Познание абсолюта в средневековом арабо-мусульманском рационализме
Шрифт:
И нет ничего нового в подлунном мире, все старо и просто с пещерных времен: с появлением прибавочной стоимости борьба за выживание превращается в борьбу между людьми за богатство. После Мухаммада было уже не так важно: мусульмане или не мусульмане – эксплуатируемые люди. Там, где начинаются налоги, кончается вера, если она не способствует их увеличению и эффективности сбора. Костры инквизиции бросали свет не на абсолютные истины, или истины Абсолюта, а на жадность людей. В какие бы слова ни облекались экономические интересы, какие бы ласки ни расточались по отношению к интересам веры, при первом же приближении выясняется, что за туманами страстей лежит банальное поле «сражения за жор». То, что во владениях Фортуны сохраняется постоянство в вопросе
«о жоре», наводит на интересную мысль об «Абсолюте-истине». Уж не устроен ли мир так, что абсолютной истиной является грязная борьба за налоги («за жор»)? Что истина Абсолюта именно такова: «хватай себе», «урывай себе», какими только можно средствами и способами, прикрывая все это болтовней о вечной жизни, бессмертии души, потустороннем воздаянии, о рае и аде и прочей чепухе. Разве история властных отношений во все времена и у всех народов при любых верованиях не свидетельствует именно об этом? Может, абсолютная истина, или истина Абсолюта, именно в этом? Запад и Восток в этом отношении абсолютно тождественны, даже в степени жестокости сбора налогов («борьбы за жор»). Суетные проповеди сами по себе государству бесплодны и бесполезны, ему нужны урожайные результаты
Один из королей Пруссии изрек: «Болтайте, что хотите, но только подчиняйтесь власти». Под властью понималась прежде всего уплата налогов. И ничего не изменилось за последние тысячелетия человеческой истории. Власть терпит и позволяет любое вольнодумство до границ ослабления власти и уменьшения налогов. Так было везде, в том числе и в арабском халифате. Если люди иных верований приносили экономическую и политическую пользу, их терпели. Их истребление начиналось не тогда и не потому, что они были непоследовательными единобожниками, а тогда, когда через это истребление можно было укрепить власть и увеличить доходы казны. Вот интересные слова: «Всякий раз как Мы отменяем стих или заставляем его забыть, Мы приводим лучший, чем он, или похожий на него» (2:100). И в наше время есть политики, которые говорит то, что уместно в данный момент, не задумываясь над тем, что час назад в другой аудитории они говорили диаметрально противоположное.
Наши рассуждения начинают принимать крамольный характер. Ибо вырисовывается возможность иного вывода. Если абсолютная истина заключается не в грабеже (эксплуатации) любыми средствами себе подобных, а в стремлении сохранить единую гармонию мироустройства, идущую от Бога, на всех уровнях бытия: индивидуальном, социальном, природном, космическом, то душа каждого человека явно или потаенно должна сопротивляться власти, понимая, что именно она является главным препятствием на пути человека к совершенствованию своей души до абсолютных истин, или истин Абсолюта… А для государства истинный путь человека через веру и знания к совершенству имеет лишь конъюнктурное значение. Сказанное имеет прямое отношение и к исламу. Изменение конъюнктуры между уммой мусульман и христианскими общинами или между мусульманами и иудеями можно увидеть и в тексте Корана [30] . Мухаммад был не только проповедником, но и политиком. Становление ислама шло рука об руку с формированием халифата. Практические цели и интересы были вплетены в формирование идеологии ислама как религии. Обратим внимание лишь на один фрагмент, в котором содержится зерно милосердия. «И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, но не преступайте…» (2:186; 2:245). «И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас. И не сражайтесь с ними… пока они не станут сражаться с вами…» (2:187). «А если они отойдут от вас, не сражаясь с вами, и предложат вам мир, то Аллах не дает вам никакого пути против них» (4:32). «Когда отправляетесь по пути Аллаха, то различайте и не говорите тому, кто предложит вам мир: “Ты неверующий…”» (4:96). Понятно, что там, где мирным путем можно получить желаемое, можно обойтись и без насилия, без войны. Но не надо больших умственных усилий, чтобы понять: дело не в милосердии, а в способе и средстве получения «откупа». И там, где говорится о применении насилия лишь к мужскому населению, речь идет вовсе не о милосердии. Обыкновенный здравый смысл: лишь мужчины могут оказать вооруженное сопротивление. Зачем уничтожать женщин, детей…
30
См.: Коран (5:85); а также см.: Массэ А. Ислам. М., 1963. 43
Если мир устроен по законам Божьим, то суть этих законов должна быть во всем. И невозможно стать на путь божественного совершенства, не поняв законов, по которым люди должны жить.
