Познание абсолюта в средневековом арабо-мусульманском рационализме

Хазиев Валерий Семенович

Согласно второй версии, первый человек сотворен из глины. «Мы создали человека из эссенции глины, потом поместили Мы его каплей в надежном месте, потом создали из капли сгусток крови, и создали из сгустка крови кусок мяса, создали из этого куска кости и облекли кости мясом, потом Мы вырастили его в другом творении…» (23/12–14; см. также 6:12; 7:11; 17:63; 23:12; 32:6; 37:11; 38:71; 77).

Можно сколько угодно иронизировать по поводу наивности знаний анатомии и физиологии человека в рассказах о создании из «праха» и «глины» прародителя всех людей – Адама, но важным остается то, что, во-первых, поставлена сама проблема происхождения людей, во-вторых, высказана удивительно прозорливая идея единства человеческого вида, в-третьих, это единство обосновано как генетическое, в-четвертых, высказана идея о том, что есть общечеловеческие правила бытия людей. То есть сформулирована мысль, об онтологической истинности норм общежития людей. В аспекте нашей темы интересен третий вариант – сотворение человека «из ничего». «Разве не вспомнит человек, что Мы сотворили его раньше, а был он ничем?» (19:68).

Чем интересен такой взгляд в плане понимания Абсолюта? Аллах все творит из ничего. Если это так, то рядом с Аллахом (Абсолютом) есть еще и некое «ничего». Тогда Абсолют вовсе и не Абсолют. Открывается

простор для дальнейших дроблений Абсолюта. А это путь назад: к политеизму. В таком случае надлежит думать, что Абсолют не исчерпывает собой ни единства, ни целостности мироздания. Даже если оставить мысль об единстве Абсолюта, все же говорить о том, что Бог (Абсолют) один, не приходится. Скрытая ошибка может быть в том, что «ничего» не за пределами Абсолюта, а в нем самом в том смысле, что «ничего» – не субстанция, не субстрат, не материал, из которого Творец сотворил конечный мир. «Ничего» – это те свойства, признаки, функции, которые в Абсолюте раньше не были локализованы как части. Они были в Абсолюте в «растворенном» виде. Творение означает, что «ничто» в Творце приобретает конечное, временное, смертное бытие. Адам есть та часть Абсолюта, которая в земной форме бытия смертна, но бессмертна как часть Абсолюта (Творца, Аллаха). Человек смертен для земного бытия, но продолжает свое бытие в Абсолюте. И вечная (абсолютная) жизнь человека связана с его земной жизнью. Так, в поле вопроса о соотношении «Абсолют – человек» появляется тема нравственного суда над душой умершего человека; тема, как видим, также связанная с категорией Абсолюта.

Некоторые авторы справедливо считают [29] , что осознание народами собственной истории начинается именно с мысли об общем предке. Эта мысль и найденный (теоретически) общий предок образуют как бы «объективную» точку отсчета времени существования рода (или племени). В согласии с этой мыслью можно считать, что общественное сознание арабов открыло для себя свою историю через исламскую идею об общем предке – Адаме. Но необходимо признать, что идея общего предка, бросившая свет на историю собственного народа, поднимает встречный вопрос о других народах. Так в общественном сознании возникает представление о «своих» и «чужих». Так воцаряется малообоснованная уверенность в правильности негативного тезиса, что, хотя все люди имеют общего предка, «свои» остались на истинном пути истории, а «чужие» отошли от общей исторической линии (следовательно, заблуждаются в этом вопросе).

29

См., напр.: Грязневич П.А. Развитие исторического сознания арабов VI–VIII вв. // Очерки истории арабской культуры V–XV вв. М., 1982.

«Правильные» люди – люди Писания (иудеи, христиане, мусульмане). «Неправильные» люди – «арабы-язычники», буддисты, зороастрийцы. На переднем плане – свои, на заднем – «чужие». Здесь «ничьей земли» нет. Экстраполяция такого взгляда на порядок вещей уводит не в дали абстрактного мышления, а очень четко создает земные демаркационные линии между народами. Все, кто не входит в число «своих», обрекаются быть потенциальным или действительным врагом. Причем критерии нравственного суда, контурно намеченные в абстракции Абсолюта, здесь приобретают почти инструментальный характер: в отношении врагов позволительны любые бесчеловечные действия, вплоть до убийства. «А когда вы встретите тех, которые не уверовали, то – удар мечом по шее: а когда произведете великое избиение их, то укрепляйте узы» (47:4).

Опять возникает абсолютный масштаб отсчета. «Свои» – это единоверцы, то есть те, кто живет в масштабах истинного Абсолюта (истинного и единственного Бога). «Чужие» – те, кто не принял этот масштаб. В контексте нашей темы «чужие» – это те, кто упорствует в своем нежелании принять истины ислама, не хочет признать единого исламского Бога – Аллаха. Из этой диспозиции можно извлечь детали, касающиеся всевозможных сторон жизни народов и отдельных людей. Абсолют потому и Абсолют, что должен Абсолютно накрывать всё, что есть, было и будет в мироздании.

