Поймать вора

Куинн Спенсер

— Кого-нибудь ищете? — спросил мужчина.

— Мы-то? Ищем, — кивнул Берни.

— «Мы»?

— Чет и я.

— А Чет, как я понимаю, ваша так называемая собака?

— Я бы не стал формулировать подобным образом, — возразил мой напарник.

— Нет? — удивился мужчина. — А как бы вы сформулировали?

Я из тех псов, которым нравится любой человек, который мне встречается — даже некоторые преступники и бандиты, — но слова этого чувака показались мне против шерсти. Хотя я

никогда не понимал, что значит «против шерсти», — в какую бы сторону мою шкуру ни чистили, это всегда полезно и приятно.

— Я мог бы сформулировать так, как понравилось бы вам, — продолжал Берни, — и мы бы стали навеки друзьями, но нет времени. — Он повернулся к женщине. — Мы ищем Надю Уорт.

Она ответила долгим взглядом, но не произнесла ни звука. На ее лице ничего не отразилось, но она занервничала — от меня этого не утаить.

— Надя не общается с эксплуататорами животных, — вставил мужчина.

— Рад слышать, — усмехнулся Берни, — но, может, она сделает исключение, тем более что речь идет об угрозе жизни животного?

— В чем дело? — спросила женщина.

— Вы Надя?

Она кивнула.

Напарник показал ей нашу лицензию; нервный чувак тоже захотел взглянуть и вытянул шею.

— Нам было бы удобнее поговорить наедине, — заявил Берни.

Я рассмотрел уши Нади: прижаты к голове и великоваты для людей, но это, не знаю почему, мне всегда нравится. В одном блестело несколько серег, в другом ничего не было.

Мужчина поднялся.

— Если вы вообразили, что это хорошо — воспитывать животных так, чтобы они только и умели пресмыкаться перед нами, то вы глупец и опасный тип.

Я не понимал, из-за чего весь сыр-бор, но мне почему-то захотелось укусить этого молодца.

— А вы предпочитаете общаться только с представителями своего вида? — спросил Берни.

— Я этого не утверждал, — ответил парень. — Человечество — раковая опухоль на теле Земли. — Он повернулся, взбежал по ступеням, скрылся в доме и захлопнул за собой дверь.

— Ваш приятель недоволен, — заметил мой напарник.

— У него обостренное чувство справедливости.

— У меня тоже, — парировал Берни. — Поэтому мы здесь. Вы знаете Ури Делита?

Взгляд Нади скользнул в сторону и остановился на мне. Я часто замечал, что, когда люди смотрят на меня, у них меняется выражение глаз — наверное, им хочется меня погладить. Мой хвост качнулся из стороны в сторону, но не размашисто, совсем немного. Выражение глаз Нади осталось прежним. Она снова повернулась к Берни.

— Я бы не сказала, что знаю его. В лучшем случае совсем поверхностно.

— Как вы познакомились? — задал вопрос напарник.

— Я председательствую в нашем комитете по вопросам цирка.

— И?..

— И

в связи с моей работой встречалась с ним несколько раз.

— Надо понимать, когда пикетировали их цирк.

— У меня на это есть полное право.

— Нисколько не возражаю, — кивнул Берни. — О чем вы говорили?

— О нашей позиции, — ответила Надя. — То есть позиции нашей организации по поводу цирковых животных.

— У Делита репутация гуманного дрессировщика.

— Не имеет значения, — отрезала Надя. — Сама идея, что можно дрессировать животных, вызывает отвращение.

— А на мой взгляд, есть существенная разница между дрессировщиками, пользующимися анкусом, и такими, как Делит, которым это приспособление не требуется.

— Если Делит вам сказал, что работает без крюка, он лжец — все пользуются крюком.

— Вы пытались убедить его отказаться от этого орудия?

— Пыталась убедить бросить его так называемую «профессию».

— Удалось?

Надя фыркнула. Я тоже так умею. И лошади умеют. Лошади вообще-то отдельная тема, обсудим как-нибудь в другой раз, а люди фыркают по-особенному, когда у них что-то не получается.

— Вы повздорили? — спросил Берни.

— Я бы не сказала, — покачала головой Надя. — Разговор происходил совсем не так, как иногда с другими циркачами.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Около шести месяцев назад. Цирк дважды в год гастролирует на нашей ярмарочной площади.

— Сейчас он в городе.

— Я в курсе. Некоторые из наших завтра туда собираются.

— А свидетель утверждает, что Делит продемонстрировал вам свои методы и убедил прекратить пикетирование.

— Ваш свидетель ошибается.

— Планируете завтра повидаться с Делитом?

— Конечно, постараюсь. Не в наших правилах прекращать нажим. Ставки слишком высоки.

— О каком нажиме вы говорите?

— О любом, который может потребоваться. — Надя твердо посмотрела на Берни.

— Включая насилие?

— Без комментариев.

— Я не репортер, — отрезал мой напарник. — Я частный детектив, расследующий преступление, и «без комментариев» меня не устроит.

— Какое преступление?

— Вы, случайно, не встречались с Делитом не полгода назад, а недавно — например, вчера вечером?

— Абсолютно точно не встречалась.

— Ну если не вы, то ваш сердитый друг или кто-то другой из вашей компании.

Надя мотнула головой.

— Нет. Куда вы, собственно, клоните?

— Хочу спросить: может, сила вашего убеждения больше, чем вы утверждаете?

— Не понимаю.

— Уж не склонили ли вы Делита перейти на вашу сторону?

— Если бы.

Берни посмотрел на дом.