Пожар на Хайгейт-райз
Шрифт:
– Боже мой! – Джек побледнел, внезапно осознав, что он наделал, и судорожно зашарил по карманам в поисках монет.
Эмили была ужасно напугана. Она сгорбилась, сжалась на сиденье и прижалась к боку мужа. Ей казалось, что отовсюду к ней тянутся чьи-то руки, хватаются за нее, и лица у них искажены от ненависти и голода.
Грейси плотно завернулась в шаль и сидела неподвижно, как замороженная, с широко раскрытыми глазами.
Шарлотта не представляла себе, что собирался теперь делать Джек, чтобы как-то исправить положение, но опустошила собственный кошелек, добавив к его
Толпа немедленно распалась и бросилась туда, куда упали монеты. Кучер пустил лошадей вскачь, и они вылетели из толпы, гремя подковами по мостовой. Колеса с хлюпаньем катились по мокрой грязи.
Джек откинулся на спинку сиденья, все еще бледный, но на губах уже появилось подобие улыбки.
Эмили выпрямилась и повернулась к нему. Глаза ее сверкали, к лицу снова прилила кровь. Теперь наряду с выражением жалости и страха возникло еще и восхищение собственным мужем.
Шарлотта тоже ощущала немалое уважение к нему, какого раньше не испытывала.
Когда они добрались до нужного им жилого дома, было решено, что первыми внутрь пойдут Шарлотта и Грейси, поскольку они уже знакомы с тамошними обитателями. Если пойти всем вместе, это будет выглядеть как проявление силы и принесет совершенно противоположный результат, чем тот, на который они рассчитывают.
– Миста Тикит? – небольшая группа оборванных женщин начала удивленно переглядываться. – А мы и ни знаим, аткудава он приходит. Он просто приходит кажную ниделю и сабираит деньги.
– Это его дом? – спросила Шарлотта.
– Да аткудава нам знать, черт дери? – злобно ответила беззубая женщина. – А вам-та какое дело? Чивой-то он вам спанадабился? И ващще, хто вы такие? Приехали, панимашь, вапросы задают…
– Мы платим за свае жилье, ат нас никаковских ниприятнастей, – добавила вторая, складывая полные руки на еще более полной груди. Поза у нее была слегка угрожающая, хотя в руках она ничего не держала, что могло бы стать оружием, да и поблизости ничего такого не наблюдалось. Просто она чуть раскачивалась взад-вперед, с ненавистью уставившись прямо в лицо Шарлотте. Она была из тех, кому нечего терять, и отлично это знала.
– Нам нада снять комнату, – быстро сказала Грейси. – Нас выкинули на улицу, где мы раньши жили, вот и нада по-быстрому найти жилье. Мы ни можим ждать да того дня, када тут собирають квартплату, нам нада что-та найти прямо чичас.
– Ох! Штож ты сразу ни сказала? – Женщина поглядела на Шарлотту со смесью жалости и озлобления в глазах. – Гордасть ни дает, да? Глупасть, вот ано чиво. Настали трудныи вримина, так, что ли? То жили сибе багатинько да ладнинько, а тут вдруг раз! – и пакатилися униз, так? Ниче, са многими так бываит. Ну, Тикит нынчи ни придет, а вот за вазнагражденье магу сказать, игде иго найтить…
– У нас жи дених нету, – жалобным тоном сказала Грейси. – Трудныи вримина…
– Да неужта? Ну, ваши трудныи вримина ни такие, как наши трудныи вримина. – Бледные губы женщины скривились в усмешке. – Так я дених и ни прашу. Канешна, дених у вас нету, иначи б вас тута не была. Тады я вазьму тваю шляпку. – Она посмотрела на
– Шляпку могу отдать прямо сейчас. – Говоря это, Шарлотта сняла шляпку. – А шаль получите, если мы найдем Тикетта по вашим указаниям. А если не найдем… – Она помолчала, уже готовая высказать угрозу, потом еще раз посмотрела на насупленное и недовольное лицо женщины и поняла, что любые угрозы бесполезны. – Тогда вам придется обойтись без шали.
– Да ну?! – Женщина повысила голос, у нее явно имелся многолетний опыт склок и свар. – И када вы найдети Тикита, то сюда вирнетись и аддадити мне шалю? Да за каво вы миня держити?! Шаль прям чичас, а иначи никакова Тикита ни будет.
– Ну, ты даешь! – сказала Грейси с уничтожающим презрением. – Бири шляпу и будь давольна. Ни скажишь, где найти Тикита, и шляпы ни будит. Ана, можит, и выглидит как дворянка, а на самам дели злючия, как змия, када иё разозлить – а сичас ана как раз разазлилась! Бири шляпу и гавари, иде найти Тикита! – Ее личико раскраснелось от отвращения и напряжения. Она пустилась в рискованное дело и была готова рискнуть, но выиграть.
Женщина должным образом оценила ее темпераментную речь, а еще услышала знакомый малограмотный говор, так что поняла, что имеет дело с кем-то из своих. И перестала выступать и блефовать, чуть пожав толстыми плечами. С ее стороны это была вполне ожидаемая и разумная попытка заработать, так что винить ее было не в чем.
– Тикита вы найдети на Септер-стрит, такой б-а-альшой дом на углу Акс-стрит. Идити ва двор и спрасити Тома Тикита и скажити, что принисли деньгу за квартиру. Тады вас впустят, а ежли скажити и иму пра деньгу, тады он вас станит слушать. – Она выхватила шляпу из рук Шарлотты, оценивающе погладила ее ладонью и с довольным видом вытянула губы. – Ежели у вас трудныи вримина настали, залажити нескалька таких в лабмард, вот у вас и будут денижки, шоб жрать, на многа дней… Трудныи вримина у них! Ха! Ни знаити вы, что такое трудныи вримина!
Никто не стал с нею больше спорить. Их якобы бедность была сплошным притворством, а ложь – извинительной уловкой, необходимой в таких условиях, когда понимаешь, какова она, реальная действительность.
Забравшись обратно в карету и съежившись от холода, они все так же медленно потащились на Септер-стрит, как им указала та женщина. Здесь мостовая была пошире, дома по обе стороны улицы с более широкими фронтонами, без выступающих наружу эркеров и прочих пристроек, но сточные канавы были так же переполнены всякой дрянью и ужасно воняли, так что Шарлотта начала сомневаться, что ей хоть когда-нибудь удастся вывести с юбок все грязные пятна. Эмили, по всей вероятности, свои просто выбросит. А ей еще придется как-то компенсировать такие же потери Грейси. Шарлотта посмотрела на горничную, на ее тоненькую фигурку, выпрямленную и строгую, как спина тетушки Веспасии, но на целую голову ниже той. Ее личико, еще совсем детское, с тонкой нежной кожей, сияло сейчас от возбуждения, какого Шарлотта у нее никогда не видела.