Ислам в халифате, распростершемся от Китая до Испании, был, безусловно, не только религиозной, но и идеологической надстройкой. Тесная взаимосвязь религии и идеологии прослеживается и в том, как веру приспособили для сбора налогов (получения откупа). Конечно же, распространение ислама ради идеалов и ценностей его как веры имеет место. Но есть и аспект, который служит пользе государства. В исламе есть требование, чтобы человек сам следил за тем, насколько он полезен своему государству. Это ему обязательно будет припомнено, когда он предстанет пред ликом Аллаха. Нравственный суд учтет и следующее: честное отношение и служение своему государству, преданность и честность в отношении подчинения власти. В огромном государстве (халифате) эффективный контроль государством всех людей так или иначе будет иметь дефекты. Чиновники – тоже люди греховного тварного мира. За ними тоже нужно приглядывать, чтобы свои личные интересы они не ставили выше государственных. Извне такой полный контроль практически невозможен. И ислам нашел в этом вопросе свой путь. Во-первых, умма, где все свои, где нет несправедливости, беззакония, поэтому для всех ответственность перед уммой (перед государством) есть священный долг. Контроль «изнутри» невозможно обмануть, как нельзя обмануть самого себя. Но как только умма разрастается до халифата, где есть уже богатые и бедные мусульмане, трудящиеся и эксплуататоры, эта система перестает работать. Требования ислама для богатых и для бедных оказываются разными. Даже страх нравственного суда уже неэффективен. Опять-таки возвращаемся к крамольной и грешной мысли о враждебности власти с ее экономическими и политическими целями стремлению отдельного человека к абсолютному совершенству. Государство стремится превратить верующего в «раба божьего», чтобы он сам контролировал свою роль «раба государства». В руках государства вера становится инструментом манипуляции сознанием (душой) индивидуального человека. Ответственность человека перед Богом государство стремится превратить в ответственность перед властью. Но власть Всевышнего и власть государства – не одно и то же. Для верующего человека это очевидно. Поэтому государство стремится придать этой ответственности нравственный характер, а не политический или юридический. Перед Богом ответ будет держать каждый.
Речь идет о тех же категориях «абсолют – истина». Аллах един и неделим. Он один. Мир, сотворенный им (Универсум), множественен. Но в каждой частичке, элементе, фрагменте и т. д. Универсума «сидит» Абсолют как их сущность, как некое абсолютно инвариантное начало начал. Бесконечное многообразие свойств, признаков, качеств, функций и т. д. существования через соответствие этой сущности (спрятанной внутри абсолюта) приобретает свою истинность. Вспомним: онтологическая истинность вещи определяется через соответствие существования вещи своей сущности. В обществе то же самое: если существование чего-либо соответствует своей сущности, оно онтологически истинно. Аналогичную ситуацию наблюдаем и с человеком: с его отдельными чувствами, мыслями, словами и делами. Об онтологической истинности мы говорили в другой работе [31] , здесь эти детали повторять не будем. Отметим лишь, что пара «Абсолют – истина» присутствует везде, где мы хотим понять сущность человека и того общества, где он по воле случая родился и сформировался. И какое бы учение ислама мы ни рассматривали, везде обнаружим эти категории как ключевые, образующие ядро соответствия существования вещи ее собственной сущности. Через эти категории проходит путь определения соответствия всего человеческого закону Творения и Творца. Это константный признак. Можно сказать, фатальный. Только через абсолютную истину, или истину Абсолюта, идет
31
См.: Хазиев В.С. Онтологическая истинность бытия и познания в средневековом исламском рационализме. Уфа. 2013.
Не станем подробно останавливаться на вопросах «продолжается ли познание человеческой душой истин Абсолюта после земной смерти? Является ли познание таким же вечным, как и бытие? Или суд Божий определяет состояние бытия души (ад или рай) и завершает познавательные усилия бессмертной души? После Страшного (Последнего) суда душа человека уже ничего не может изменить, поэтому ей и нечего познавать, и она впадает в состояние гносеологического абсолютного нуля, полного познавательного безделья?». В исламе есть варианты ответов, порой не только софистических, но и казуистических, и на эти вопросы. Фатализм в выше уточненном смысле просматривается и здесь. «Где бы вы ни были, захватит вас смерть, если бы вы были даже в воздвигнутых башнях. И если постигнет их хорошее, они говорят: “Это – от Аллаха”, а когда постигнет их дурное, они говорят: “Это – от тебя”. Скажи: “Всё – от Аллаха”» (4:80); «…положись на Аллаха» (4:83); «Аллах над всякой вещью мощен!» (4:87); «Ведь если кого Аллах сбил, для того не найдешь дороги!» (4:90); «А если бы Аллах хотел, Он дал бы им власть над вами» (4:92); «Аллаху принадлежит то, что на небесах, и то, что на земле» (4:125). Фатализм в исламе – не произвол Абсолюта, а онтологический и гносеологический абсолютный масштаб. Если уж говорить на языке житейском, воля Аллаха – не приказ без права выбора, а забота отца. Родитель нянчится со свободой воли порой не очень умного и не очень доброго в своем выборе ребенка. Фатализм в том, что Аллах не покидает своего ребенка ни на миг, не оставляет его на произвол судьбы даже в мелочах, охраняя и предупреждая об ответственности за все им творимое. «Знает Он, что на суше и на море лист падает только с Его ведома, и нет во мраке земли, нет свежего или сухого, чего не было бы в книге ясной» (6:59).
