Пожиратель империй. Часть 3
Шрифт:
Возможно, только я, истинный убийца его матери, и мог добиться от него какой-то настоящей реакции. К тому же вряд ли хоть какие-то слова могли быть хуже того, что я уже сделал.
Оставался, однако, самый важный вопрос. Подойдёт ли для Тарканда такой метод в принципе.
Мой тренер посвятил жизнь обучению других, обладал в этом настоящим даром, поэтому к нему, собственно, и вели детей со всего города. Выбрав в моём случае именно такой подход, он точно знал, что делает, и понимал, что на мне это сработает.
У
Тарканд был сильным парнем, уверенным в себе, с внутренним стержнем и, несмотря на мои слова, с немалым жизненным опытом. Был немаленький шанс, что от злости он просто пошлёт меня куда подальше, уйдёт и разорвёт вообще все контакты, не поняв и не почувствовав того, что почувствовал я тогда.
Однако, похоже, Тарканд понравился мне с нашей первой встречи сто лет назад не только потому, что я был доволен таким парнем для Руби, но потому, что где-то внутри мы были похожи.
Потому что произошло почти то же самое, что, как я предполагал, произошло со мной почти сто шестьдесят лет назад.
— … не представляю, насколько надо быть бесполезным, чтобы собственная мать считала тебя…
— ЗАТКНИ-И-ИСЬ!!!
Наверное, если бы он в принципе вспомнил о том, что может использовать мировую ауру, он бы её обязательно использовал, несмотря на мой запрет. Но сейчас в голове у Тарканда не осталось ничего.
Взревев как самый настоящий зверь, он бросился на меня, хаотично, но от того не менее сильно нанося удар за ударом. И, в отличие от своего тренера, бывшего, очевидно, куда сильнее полутораметрового шестнадцатилетнего парня, сейчас физически я заметно уступал Тарканду.
Впрочем, у меня и не было цели уложить его на лопатки, оставшись при этом невредимым. Скорее наоборот. Я действительно намеревался позволить ему себя избить. Опять же, не из чувства вины и не из мазохизма, а потому что, по-моему, это должно было стать хорошим дополнением к «терапии».
К тому же, если только бить его, и не позволять бить в ответ, то он может выйти из «транса» раньше положенного. Впрочем, и обратное было верно, так что просто грушей для битья я становиться не собирался.
В результате остановились мы только минут через десять, когда ярость берсерка Тарканда спала банально от усталости.
На мне к этому времени появились пара десятков здоровенных гематом, полсотни мелких, множество порезов от попаданий костяшками пальцев, были выбиты четыре зуба, сломаны нос, ухо, три ребра и мизинец, который мой зять в приступе гнева просто поймал и выкрутил.
Сам Тарканд при этом пострадал не так сильно, но был покрыт синяками и ссадинами буквально с ног до головы. Впав в буйство, он напрочь позабыл о защите, сосредоточившись полностью
Определённо, если бы я не поддавался, ситуация была бы совсем иной. Несмотря на почти трёхкратную разницу в физической силе, драться на кулаках парень не умел, да и ни о какой технике в его состоянии речь не шла.
Тем не менее, по моим ощущениям, своей цели я добился.
Тарканд, и так не прекращавший на протяжение всех десяти минут выкрикивать что-то вроде: «Сволочь, ненавижу тебя!» или «Как ты могла?!», — в конце концов просто рухнул на спину, раскинув руки, и откровенно разревелся, со слезами, слюнями и соплями.
Подражать своему тренеру и позволять ему плакаться мне в сломанные рёбра я не собирался. Он был достаточно большим мальчиком.
Отменил подавление, активировал Сущность нерушимой основы, тут же начавшую восстанавливать полученные травмы, сжёг лишнюю кровь молнией, вытащил из режима сокрытия верх гражданской формы адской брони и вышел из спортзала.
Неподалёку от дверей меня ждала Руби.
— Как… как он там?
— Не уверен, — развёл я руками. — Но, по опыту, когда он выйдет, ему будет лучше. Ты сама-то как?
— Дерьмово, — вздохнула лисичка. — Думала, что сложнее всего будет ему сказать. Но смотреть, как он просто сидит и смотрит в стену, никак на меня не реагируя, не имея морального права уйти — это куда хуже.
— Судьба — непредсказуемая штука, — вздохнул я в ответ. — Кто мог ожидать, что всё сложится именно так? Остаётся только разбираться с последствиями. Но я уверен, что тебя он точно простит. Слишком сильно любит.
— Как ни странно, от этого только хуже.
— Могу представить. Но корить себя не надо. Просто будь собой и дальше. Ваша жизнь как мужа и жены началась действительно крайне дерьмово, но вечно же так не будет.
— Надеюсь… — протянула она. — Ладно. Как думаешь, мне к нему пойти?
Я покачал головой.
— Не надо. Дай ему время. И ждать его тут тоже не надо. Иди отдохни, а то ты немногим лучше Тарканда выглядишь. Когда будет готов, он сам к тебе придёт.
— Ага. Хорошо. Ладно… — она тяжело вздохнула. — Да, ты прав. Пойду лягу.
— Иди. Спокойной ночи, дочка.
— Спокойной, папа.
Расставшись с Руби, я вернулся в кабинет. Но продолжить читать книжку мне не дали.
— Поговорим? — на этот раз в дверь просунулась голова Наскватча.
— Ну заходи, раз пришёл, — кивнул я.
Несмотря на то, что его клан тоже был обворован, Наскватч оставил свой аватар в Моэлле. В вечеринке он, разумеется, не участвовал, просто сидел безвылазно в выделенном номере.
Вряд ли для того, чтобы быть мне молчаливым укором или типа того, и точно не для того, чтобы попытаться меня убить. Скорее он просто не мог уехать, не узнав, как смерть Чим’А перенёс его сын.