Познание абсолюта в средневековом арабо-мусульманском рационализме

Хазиев Валерий Семенович

Рассмотрим также тему «Абсолют – истина» в контексте джахилии (арабского язычества). Политеизм имеет свои особенности трактовки Абсолюта и его истин. Джахилия, как и весь остальной мир, полна парадоксов. Например, богов – множество, а человек – неразрывно един, буквально сливается со своим социумом. Затем возникает монотеизм, т. е. Бог – один, а человек начинает выделяться из своего социума. Но здесь не работает принимаемая некоторыми исследователями схема, якобы все хорошее было в прошлом, а потом все распалось и стало плохим. Плавная или скачкообразная история несет в себе обязательно качественные и количественные показатели, как отрицательные, так и позитивные.

Как реальное развитие социума и место отдельной личности в системе общественных отношений отражается в общественном и индивидуальном сознании человека – еще один интересный вопрос, которого мы вынуждены коснуться лишь кратко. Самосознание общества и индивида может отражать действительные реалии жизни в самых причудливых, фантастических и даже уродливых (антигуманистических) формах. Людвиг Фейербах называл этот гносеологический парадокс «переворачиванием перевернутого». По его мнению, мир развивается как «переворачивание перевернутого», а сознание, общественное и индивидуальное, еще раз совершает этот процесс. Получается в результате не возврат к истинному видению status quo, а двойное переворачивание (искажение). С этим можно соглашаться или не соглашаться, но ислам на первых этапах действительно объединял

всех мусульман в единый социум – умму, где покровительство и подчинение носили абсолютный характер.

Истины земной жизни людей, как видим, сознательно или бессознательно вплетаются в проблему понимания Абсолюта (вечности и бесконечности, тотального единства и множественности, целого и суммы частей, возможного и действительного, необходимого и свободного и т. д.). Интересен, безусловно, момент, когда ислам дистанцируется от арабского язычества (джахилии) как вера, основанная на знании, от веры, основанной на мистике. Джахилия, как и любое язычество, не является «чистой» магией, элементы которой присутствуют, но уже как остатки первобытно-религиозных верований. Язычество, безусловно, более высокая форма духовного развития, чем магия. Ислам «ставит в вину» джахилии как веры именно присутствие в ней магии, заменяющей знания. Культ знания в исламе подчеркнуто принципиален. Но в этом вопросе все не просто. Прошлое не уходит бесследно. И в исламе можно увидеть элементы магии. Еще во времена Ибн Сины лекари лечили и заговорами, и снадобьями. При этом необходимо подчеркнуть, что ислам очищал рациональность от первобытных элементов мистики. Например, ал-Фараби считал, что философия и наука должны познавать истины мироустройства, а религия обязана их пропагандировать в доступной для верующих форме. Понятно, что здесь идет скрытая борьба с сохранившимися в исламе элементами мистики, спрятанными в туманные формулировки под видом «пророческих» знаний.

Переход от одной парадигмы жизни к другой происходит объективно, вслед за ним идет и осознание этого перехода. Как уже говорилось выше, это осознание может принимать весьма причудливые, фантастические и порой уродливые (например, как требование человеческих жертвоприношений) формы. Вспомним легенду из биографии Пророка Мухаммада, когда его дед якобы чуть не принес в жертву своего сына Абдаллаха, т. е. будущего отца Пророка. Ислам отражает, что в понимании Абсолюта на первый план выступает рациональное познание – философские и научные знания, которые нужно добывать, накапливать, хранить, распространять и использовать в реальной жизни. Ислам в этом плане заложил основу того взгляда, который в западной философии будет выражен в идее, что все существующее есть проявление Абсолюта через разумную деятельность человека. Для замены одной гносеологической парадигмы жизни на другую необходима сила. Экономическая сила (в марксизме – производительные силы) действует объективно и стихийно, а для духовной силы необходима теоретическая (идеологическая) система, роль которой и сыграл ислам с идеей единого Бога (Абсолюта) Аллаха. И восходящий просмотр под этим углом зрения показывает, что главная ключевая категория – абсолют. Истинность знаний человека зависит от его «абсолюта» – социума, т. е. от общественного сознания, от истинности общественных (общечеловеческих) знаний. Последние вплетены в свой «абсолют» – природу (Универсум). То есть истинность знаний человечества зависит от того, насколько они точно и адекватно отражают законы мироустройства. Законы Универсума (множественного мира, а на языке религии – тварного мира) покоятся на Абсолюте (Боге). Под каким бы парусом познания мы ни плыли в океане мироздания, наш корабль будет держаться на категории Абсолюта и его истин, т. е. на абсолютных истинах.