Так, идея Абсолюта незримо руководит схемой вертикали мироустройства. Казалось бы, категория «Абсолют» уже давно должна была превратиться в постулат, отслуживший свой век, стать «общим абстрактным местом». Но она продолжает быть мерилом единства мироздания, служит средством сращения уровней устройства мира. Абсолют – единый Бог, Абсолют – единый предок людей, Адам. Абсолют – единственный истинный пророк Мухаммад. Пророки до Мухаммада (Авраам, Моисей, Иисус) шли к истине, к пониманию истинного Абсолюта, или абсолютной истины. Но их последователи сбились с пути. Так возникли другие потоки религии. Ислам допускает возможность возвращения иудеев и христиан на путь истинной веры. «А если бы пожелал Аллах, то Он сделал бы вас единым народом. Старайтесь же опередить друг друга в добрых делах» (5:53).

Учения, которые ушли далеко по пути заблуждения, уже не годятся в качестве веры. Их последователи становятся «чужими», т. е. врагами, с которыми нужно бороться. Но здесь нужно сказать и о таком явлении, как джихад, для правильного понимания и толкования которого недостаточно иметь изощренный герменевтический ум, а нужен твердый остов, каркас, на который всегда можно опереться. И снова мы возвращаемся к категории «абсолют». Точнее, к паре «абсолют и истина».

«Джихад» – это призыв к войне против неверия, а вовсе не против людей иной веры, даже достаточно далеко углубившихся в чащи дремучих заблуждений. К людям, которые не борются с оружием в руках против мусульман, ислам весьма терпим. Джихад – даже не призыв, а учение в помощь человеку, как ему выбраться на путь абсолютной истины, или истинного Абсолюта. Джихад – учение о том, как изменить свою душу, блуждающую в глубинах невидимой черноты лжи, как стать на путь истин вечной счастливой жизни. Учение о том, как бороться со злом, уродством и ложью в себе, пока не появится новое качество. Критерием этих новых качеств и свойств души служит «истинный Абсолют», или «абсолютная истина». Для человека, вставшего на путь абсолютной истины, эта самая истина служит маяком, бросающим направляющий луч вперед, к спасению от всего низменного, сатанинского. И первый шаг к этому – приобщение к исламу. Если отдельному человеку удается искренне принять ислам, на этом первый и принципиальный шаг джихада достигнут. Но каждый мусульманин, пока его жизнь протекает в тварном (земном, временном, несовершенном) мире, обязан и вынужден находиться в состоянии джихада,

т. е. борьбы в себе против сатанинских соблазнов, подбрасываемых Иблисом (дьяволом). Часто скрытая ошибка кроется в том, что первый шаг джихада – принятие ислама – механически переносят на второй. Самый стабильный признак и ислама, и мусульманина – знание, образование. Ислам есть вера знания. Вера в знании, через знание, с помощью знания. Истинный мусульманин должен растить в себе истинные знания об Абсолюте. Джихад для мусульманина – это непрекращающаяся борьба по развитию находящегося в нем самом (в отдельном мусульманине) «адамического Абсолюта», абсолютную истинность которого открыл ему Мухаммад, до абсолютно истинного Абсолюта. Развить свою индивидуальную душу до высот, красот, истин и доброты Бога (Абсолюта) – это и есть джихад. И оружие этого джихада – знания, приобретаемые через практическое и теоретическое образование, через продуктивное и репродуктивное образование, через обучение и творчество. Депо истинных знаний – превращение человека в истинного верующего. Онтологическая истинность человека определяется, как мы выше говорили, так же, как и всего иного: через соответствие существования сущности. Джихад и есть процесс приближения свойств, признаков, функций существования человека к своей сущности. Главный путь джихада – приобретение знаний. Качественный перелом могут привнести проповеди. «А если кто-нибудь из многобожников просил у тебя убежища, то приюти его, пока он не услышит слова Аллаха. Потом доставь в безопасное для него место. Это – потому, что они – люди, которые не знают» (9:6). «Если они обратились и выполнили молитву и давали очищение, то освободите им дорогу: ведь Аллах прощающий, милосердный!» (9:5). «И пока они прямы по отношению к вам, будьте и вы прямы к ним…» (9:7). И только очень предвзятый человек может сказать, читая эти строки, что ислам призывает убивать иноверцев! Если уж упростить до предела, то здесь мусульманину рекомендуется заняться чтением проповедей для иноверцев, т. е. просвещать их, помогая стать на путь абсолютной истины, или истинного Абсолюта.

