Поймай меня

Ромазова Анель

Мешкаю, распуская руки по его спине, мускулы переливаются тугими комками, прокатываясь под пальцами.

— Ми, давай еще поспим — недовольно ворчит, устраивается поудобней, задевая пряжкой ремня по бедрам.

Импульс пробегает, когда острый край метала проезжается по нежной ткани. Вибрация его голоса, как по струнам, цепляет, заставляя звенеть каждую.

— Мне жарко отодвинься — возмущенно рычит, переворачиваясь, забрасывая теперь уже мою ногу поверх себя, и ладонью накрывая часть ягодицы. Другая рука запутываясь в моих волосах,

придавливает лицо к своей шее.

Так становится еще горячее, от разбегающегося брызгами возбуждения. Проскальзываю губами по склону его подбородка. Мурлычит, как довольный кот.

Веду языком, слегка втягивая кожу. Снова одобрительный рокот вырывается. Стремительно увлажняющимися трусиками ощущаю, как его ширинка начинает натягиваться. Разряды врываются, стреляя по венам.

Ох, что же сейчас будет….

Расслабленный Рома испаряется, прижимая еще крепче и сигнализируя, что бежать, не выйдет, тем как под его брюками накаляется и мгновенно увеличивается в размерах член.

Вздыхаю, потому что все это чудесно, но сначала душ. Просто так меня не отпустят.

Подскакиваю, усаживаясь сверху. Рома, обманчиво ленивым взглядом, скользит по мне из-под ресниц. Полусонный еще красивее. Эти губы так и манят. Но..

Протяжно вздыхаю, досматривая великолепную скульптуру. Как косые мышцы утекают за пояс джинс, и даже пальцем провожу, опять вздыхаю, потом резко в сторону, скатываюсь с матраса.

— Твою мать! Опять! Это уже не смешно!! — мне тоже, все тело разрывается, абсолютно несогласное таким поворотом. Ловко уворачиваясь, вырываюсь, когда пытается схватить за кофту. Смотреть тоже не стоит, слишком велик соблазн.

После вчерашних приключений водные процедуры жизненно необходимы. На ходу перехватываю картину в столовой.

О, нет…

Огромный букет светло сиреневых роз. Свечи на низком столике, пара столовых приборов сервированы, для шикарного романтического вечера. Я удивляюсь, как после таких подготовок, он меня не убил, за динамо.

В полудреме воспринимала, как на руках заносит на этаж. Едва голова стыковалась с подушкой, сразу же отрубилась. Только утром заметила, что ночевала у него в квартире. Я бы на месте Ромы, бросила себя в подъезде. А он няшечка такая, уложил, рядышком прилег. Охранял меня. Вот только Рома и понятие миленько, не как не сочетаются.

Негромко хныкаю от разочарования и своей бестолковости. Мне надо очень старательно извиняться.

Тащусь в душ, смывать чувство вины, перед парнем ожидавшим бурной ночи, а получившем меня в слезах. Так себе альтернатива. Выпятила нижнюю губу, глубоким вдохом перекрывая умилительные слезинки.

Намыливаю мочалку, невольно затягиваясь, ароматом ледяного бриза. Острый, колкий, как жгучий озноб, режет своим запахом самца по рецепторам слизистой носа.

Забираю глубже, ощущая как ноты ментола, протекают по гортани. Пускаю пену по груди, и зависая слежу, как тонкая пузырящаяся струйка, течет вниз, подбираясь к пупку. Это

трение, на растревоженном теле, отзывается мелкой дрожью.

Стеклянная панель раздвигается, я свожу глаза по обнаженному Роме. Возбужден. Опасен.

Густая масса кислорода, начинает хвататься урывками.

Боже. боже. боже..

Все утро, как прелюдия, теперь усваивается в голове. Хотя, при разглядывании, там вообще перестает что-то усваиваться, кроме разительных деталей голого мужчины.

Как гранитная стена надвигается, припечатывая руками по боками от кафеля. Его член головкой ложится на мой живот, кожа подрагивает, от прикосновения раскаленной плоти.

Дышит пожаром мне в висок. А я не могу оторвать глаз, как вода полосками стекает по его груди. Гладкая кожа, рельефные стяжки мышц, прорисовывают узор накаченного пресса. Узкими сводами ложатся вниз, как стрелкой указывая направление, я веду. Крупный ствол, с паутинкой проступающих вен на основании. Тяну языком по пересыхающим губам.

— Разглядела — хрипло усмехается, затягивая мочку моего ушка, и прихватывает зубами.

Подается вперед, членом протягивая ожог. Так хочется глубоко вдохнуть, но легкие сжимает спазмом, от обтекающего кровотока. Каждая клеточка внизу живота, болезненно наполняется трескучими искрами, готовясь, лопнуть в любой момент.

— Мощно — успеваю выдохнуть, перед тем, как на мои губы обрушивается лавина поцелуев.

Мокрые потоки невообразимым эффектом утраивают ощущения. Стону в его губы, когда пальцами захватывает шею, подтягивая мое лицо еще ближе.

— Знаешь, как меня от тебя ведет? — чуть сдавливает пальцы на скулах, кончиком языка играясь с моими губами — Когда имя мое стонешь, крышу сносит, расшатывает — дернулась глазами вверх, бездонная темнота зрачков поглотившая радужку, как омут из которого живыми уже не возвращаются.

Снова захват на губы, они начинают покалывать, от его несдержанности. Я не уступаю, всасываю язык. Цепляюсь за его плечи, ноги слабеют, угрожая совсем отказать, когда ладонь описывая дугу по ягодицам, продвигается к складкам.

Рома сдвигается губами по щеке, проводя линию по шее, ключице. Захватывает сосок, который итак ноет от напряжения.

— Ро-ома — тяну прерывисто, когда зубы стягивают вершину.

Он вдруг резко присаживается на одно колено, закидывая мою ногу себе на плечо. Руками удерживает, прижимая к нагретой водой поверхности.

Сначала движется, облизывая каждую линию на тату, повторяет рисунок, продвигаясь к бутону. Еще дальше, по внутренней поверхности бедра, приближаясь к самому сокровенному.

— Кончишь для меня — выдыхает сипящим рыком мне между ног, перед тем, как его язык начинает творить совершенно невозможные вещи, с моим телом.

Только и могу, что барахтаться пальцами в его волосах, растягивая имя перехватывающим голосом, от чего узоры становятся ярче, вдавливается, ударяя кончиком по самой чувствительной точке.