Вопросы для самоконтроля

1. Исторические источники арабо-мусульманского рационализма.

2. Катафатические и апофатические характеристики Абсолюта (Аллаха) в исламе.

3. Особенности субстанционального и процессуального осмысления мироустройства.

4. Онтологическая и гносеологическая истинность Абсолюта и его структурных элементов.

5. Ислам и христианство о сотворении мира и о месте и роли человека в мире.

Глава 2

Познание абсолюта в каламе, перипатетизме, рафидитизме, мутазилизме, исмаилизме, ишракизме и суфизме (общий обзор)

Попробуем представить обзор интересующей нас темы в нескольких течениях ислама: каламе, перипатетизме, рафидитизме, мутазилизме, исмаилизме, ишракизме и суфизме. Тема «Абсолют – истина» накладывается на все аспекты бытия и небытия элементов мироздания. Это своеобразная модель полного континуитета. Развитие этой темы в рамках возникавших исламских учений демонстрирует нарастание прогрессивных философских трансформаций. Несмотря на то, что ислам есть религия и ее основа должна быть неизменной, константной, догматической, история ислама не есть простая трансляция одних и тех же идей и представлений из века в век. Реальная история показывает, что возникает сложная архитектоника, которая таит в себе паутину связи достижений общечеловеческой культуры с собственно мусульманскими представлениями об Абсолюте и истине. Не все так просто. Конечно, есть отливы и приливы, как рационализма, так и иррациональных элементов в различных течениях. Но все они отталкиваются от исходных категорий «абсолют» и «истина». Великий поток углубляющихся знаний о мире при всей суверенности отдельных течений и учений ислама так или иначе несет в себе как опору то или иное представление об Абсолюте и истине. На этом пути есть сращения, есть консервации, есть порой и суетная неразбериха, встречаются бутафорные аксессуары, простые интерпретации прежних достижений, но всё функционально оказывается в конечном счете связанным с категориями Абсолюта и его истинности. Сквозной линией проходят несколько традиционных определений.

Например, когда речь идет об истине (об истинности Абсолюта в его единстве и множественности), наиболее распространенным в средневековой арабо-мусульманской философии является «классическое», ведущее свое начало еще со времен Аристотеля, определение истины как адекватности (соответствия, тождества) знания его объекту. Имеется в виду истинность знаний, безразличная к тому, как понимается само знание. Такой подход таит в себе возможность глубоких внутренних мировоззренческих размывов и разломов, о чем речь пойдет позже. И нет, вероятно, более тяжкого испытания для ислама, как пройти через эти неисламские рифы, не повредив мировоззренческий остов корабля.

За редким исключением во множестве арабо-мусульманских философских концепций мы видим требование «удостоверенности» истины. Другими словами, если есть соответствие знаний вещи, то есть это знание истинное, то также необходимо, чтобы оно было «удостоверено». На первый взгляд, не совсем ясно, о чем речь. Если уже есть истинное знание, по определению соответствующее реальности, отраженной в этом знании, каким же образом повторно можно проверить эту истинность? Удостоверенность исследователя при дальнейшем анализе оказывается проверкой соответствия знания вещи на «правильность» этого соответствия, на подлинность. Иными словами, сама истина (или истинность) знания может быть правильной или неправильной, подлинной или неподлинной. Это, безусловно, собственное достижение арабо-мусульманской мысли. Такой нюанс в «классической» трактовке истины не встречается в доисламской философии. Термины «сидк» и «хакика» могут быть переведены с арабского как «истина», хотя по смыслу и без контекста есть различия. Нечто аналогичное можно уловить и в особенностях русского языка: быть истинным и быть подлинным – казалось бы, одно и то же, но это не совсем так. Часто истинное может быть не подлинным, а подлинное – нередко ложное. Особенно легко эти различия улавливаются,