Как видим, реальная жизнь тесно связана с духовной жизнью. Прежде всего с интеллектуальной духовной жизнью. Вопрос об иррациональности пока вынесем за скобки, точнее, отодвинем на время на периферию наших рассуждений. Не потому, что он второстепенен, а чтобы он не уводил нас в сторону от текущих рассуждений. Как видим, онтология Абсолюта и гносеология абсолютной истины не просто идут параллельно, они связаны в общий, единый, целостный узел. Если на вершине абсолютной пирамиды мироздания мы видели единый, вечный и бесконечный Абсолют, то на подножии этой пирамиды мы видим бесконечное многообразие гносеологических истин, уходящих на векторе времени за горизонт. Сколько бы мы ни блуждали по просторам жизни, постоянно обнаруживаем необходимость опереться на что-то вечное и постоянное. Потребность в истинном Абсолюте, или абсолютной истине, возникает всегда, как только человек хочет достичь «соответствия своего существования» своей же сущности, т. е. приблизиться к красоте и добру.

То, что брезжит у истоков, мы видим везде на просторах социума. Континуум общественных отношений (речь сейчас пойдет об исламе не как о религии, а как об идеологии государства) пропитан потребностью постоянного обращения к исследуемой паре категорий «абсолют и истина».

Любая идеология обслуживает властные структуры. Так было издавна, это мы видим и сейчас. Доминирует в этом тандеме, конечно же, власть. Экономика – власть – идеология. Такова цепочка приоритетов. Постоянный признак по всей длине цепочки опять же опирается на те самые категории «абсолют» и «истина». Например, любая экономика: индивидуальная, семейная, общинная, государственная, если не учитывает «абсолютно» общественные (т. е. мировые) экономические отношения, рано или поздно зайдет в тупик. То же самое и с политикой: она вынуждена постоянно оглядываться на то, что происходит у соседей во всем мире. А любая идеология, чтобы она могла быть эффективной, должна опираться на абсолютные ценности, идеалы, нормы и ориентиры, то есть явно или скрыто иметь вес общечеловеческого характера. Национал-социализм как идеология изначально была ложной. Национально ограниченная идеология априори бесчеловечная и тупиковая. Иными словами, человек только потому человек, что похож на остальных людей. А в этой совокупности, как мы упомянули выше, ядром служит Абсолют (я – Адам – тварный мир – Бог). Идеология без Абсолюта будет холостым выстрелом. В исламе как идеологии присутствует та же схема, разве что после «я» нужно поставить «умма». Цепочка чуть длиннее: я – умма – Адам – тварный мир – Бог.

Нас в данный момент не интересует, насколько глубоко сокрыты связи религии и власти, т. е. вопрос о том, является религия идеологией или чем-то иным. Сам по себе этот вопрос интересен и актуален для современной России. Какие бы темные тучи ни затянули эту связь, очевидно, что прозрения Мухаммада постоянно совпадали с экономическими и политическими интересами. «Сражайтесь с теми, кто не верует в Аллаха… пока они не дадут откупа…» (9:29).

С позиции идеологии новые территории, страны и народы присоединялись к арабскому халифату для того, чтобы стяжать славу исламу как религии. Но за триумфом ислама явно проглядывает тот факт, что увеличение числа мусульман прямо связано с увеличением доходов власти. Политика обслуживает экономику, а война есть, как сказал классик, продолжение политики иными средствами при подходящих условиях и моменте. Приоритеты были четкие: если чрезмерно ретивое обращение инородцев в ислам могло нанести ущерб доходам правительства, власть тут же призывала к проявлению терпимости и иноверцам. Пусть будут пока не мусульманами, лишь бы не сокращались налоги, как сказано, «пока они не дадут откупа». Через это требование просвечивает категория «эксплуатация». Вечная жизнь, стремление к знаниям ради высших абсолютных истин, или истин Абсолюта, бессмертие индивидуальной души, воскрешение и пр. – все это хорошо и интересно, но по существу земной жизни и земных дел везде речь идет о более простых вещах: о безвозмездном отчуждении результатов труда работающего человека. Эти разговоры были лишь приманкой. Там, где они заходили слишком далеко и где вознесение хвалы Всевышнему начинало представлять угрозу доходам, государство без колебания применяло насилие. Если возникала альтернатива: доходы или вера, – власть незамедлительно принимала меры в пользу первого. Тогда проповедь просветительского джихада сменялась прямым и грубым военным насилием для установления налогов под теми же лозунгами спасения душ грешников, возжелавших вдруг не платить откуп. «… Если же они отвратятся, то схватывайте их и убивайте, где бы ни нашли их» (4:91). «И если они не отойдут от вас и не предложат вам мира, и не удержат своих рук, то берите их и избивайте…» (4:93). И тут уже не важно, люди Писания они или нет.