В Коране много айатов о свободной воле (4:21, 59, 60, 67, 69, 78, 80 и т. д.; 5:18, 39, 53, 75 и т. д.; 7:21, 22), из которых становится ясно, что земное конечное бытие и познание человеком добра и зла, истины и лжи, красоты и уродства – все остается в масштабах Абсолюта.
Бог везде и всегда с человеком. Абсолют не есть нечто вне человека. Человек всегда присутствует в Абсолюте как его неотъемлемая часть. Было бы вопиющим прегрешением представлять дело так, что Аллах, сидя на троне, со стороны управляет людьми как марионетками. Он есть во всех случаях абсолютное последнее прибежище человека. Куда бы человек ни направился, он всегда наталкивается тут и там на вечные и бесконечные истины бытия и познания, т. е. на Абсолют. Диалектика необходимости и свободы очевидна. Можно поиграть словами, утверждая, что человек всегда свободен в рамках абсолютной необходимости или что человек совершает все по необходимости в масштабах абсолютной свободы. Человек пребывает всегда в Абсолюте, в пределах бытия и мудрости Аллаха. В этом он свободен и все делает по необходимости – просто потому, что ничего иного, кроме Абсолюта, нет.
И свобода выбора человека остается к сказанном выше контексте: нет ни абсолютной необходимости без свободы, ни абсолютной свободы без необходимости. Все едино, ибо все есть Абсолют. Учение ислама, говоря современным языком, системно. Например, тема свободы и необходимости неразрывно связана с темой вечного наказания. Справедливость наказания существует лишь тогда, когда человек сознательно нарушает правило, которое он заранее знает, и когда он сознательно берет на себя ответственность за ложь, зло и уродство, творимое им. Разум дан человеку, чтобы он знал Закон, за сознательное нарушение которого последует и наказание, о котором он предупрежден (4:2; 4:33). В понимании истин ислама ничто не вправе лимитировать абсолютных масштабов бытия и познания человека. Все должно быть доведено до вечности и бесконечности, т. е. до Абсолюта (Бога).
Однако при анализе мы должны предвосхитить вывод, что любое учение, течение, направление, толкование и т. д. ислама порождается на базе определенных достижений экономики, политики, коммуникации, языка, т. е. материальной и духовной культуры. «Возникновение ислама» есть такой же сложный социальный комплекс. Время не может оставаться внешним и безразличным к событиям. Ислам как идеология – тоже продукт своего времени. Общепринято считать, что ислам есть отражение перехода арабских племен к феодальным отношениям. Применительно к нашей теме «абсолют – истина» в вечном и конечном бытии и познании человека этот процесс приобретает классическую форму распада (дифференциации) общинной синкретичности. В этой схеме природа играет роль Абсолюта для социума, а социум – для индивида. Иными словами, мы видим, как социум укрепляет свою относительную независимость от сил природы, а индивид начинает выделять себя как некую относительно самостоятельную монаду в рамках все еще довольно жестких общественных отношений (обычаев, традиций и т. д.). Умма на первых этапах становления ислама выступает для мусульман как недифференцированная целостность, в которой индивид полностью растворен. Умма все определяет, всех защищает, всё решает, всё и всем дает. Это есть тотальное единство всех входящих в умму людей. Далее, развитие ислама уже в течение первого столетия индуцирует чувства, мысли и желания индивидуализации. На поверхности социальных явлений и отношений это выглядит как разделение на богатых и бедных, образованных и необразованных людей умственного (в основном управленческого) и физического труда. Тотальный Абсолют (умма) превращается в относительный Абсолют, дифференцированный, такой, где некоторые правила уммы не обязательны для всех или обязательны на словах, но не на деле. Тщетно пытаться объяснять эти явления качеством души отдельных людей, ибо сами эти души – продукт объективно складывающихся материальных и духовных отношений внутри уммы, жизнь которой уже приобретает форму государственной жизни. Особенности душевных качеств людей любого сословия зиждятся на реалиях социума. Теперь человек – уже не капля в море уммы, а отдельный водоем со своими особенностями и границами бытия и познания истины и лжи, добра и зла, красоты и уродства. Это можно рассматривать и как триумфальное продолжение божественного творения конечного и временного мироздания.