Поздний гость. Стихотворения и поэмы

Корвин-Пиотровский Владимир Львович

4

Ты болен, болен. Этот сон Неясный, ни о чем, и всё же О чем-то, что всего дороже, — Не сон, но призраки имен, Колеблемые ветром лица, Предчувствие настороже, Пустая мертвая страница, Но оживленная уже Пера одним прикосновеньем В туманных поисках штриха, Возможным трепетом стиха, Возможным бури дуновеньем, Возможной сердца глубиной, Души движеньем осторожным, Одним признаньем невозможным, — О, Боже мой, — одной, — одной, — Одной слезой, что не упала, Но промелькнула в стороне, И высохла, и камнем

стала, Сметающим тебя во сне.

* * *

Л. Росс

Бессонница и задыханье, — Тебе курить запрещено, — Последней ночи трепыханье Срезает молнией окно И ливня ложного потоки На лбу холодном иль в окне, Дождя расплывчатые строки, Стихи о гибели вчерне, — А ты следишь сквозь кольца дыма, Как оперенная стрела, Нацелясь, пролетает мимо Над гладкой плоскостью стола, Над этой жизнью, сердцем этим, Над всем, что мы когда-нибудь, Прощаясь, наскоро отметим, Чтоб позже, разойдясь, вздохнуть, — Позвать, прислушаться и снова, Ломая спички на ходу, Забыть от слова и до слова И зажигать звездой звезду, — Большой Медведицы и Малой Две тени слить на потолке И, надрываясь грудью впалой, Их взвесить медленно в руке.

* * *

И всё о нас, и всё о нас, — Прощальной темы нарастанье, Вечерней пены клокотанье (Виолончель и контрабас). И море в лунном обрамленье — (Каким крылом перечеркнуть?) Последний парус в отдаленье (Когда-нибудь и где-нибудь) — Но звезды первые блеснули, И нежным сумеркам в ответ Две скрипки дрогнули, — иль нет — Два сердца, кажется, вздохнули О том, что поздний вздох — не тот, — Обрывок ноты безымянной, Пометка в партитуре странной Длиннот предельных иль высот, Иль ускорений знак туманный, Души, быть может, нежеланный, Но неизбежный переход Вот в этот вечер, в эти звуки Иль в отраженье (навсегда) Звезды, запевшей в час разлуки, Слезы, скользнувшей как звезда.

* * *

Когда окно в саду тревожном Взойдет, как дальняя звезда, И сад в порыве невозможном Все ветки выплеснет, — когда, Как сердце ночи, лист огромный Прильнет к туманному стеклу, И осень в грусти вероломной Пилой ударит по стволу, И, задыхаясь, птица стонет И умирает на лету, А буря беспощадно гонит Ее в такую высоту, Где нет падений иль снижений, Где падать некуда, — и вот, Смотри, — от долгих поражений Лишь этот остается взлет.

* * *

Цветы и молнии, — в саду Огромной радуги подкова, — О, подожди, я выйду снова, В забытый голос упаду И, ветку мокрую срывая, Тебя сияньем окроплю, Скажу, что всё еще люблю, Скажу, что, даже умирая — О, подожди, — мне всё равно, Что годы между нами стали, Что помнишь ты меня едва ли, Что я и сам забыл давно, Не вспомнить ни одной приметы, — Так память мертвая молчит, — Но нежностью, но болью этой Как

встарь душа кровоточит.

* * *

Письмо, которое не скоро Еще напишется, — строка, В тонах минора иль мажора Зовущая издалека, Иль просто ветра суматоха, Гул набегающей грозы, — Предчувствие большого вздоха, Предчувствие большой слезы, — Конверт обычного формата Без марок и без штемпелей, Письмо откуда-то куда-то, Для всех Изольд и Лорелей, Для всех Офелий иль видений, Еще терзающих во сне, — Ненужный перечень падений В несуществующей стране.

* * *

Любви второй, любви бесплодной Волшебных формул не дано, — Ночь льется синевой свободной В огромное твое окно. Дыши, — но в воздухе певучем Звезды заказанной не тронь, — Мы падать звезды не научим В уже бессильную ладонь, Так падать, сердце обжигая, Выскальзывая так из рук, Что даже в имени — Другая — Забытый возникает звук, Тот вздох, в котором всё дрожало, И трепетало, и влекло, Как свежевырванное жало Иль перебитое крыло.

* * *

Вступленье к осени, — на пляже Лишь стаи чаек, — всё равно, С дождем случайным заодно, Всё ближе музыка и даже Влетает брызгами в окно, Тем шелестом, тем трепетаньем, — Дыханьем с тенью пополам, Что оживают по углам Ветвей туманным сочетаньем. В летучих флейтах и смычках Продольный блеск неторопливый, — Должно быть, в легких облаках С большими розами в руках Проходит Шуберт молчаливый, — В твои разлуки вовлечен, В твои закаты опрокинут, Из жизни осторожно вынут, Опущен в полусмерть иль сон, Где слов привычных и не надо, Где только вздох иль темный стих, — Цветы потерянного сада На коврике у ног твоих.

* * *

Еще без темы и без плана, Дыханьем ритмы находя (О, розы, полные тумана, О, розы, полные дождя), Скитаться от стола к порогу, На валкий натыкаться стул, Прислушиваясь понемногу, Как в лампе нарастает гул, И электрическим разрядом Перебегая в темноте, Три ведьмы вдруг запляшут рядом (Три вспышки на твоем щите). О, Макбет! Слушай заклинанья, Таинственные взрывы слов, — Глухие стоны иль признанья Вот этих стульев и столов.

* * *

Двойник, поэт иль кто-то третий Подслушает его слова, Знакомых истин дважды два, Набор невнятных междометий, И плоской тенью притворясь, Легко фонарь переступая, Куда-то в ночь, куда-то в грязь, Куда-то в смерть, — но, тень простая, Он отступает на чердак (Он слишком к высоте привязан), — Мрак, оживленный кое-как, Бессмертьем наскоро наказан. И вдруг — стремительным перстом Он карандаш чернильный тронет, Тетради выложит, потом, Как в омуте, в мечтах утонет — О чем, о Боже мой, о чем Он будет плакать до рассвета, — Чт'o тень ему глухая эта, Что гнется за его плечом?