался только на постоянно подлежавшей подтверждению воле супругов жить вместе, «супружескому чувству» (affectio maritalis) [95] . Можно спорить, не вследствие ли этого увеличилось количество разводов и случилось то, что — вне всякого сомнения, слишком упрощенно — называют упадком нравов при Империи. Так или иначе, уже с республиканской эпохи тип брака «без вручения» постепенно стал вытеснять разные формы брака под мужней властью, хотя благодаря известному уважению к традиции и религиозным требованиям обряд конфарреации еще справлялся. Но, по-видимому, уже в начале Империи власть, вытекавшая из этой формы брака, ослабела и распространялась лишь на некоторые виды религиозной деятельности [96] .
94
Кодекс Юстиниана, 8, 38 со ссылкой на конституцию Александра Севера от 223 г.
95
Дигесты, XXIV, 1, 32.
96
Гай. Институции, 1, 136; Тацит. Анналы, IV, 16, 4: «Сенат… издал закон (при Тиберии. — Прим. пер.), согласно которому супруга фламина Юпитера (который непременно должен был сочетаться браком по обряду конфарреации. — Авт.) подвластна мужу лишь в том, что имеет касательство к священнодействиям, а в остальном пользуется одинаковыми с прочими женщинами правами». Последняя формулировка говорит о том, какое положение женщины считалось «нормальным», и сама по себе указывает на исчезновение из обихода брака под мужней властью, что подтверждается и многими другими историческими, литературными и юридическими свидетельствами.
Распространение более гибкого (без «вручения») типа брака в интересующую нас эпоху влекло за собой определенную женскую «эмансипацию». Но вслед за ним явился и ряд мер, теоретически направленных на «покровительство» женщинам, однако главным следствием имевших ограничение дееспособности тех, кому якобы помогали: чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть комментарий юриста Ульпиана (начало III в. н. э.) к одному из определений сената: «Вознесем похвалой дальновидность сего высокопочтенного собрания, ибо оно пришло на помощь женщинам, которые по слабости своего пола (imbecillitas sexus) часто попадают в такое положение» [97] . Поводом к этому женоненавистническому причитанию было одобрение сенатус-консульта Веллея (очевидно, во второй половине I в. н. э.), развившего одно из распоряжений Августа: запрещение женщинам ручаться за долги своего мужа было распространено на обязательства платить чьи бы то ни было чужие долги в случае отсутствия должника. Были также, как мы увидим, приняты меры, охранявшие приданое. И мы, хотя и выходим при этом за хронологические рамки книги, не можем не упомянуть Юстиниана, который в VI в. в полном соответствии с классической юридической традицией распространил эти меры еще шире, «чтобы легкомыслие женского пола (sexus mulieribus fragilitas) не приводило женщин к разорению» [98] .
97
Дигесты, XVI, 1, 2, [2].
98
Институции, II, 8, введение.