когда речь идет об онтологической истине, то есть об истинности и ложности вещи самой по себе. Попробуем вынести проблему на поверхность. Уберем ненужные внешние декорумы, как языковые, так и бытийные. Нам нужен ясный и четкий диагностический признак демаркации «правильности» и «истинности». Чтобы не искать новых примеров, остановимся на определении истины как «соответствия знания действительности». Во-первых, видна процессуальность истины. Такое определение категорично требует, чтобы знание, претендующее быть истинным, соответствовало не просто действительности, не просто реальности, не просто вещи или какому-то событию и пр., а подлинным вещам, событиям, феноменам, функциям и т. д. Охваченные желанием поскорее получить истинное знание, мы совершаем непростительную ошибку: не учитываем, в соответствие с какой действительностью приводим наши знания. Кредит доверия такому легкомыслию не может быть бесконечным, ибо уведет в болото ложных знаний о мире. Такое «истинное знание» таит в себе привкус горького самообольщения. Может оказаться, что вещь, процесс, событие и т. д. не подлинные, что они на самом деле не обладают бытием. Если бы это было не так, то мы бы имели лишь симптомы истины, а не факт истинного знания. Будет справедливо рассмотреть, что означает подлинность вещи, с которой знание должно быть в соответствии, чтобы называться «истинным знанием». Подлинность («онтологическая истинность», veritas rei) вещи в том, что ее существование соответствует ее же собственной сущности, т. е. тому, что в ней остается инвариантным на всем векторе ее существования от возникновения до уничтожения. Для определения сущности той или иной вещи нужно быть специалистом в этой предметной области. Не может, скажем, философ судить о подлинности яблони и технической конструкции. Чаще всего определить подлинность объекта может лишь «консилиум» специалистов. Чтобы, например, сказать о подлинной разумности человека, нужно быть медиком, психологом, педагогом, антропологом, физиологом, философом, юристом. В конечном счете получится прежнее определение: истинно то, существование чего соответствует его сущности. А сущность всего, если восходить до бесконечных и вечных далей, упирается в истину Абсолюта, или абсолютную истину. Каждая вещь тварного мира конечна: имеет начало и конец бытия. На этом отрезке происходит рождение (появление на свет), становление, развитие, пик развития, расцвет, угасание и наконец – смерть (распад). Это все сопредельные, но разные понятия, отражающие разные этапы бытия вещи и разные степени соответствия ее существования ее же сущности (онтологической истинности). Пока вещь не достигла этапа своего полного развития (пика), ее существование не соответствует ее сущности, ибо сущность ее не достигла максимума бытия. Можно ли считать человеческого детеныша (несмышленыша) человеком? Является ли цветком лишь полураспустившийся бутон? Является ли студент педагогического вуза уже дипломированным учителем? Собранный, но не взлетевший самолет можно ли считать самолетом? Хлеб в печке есть ли уже хлеб? Является ли избранный президент, не прошедший еще инаугурацию, уже президентом? И так далее. Пока вещь полностью не дозрела, ее онтологическая истинность относительна. Ее сущность незримо находится под покровительством истинности того вида или родового множества, к которому она, вещь, относится. Под «вещью» мы понимаем все, что существует в тварном (конечном) мире. Вид или род для их отдельных «вещей» (элементов, особей и пр.) выступает как ближайший Абсолют. Абсолютная истина, или истина Абсолюта, скажем, это – человечество, пронизывает и поддерживает существование человеческого детеныша, пока его человеческая сущность не станет полностью зрелой. Сущность конкретной формирующейся галактики дозревает до ее онтологической истинности в лоне существующего космического закона (нормы, стандартов, признаков и т. д.) галактических образований. Этот идеальный (абстрактный) стандарт «галактичности» есть «всеобщая сущность» всех галактик, их Абсолют (абсолютная истинность, или истина их Абсолюта). То, что делает всех особей Homo sapiens человечеством, есть «всеобщая сущность» всех индивидуальных людей. Человечество для каждого отдельного человека выступает его Абсолютом (абсолютной истиной, или истиной Абсолюта). Не станем углубляться в эту специфическую область – соотношение всеобщего и единичного, идеального и реального. Тема, безусловно, глубокая, интересная, но самостоятельная. И не просто самостоятельная, а сверхсложная. Это видно даже на последнем нашем примере. Каждый родитель есть «всеобщее» для своих детей. Он есть в каждом из них как их идеальная сущность, как их Абсолют. Но ряд предков, уходящий вглубь веков, – это лишь начало цепочки, ведущей к Абсолюту всех Абсолютов – Творцу (богу, материи, первой субстанции и т. д.). То есть к тому, что несотворимо и неуничтожимо, вечно и бесконечно и т. д. К тому, где находится всё и ничего конкретно, где всё равно всему и ничто – ничему, отдельного нет. Абсолютное всеобщее есть и абсолютно идеальное начало бытия и небытия, и абсолютная истинность всех онтологических истин вещей тварного мира, сокрытая под вечным и бесконечным пластом бесконечного множества опосредующих деталей, связей и отношений элементов Универсума (тварного мира).

