Пожарный кран No 1
Шрифт:
– Есть!
– упрямо сказала Анька.
– А ты просто дурак!
– Шла бы ты спать, - хмуро посоветовал Кузя, - вместе со своей душой!
– И больше не обращал на Аньку внимания. В конце концов, он не с ней разговаривал, он хотел, чтоб дед его понял.
– Пойми ты, - втолковывал он деду, - жизнь сейчас совсем не такая, какая была в твоей молодости!
– Жизнь - она всегда жизнь, - покачал головой Еремушкин.
– Ты хоть бы телевизор глядел изредка!
– рассердился Кузя.
– Неужели ты не понимаешь, что от человека уже ничего не зависит, все решают
Еремушкин не понимал. И Кузя ему объяснил на простом примере:
– Вот сейчас изо всех сил охраняют природу, слыхал? Ну, по радио об этом все время говорят и по телевизору, и в газетах пишут. Допустим, с человеческой точки зрения это правильно. Ну, рыба там дохнет, потому что вода в речках грязная, деревья погибают, в городе дышать нечем. Очень людям жалко, просто рыдать готовы из-за природы... А чего жалеть, дед? Лучше взять да сосчитать спокойно, что выгодней. Человек этого не может, у него - чувства! А моя Машина запросто бы сосчитала и выдала бы разумный совет: "Да бросьте вы этот мартышкин труд! Не жалейте ничего, в сто тридцать семь раз выгоднее использовать тут все до конца, а потом быстренько переселиться на другую планету!" И при этом еще и точный прогноз выдаст: планету, годную к переселению, откроют в таком-то году, ракетная техника для осуществления переселения разовьется тогда-то. Вот и все дела, дед!
– А если она не разовьется, тогда что делать будем?
– спросил Михаил Павлович и посмотрел на Кузю не сердито, а как-то печально.
– Раз Машина сосчитала - значит, разовьется, не бойся! Машина не ошибается. Она ведь не человек!
– Тьфу на тебя!
– сказал тут Михаил Павлович.
– Пропади ты пропадом со своей Машиной! А Землю-то нашу тебе не жалко?
Он ушел, даже не пожелав Кузе спокойной ночи, и Анька, конечно, тоже поднялась, глянула на Кузю исподлобья, покрутила пальцем у виска: мол, и дурак же ты! И Кузя обиделся. Не на Аньку, само собой. На деда. И закричал, так, чтобы дед и там, в своей комнате, слышал:
– Ты живешь с закрытыми глазами, дед! Выдумали какую-то душу, которой нет и никогда не было, а вокруг всё из железа! Где она, эта ваша душа? Кому она нужна?!
Тут дверь распахнулась, и Анька запустила в Кузю тапком. А дед не отозвался. И сегодня с утра молчал, делал вид, что вообще не знаком с Кузей...
Ну и ладно. Ну и пожалуйста! Кузя переживет!
Вот они шагают по темным заснеженным улочкам, и Кузя независимо посвистывает... Вообще-то ему обидно, но он старательно прогоняет это ненужное чувство: он еще полгода назад решил, что от чувств надо избавляться. Правда, пока не очень получается...
А Михаил Павлович идет и горюет: ему кажется, что внук и сам скоро станет похож на робота.
ДИРЕКТОР СЕРГЕЙ БОРИСОВИЧ
Во всех странных и удивительных (а также не очень странных и не очень удивительных) событиях этого дня пришлось принять участие и директору Дома пионеров...
Честно говоря, участвовать в них Сергею Борисовичу вовсе не хотелось. И еще меньше хотелось, чтоб он в них участвовал,
Дело тут вот в чем. Сергей Борисович был пристрастен к тишине и дисциплине, а многочисленные обитатели Дома пионеров были как раз склонны к нарушению и того, и другого.
Директор делал им замечания, а они не слушались и продолжали нарушать... В общем, отношения не складывались, и Сергей Борисович, пожалуй, уже отчаялся и не верил, что они сложатся когда-нибудь. Весь Дом пионеров знал его любимую поговорку (за день Сергей Борисович произносил ее раз пять, а то и шесть): "Педагогика здесь бессильна - нужно вызывать милицию!"
К милиции Сергей Борисович относился с большим уважением, и это вполне понятно: все прекрасно знали, что в детстве он мечтал стать следователем. Но ему не разрешила мама.
О, это очень, очень печальная история...
– Что за дурацкие мечты?
– удивилась мама.
– Неужели ты всю жизнь хочешь возиться с бандитами? Они тебя еще зарежут!
– А может, и не зарежут...
– возразил Сергей Борисович.
– Немедленно замолчи и не смей спорить с матерью!
– рассердилась мама.
– Либо ты будешь меня слушаться, либо я сейчас немедленно умру!
И она легла на диван и закрыла глаза. А Сергей Борисович вздохнул и послушно поступил в педагогический институт. Он любил маму и все делал, как она скажет.
Учиться в институте, выбранном мамой, сидеть на лекциях и слушать, что такое дети и как их надо воспитывать, было скучно и тошно, а как раз напротив института находился маленький кинотеатрик, в котором все время показывали детективные фильмы, которые Сергей Борисович очень любил. Но ни разу - вы можете себе такое представить, ни единого разику!
– он не сбежал с лекций в кино, вот какая у него была сила воли! Даже странно, что, несмотря на такую силу воли, он боялся детей. Да-да, именно: боялся. Бывает же такое: бандитов не боялся, а вот дети просто в ужас его приводили.
И знаете, хотя Сергей Борисович давным-давно стал взрослым, по ночам ему до сих пор снилось, будто бежит он, твердо сжимая в руке пистолет, по ночным улицам, преследуя очень опасного преступника. "Стой! Стрелять буду!" - командует он, почти его настигнув. Преступник оглядывается, встречается с Сергеем Борисовичем взглядом и сразу понимает: сопротивление бесполезно! "Сереженька, что с тобой?" - встревоженно спрашивает он...
И тут Сергей Борисович вздрагивал и просыпался. Над ним стояла мама.
– Тебе, наверно, страшное снилось, сынок, - говорила она, - ты кричал во сне...
– Ничего, мамочка, - бормотал Сергей Борисович.
– Все в порядке, ложись спать.
А сам уснуть уже не мог. Лежал во тьме и думал, почему он такой несчастный. Не повезло ему в жизни. И вот уж скоро утро и опять придется идти на работу...
Не любил Сергей Борисович свою работу. Скучно ему там было. Тяжело.
Вот и этот день начался не очень удачно: идя по коридору Дома пионеров, он услышал за дверью пионерского театра "Глобус" странное шипение, переходящее в гул и свист.