Познавший правила
Шрифт:
— Назад! — крикнул я, уже понимая, что сейчас произойдёт. Но успел выполнить этот приказ только опытный лори. Пятнашка ещё только поворачивалась, чтобы бежать, когда главный волосатый прыгнул к ней и одним ударом отправил в длительный полёт по воздуху. Моё сердце сжалось и пропустило удар, когда я увидел, как моя любимая тряпичной куклой летит к земле… И падает в озеро. И только когда она, откашливаясь, появилась над водой, я заставил себя повернуться к волосатым.
Отряд к тому времени уже сбился в строй, выставив вперёд копья, а волосатые стремительно приближались к нему. Во врага полетели первые стрелы и сгустки
Второго самца убил паренёк из моего отряда по прозвищу Коротышка. Он действительно был невысоким, зато плечистым и сильным. Копьё, которым он орудовал, пробило гиганту грудь насквозь. И хотя Коротышка потерял копьё, самец уже подняться не смог. Как перебили разъярённых самок, и как снова сбежали дети со своей охранницей, я не заметил. Сам я бросился к озеру, помогая Пятнашке выбраться на берег. Глубина была небольшой, но утонуть в доспехе — не самая сложная задача.
Когда мы подошли к сгрудившимся бойцам, они расступились — показывая мне то, что скрывали их спины. Пику. Пока я помогал Пятнашке, девушку нашли и положили на носилки. Не надо было быть лекарем, чтобы понять — мазями тут не поможешь. Нужны были сильные эликсиры, которых с собой не было. А жить Пике оставалось совсем недолго. Она и так еле дышала, пуская кровавые пузыри. Рядом на коленях застыл Одноглазый, гладя девушку по лбу. Только когда я опустился рядом, он с болью, злостью и отчаянием посмотрел мне в лицо.
— Прости… я… — Пика попыталась вздохнуть, но не смогла.
И в этот момент я понял, что так не должно быть. Простое задание, не самый сложный противник. Нелепо! Глупо! Я и сам не заметил, как перешёл на другой взгляд, как вцепился в её руку — мечтая только, чтобы она продолжала дышать.
А потом я почувствовал её. Так же, как дважды в своей жизни чувствовал самого себя. Всё тело, каждый перелом, каждое сломанное ребро — а рёбер было сломано много. И вокруг был океан мудрости.
«Жизнь! Жизнь!» — шептала мне мудрость. — «Мы дарим жизнь!».
И я потянулся к искрам, вливая их в себя — лишь бы не ускользнуло ощущение чужого тела, лишь бы не потерять силы раньше, чем успею хоть что-то сделать. Девушка дёрнулась, когда я заставил её лёгкие наполниться воздухом вперемешку с кровью. Захрипела, когда вздох вытолкнул рёбра. Харкнула кровью, когда я заставил лёгкие сократиться. Сердце попыталось встать… остановиться… замереть — но я не позволил, заставляя его гнать и гнать кровь. Лёгкие двигались, даря телу воздух, без которого нельзя было прожить. Боль? Я чувствовал её боль как свою, но не мог остановиться. Самого меня уже трясло, а я продолжал поддерживать жизнь в девушке.
«Мы — жизнь!» — прошелестело на краю сознания.
— Забинтуйте грудь, — хрипло выдавил я, не отпуская Пику. Кто-то подбежал к раненой и начал срывать доспехи и одежду, накладывать повязку, стягивающую
«Мы — жизнь! Мы — это ты!» — шепнуло где-то вдалеке, когда я отпустил руку девушки. Я попытался встать, пошатнулся и погрузился во тьму.
Когда я открыл глаза, вокруг по-прежнему была тьма. Но в этой тьме хотя бы светили звёзды и горел костёр. Я лежал под навесом, а рядом — спала Пятнашка. У костра о чём-то тихо переговаривались Скас и Гун-нор. Осторожно, чтобы не разбудить любимую, я вылез наружу и поднялся на ноги. Меня заметили, но ждали, когда я подойду.
— Есть что-нибудь пожрать? — поинтересовался я, усаживаясь рядом и снимая с пояса флягу.
— Есть, — хмуро кивнул Скас. — И пожрать, и попить. И даже паланкин со слугами найдём, чтобы торжественно вернуть тебя в Форт.
— Что с ним? — спросил я у Гун-нора.
Тот усмехнулся:
— Под впечатлением он.
— Да я не под впечатлением! Етить тебя, я в шоке! — рыкнул Стас, но взял себя в руки. — Шрам, как ты вот это сделал?
— Что? — не сразу понял я, оглядываясь вокруг.
— Давай-ка я тебе напомню. Ты подошёл, взял эту девочку за руку, и после этого она выжила! Выжила, сука, понимаешь? — громким шёпотом осведомился он. — Ты хотя бы понимаешь, что произошло?!
— Я просто почувствовал её как самого себя, — буркнул я в ответ, принимая от Гун-нора кусок хлеба и миску с тёплой кашей. Как оказалась, она стояла у самого костра. — Чего ты перевозбудился?
Скас захрипел и не нашёл, что мне сказать. Лицо у него стало красным, и в какой-то момент я испугался, что его тоже придётся лечить.
— Так умели делать очень давно, — ответил за Скаса Гун-нор. — Ты видел корабль сангари на пути к Стене? Вам же показывали? Его всем новичкам показывают.
— Ну видел, — кивнул я.
— Так вот… Это был транспорт, который перевозил сангарскую Школу Чувств. Около тысячи человек, — пояснил Гун-нор. — Они практически не умели пользоваться мудростью… Зато умели делать то, что ты сделал сейчас. Они все погибли, Шрам. Все до единого.
Я так и застыл с открытым ртом, не донеся туда ложку каши.
— А потом что? Никто не научился? — поинтересовался я.
— Нет, сука, никто! Понимаешь ты это, етить тебя? — просипел Скас, справившись с приступом гнева. — Сколько ни пытались, сколько ни бились — никаких результатов. Ты хоть повторить это сможешь?
— А я откуда знаю? — удивился я и всё-таки набил себе рот едой.
— Надо узнать, сейчас же!..
— Скас, угомонись и дай ему поесть, — остановил лори Гун-нор. — Теперь обязательно попробуем. Только не здесь и не сейчас. В Форте, рядом с мудрецами. Чтобы они каждый его чих запомнили.
— Мне показалось, что не слишком сложно, — проговорил я, проглотив еду. — Не лечить, а именно почувствовать.
— Очень надеюсь, — буркнул Скас. — Ты хоть понимаешь?.. Понимаешь, скольких могли спасти, если бы люди умели это делать? Да если бы хотя бы мы, ааори, умели?
— Если бы я умел, не было бы у меня списка потерянных бойцов, — тихо ответил я. — И друзей.
— У всех есть такой список, — мрачно буркнул Гун-нор, уставившись в огонь. — У меня он только за год на двух человек пополнился.