Если вернуться в область нашей тематики, речь идет о том, что в сущности человека, в его онтологической истинности сокрыта истина всего, что есть в тварном мире. Поэтому человек и есть высшее творение Всевышнего. Но при этом данное представление – основа преходящего счастья, ибо есть оборотная сторона медали: человеку, чтобы подняться до высот истин Абсолюта, или абсолютной истины (Творца), необходимо открыть в себе все истины всех вещей тварного мира.

Западное мировоззрение (современная наука в том числе) ориентировано на поиск абсолютной истины, или истины Абсолюта, во внешнем от человека направлении. За горизонтом горизонт, пока не дойдешь «до последнего моря», т. е. Абсолюта. Все концепции «философии космизма» (католические – Тьяр де Шарден, православные – В.С. Соловьев, технико-фантастические – Н.Ф. Федоров, технические – К.Э. Циолковский, естественнонаучные – В.И. Вернадский, одним словом, любые) пронизывает идея: «вперед, вперед, вперед, пока абсолютно все не познаем, пока не познаем истину Абсолюта, или абсолютную истину мироздания». Восточное, в том числе и исламское, мировоззрение делает акцент на познании истины Абсолюта, или абсолютной истины, внутри человека и самим человеком. Запад рассчитывает на коллективный (суммарный) разум человечества, собранный на векторе всей истории Универсума (тварного мира). Лишь там, в далеком будущем, человечество достигнет абсолютной истины, или истины Абсолюта. Восток (и ислам) оставляют надежду достигнуть абсолютной истины, или истины Абсолюта, каждому человеку. Милость Господа заслуживается в исламе не за то, что ты честно внес свою лепту в «общее дело» (Н.Ф. Федоров) человечества, а за то, что сам сумел подняться до Аллаха.

И грезит душа каждого философа объять необъятное и самому достичь абсолютной истины, или истины Абсолюта.

И первая ступень на этом пути – истинные знания. Исламскую философию в истории этого процесса ждали и накал борьбы, и жар страстей, и смуты чувств и разума. Господь дарует милость идущим и ищущим. Избранный жребий нелегок. Могут поджидать тяжкие удары судьбы. Чтобы вознестись к звездам, надо быть готовым к тому, что судьба пошлет не только урожайные, но и бесплодные труды. Извечный закон повелевает: ставший на путь поиска абсолютной истины, или истины Абсолюта, – иди и не сетуй! Верь судьбе, верь тому, что истинные знания врачуют, исцеляют, а незрячие падут в грязь! Отвергай сомнительные дары, избегай пышных и изысканных слов похвал! Помни: легкое и скорое понимание часто есть лишь видимость истины! И дары Фортуны не всегда расточают ласки и осыпают милостями. Чтобы стяжать славу, нужно триумфально дойти до обители абсолютной истины, или истины Абсолюта. Истина может скрываться и за немым словом, и в пыльных фолиантах, и не обязательно в толстых анналах. Встретятся и суетные воспоминания, и достойные искренних сожалений потери. Все будет и все пройдет, но не все суета. В конце трудов ждет ночь, растаявшая в свете истины Абсолюта, или абсолютной истины.