Пожиратель II
Шрифт:
— Концерт окончен! — объявил я, кулаком разбивая магнитофон.
Женщины тут же испуганно заорали — разглядели, что у меня во второй руке их истекающий кровью собутыльник.
— Чего вы орёте? — спросил я. — Люди за стеной спят. Скромнее себя надо вести.
Они заткнулись, как по волшебству. А я подхватил ноющего мужика и поволок его к окну. Баба с сигаретой застыла, выпучив от страха глаза, и мешала мне пройти. Сигарета тлела, пепел уже почти дошёл до пальцев.
— Вы мне тут дом не спалите, — сказал я и
— Чё? — спросили подружка «спортсмена».
— Ничё, — ответил я и, забрав у неё окурок, бросил его в стакан с остатками вина, который она держала во второй руке. — Окурки, говорю, тушить надо вовремя.
После чего я вновь занялся мужиком, обещавшим выбросить меня в окно. Подтянул его вплотную к подоконнику и спросил:
— Значит, ты у нас любитель вышвыривания людей в окно?
Тот что-то промычал в ответ, но я не разобрал, что. Вложив больше магии в укрепление тела, я на одной руке вытащил придурка за окно. Мужик извернулся, вцепился в моё запястье и истошно завыл, боясь пошевелиться. Девки завизжали, позабыв о моей просьбе не шуметь.
Лишь хозяин квартиры следил за происходящим с интересом, ничему не удивляясь, будто такое случается на его глазах через день. Возможно, что-то принял.
— Ну что, девчонки? — спросил я. — Отпустить мне вашего друга?
— Отпусти, пожалуйста! — запричитали те.
— Не-е-ет! — заорал сам придурок, в отличие от девок, понявший, к чему я клоню.
— Ну как нет? — обратился я к нему. — Если женщина просит, как отказать? А тут сразу три просят тебя отпустить.
— Они дуры! — заорал бедолага.
— Ах так! — возмутилась одна из девок. — Не отпускай его!
— Не отпускай! — повторили за ней подруги.
Точно дуры, мне аж смешно стало. Тряхнул пару раз придурка в воздухе, будто собираюсь отпустить, чтобы уж наверняка проняло. Хотел ещё пару слов сказать, но начала трещать куртка, и я быстро вернул его в комнату — не хватало ещё реально уронить его к ногам Петровны.
Поставив придурка на ноги в комнате, я припечатал его легонько башкой о стену и наконец-то отпустил. Он сполз по стене на пол, а я подошёл к хозяину квартиры.
Тот стоял так, будто ничего не произошло. Забавно. Похоже, действительно на веществах. Или познал дзен.
Самое смешное, что я шёл его жёстко бить, сорвать злость за всё, что за день накипело. Но на троих его друзьях сорвал, а этого и бить как-то не получается. Вообще своим поведением не даёт ни малейшего повода. Стоит, смотрит с интересом.
— Я могу тебя покалечить, ноги-руки переломать, — произнёс я. — Веришь?
— Верю, — совершенно спокойно ответил мужик.
— Вечеринок по ночам ты устраивать больше не будешь, — объявил я. — Води к себе кого хочешь, но чтобы после десяти вечера была тишина. Понял?
— Понял.
— И если твои друзья или гости чего устроят непотребное в моём подъезде
— Ясно, — ответил мужик.
У меня возникло ощущение, что он надо мной издевается. И снова заиграла кровь. Захотелось вмазать ему, но что-то сдерживало. Вот реально не давал повода гад.
— А сейчас мы пойдём вниз, ты извинишься перед соседкой и пообещаешь ей купить мешок корма для её кота, а завтра же этот корм купишь! — сказал я, уже окончательно разозлившись.
Бесило меня какое-то нечеловеческое спокойствие этого мужика. Я был готов надавать ему по полной программе, едва он начнёт мне хоть в чём-то возражать. Но тот лишь кивнул и сказал:
— Пойдём.
Я еле сдержался, чтобы ему сразу же не врезать. Но повода всё ещё не было.
Вместе с хозяином квартиры мы спустились к лавке у подъезда. Я указал мужику на Петровну, которая смотрела на происходящее с огромным удивлением.
— Извините, пожалуйста, — уже без всяких подсказок произнёс «спортсмен». — Этого больше не повторится. И я куплю вашему коту мешок корма.
Вот так вот просто. Извинился и пообещал купить Спиридону корм. Ох, как же мне хотелось ему врезать. Но уже точно было не за что — конфликт был исчерпан.
Я отпустил мужика, и тот спокойно, будто ничего и не случилось, отправился к себе.
Но как же у меня чесались руки догнать его и навешать.
— Ох, спасибо, Игорек, — поблагодарила меня Петровна, поднимаясь с лавки. — Я уж и не думала, что на него управа найдется. Хорошим ты мальчиком был, а вырос настоящим мужчиной. Спас старуху от бессонницы.
Я улыбнулся в ответ.
— Спокойной ночи, Петровна, — пожелал я старушке, и она засеменила в подъезд.
А я сел на лавку и, глубоко дыша, принялся заново брать эмоции под контроль. Да я в этой жизни за все восемнадцать лет так не бесился, как сегодня. И «спортсмен» этот меня подвёл, конечно, сильно — дал бы ему по морде, может, и полегчало бы.
Пока я успокаивался, во двор въехал чёрный представительский автомобиль с нарисованным на капоте и дверях гербом благородного рода. Что было удивительно само по себе — у нас такие не жили, и вроде бы интересов у аристократов в нашем доме быть не могло.
Машина остановилась метрах в двадцати от моего подъезда — дальше такой автомобиль просто не мог проехать, не вошёл бы в поворот. Водитель обошел автомобиль и, открыв дверь, подал руку сидящей на заднем сиденье женщине, и из машины вышла… Анастасия Александровна.
Вот это было неожиданно!
Настя что-то сказала водителю, и тот, вернувшись за руль, задним ходом покинул двор. Лишь после того как машина скрылась, наша соседка пошла в сторону дома.
— О, Игорь, привет, — первой поздоровалась она, как ни в чём не бывало, словно для неё давно было нормой приезжать домой ночью на таких машинах.