Позолоченный век
Шрифт:
– Это не так трудно, мистер Троллоп. Я найму человека, пришпилю эту страницу ему на грудь и сделаю надпись: "Пропущенный отрывок из замечательной речи достопочтенного мистера Троллопа, каковая речь была составлена и написана мисс Лорой Хокинс по тайному сговору за сто долларов, причем деньги так и не были уплачены". А вокруг пришпилю записки образчики моего почерка, - которые для этого случая достану у моих видных друзей; и тут же будет ваша речь, опубликованная в "Глобе", так что всякий сразу увидит связь между тем пробелом и моим отрывком. И даю вам честное слово, я выставлю эту живую доску объявлений в вестибюле Капитолия, и она будет стоять там целую неделю! Как видите, мистер Троллоп, вы поспешили
При таком обороте дела мистер Троллоп широко раскрыл глаза. Он поднялся и минуту-другую в раздумье шагал из угла в угол. Потом остановился и некоторое время испытующе смотрел на Лору.
– Что ж, - сказал он наконец, - пожалуй, с вас станется, вы достаточно безрассудны для такой выходки.
– Тогда не доводите меня до этого, мистер Троллоп. Но хватит. Я пошутила, и вы вполне прилично все перенесли. Не стоит пережевывать остроту, а то она больше не будет смешна. Поговорим лучше о моем законопроекте.
– Охотно, моя тайная переписчица. По сравнению с иными предметами даже и ваш законопроект - приятная тема для беседы.
– Вот и прекрасно! Я так и думала, что сумею вас убедить. Теперь я уверена, что вы будете великодушны и из доброго отношения к бедным неграм проголосуете за этот проект.
– Да, я уже испытываю больше нежных чувств к угнетенным цветным. Так что же, заключим мир? Станем добрыми друзьями и будем уважать маленькие тайны друг друга, при условии, что я проголосую за ваш проект?
– От всей души, мистер Троллоп! Даю вам слово.
– По рукам! Но, может быть, вы дадите мне еще кое-что?
Мгновенье Лора вопросительно смотрела на него, потом поняла:
– А, да! Пожалуйста, возьмите. Мне она больше не нужна, - и уже протянула было Троллопу злополучную страницу, но передумала.
– Впрочем, не беспокойтесь, у меня она будет в сохранности, и никто ее не увидит. Вы получите ее, как только проголосуете.
Мистер Троллоп был, видимо, разочарован, но вскоре простился и уже вышел за дверь, как вдруг новая мысль осенила Лору.
"Мне нужен не просто его голос, отданный из-под палки, - сказала она себе.
– Он может голосовать "за", но втайне, из мести, действовать против нас. У него нет совести, он на все пойдет. Мне нужно заручиться не только его голосом, но и искренним содействием. А это можно получить только одним способом".
И она вновь позвала его:
– Я очень ценю ваш голос, мистер Троллоп, - сказала она, - но еще выше ценю ваше влияние. Вы могли бы, при желании, любым способом содействовать проведению любого мероприятия. Я хочу просить вас поддержать наш законопроект, а не только голосовать за него.
– На это нужно много времени, мисс Хокинс, а время - деньги, как вам известно.
– Да, это мне известно, тем более - время членов конгресса. Что же, нам с вами незачем играть в прятки. Мы знаем друг друга, притворяться нет смысла. Давайте говорить откровенно. Потрудитесь для нашего законопроекта, и вы об этом не пожалеете.
– Прошу вас, не будьте чересчур откровенны. Лучше соблюдать кое-какие приличия. Что вы предлагаете?
– Вот что, - и Лора назвала несколько видных членов конгресса.
– Так вот, - продолжала она, - пусть эти джентльмены голосуют и действуют в пользу законопроекта - единственно из любви к неграм, а я - из чистейшего великодушия - включу по родственнику каждого из них в попечительский совет. Официально они будут распоряжаться капиталом примерно в миллион долларов, но не будут получать никакого жалованья. Другие государственные мужи, в большем количестве, но с меньшим весом и влиянием, будут голосовать за наш проект и поддерживать его - тоже только из любви к неграм; я же из чистого великодушия позабочусь о том, чтобы их родственники получили должности в университете,
– Видите ли, у меня есть зять...
– Все тот же зять! О, добрый, бескорыстный кормилец семьи! Я уже не раз слышала о нем от моих людей. Что и говорить, он то и дело появляется на сцене. И он может очень добродетельно обращаться с этими миллионами, притом он весьма способный человек, но, разумеется, вы предпочли бы, чтобы он поступил на жалованье?
– О нет, - улыбнулся мистер Троллоп, - мы очень, очень скромны в своих желаниях. Денег нам не надо, мы трудимся единственно для блага отечества и не хотим иной награды, кроме блаженного сознания, что мы исполняем свой долг. Сделайте моего зятя одним из бедных тружеников-попечителей, не получающих никакого жалованья, и пусть он всех осчастливит при помощи этих миллионов, а сам голодает! Я же попробую своим влиянием несколько поддержать ваш законопроект.
Вернувшись домой, мистер Троллоп сел и обдумал все происшедшее заново. Вот как примерно выглядели бы его мысли, если бы он высказал их вслух:
"Моя репутация немного тускнеет, и я собирался вернуть ей блеск и чистоту, выступив в решающую минуту с разоблачением этого законопроекта, и снова въехать в конгресс победителем, в ореоле славы. Будь у меня та страница рукописи, я бы так и сделал. В конечном счете я заработал бы на этом больше, чем получит мой зять от участия в попечительском совете, хоть это и лакомый кусок. Но того листа бумаги мне не раздобыть - она ни за что не выпустит его из рук. А ведь это неодолимая преграда на моем пути! Целая гора - не обойдешь! Была минута, когда эта Хокинс чуть не отдала мне листок. Вот если бы! Должно быть, умнейшая женщина! Умнейшая чертовка! Вот что она такое: красивая чертовка, и притом бесстрашная. Придумала же вывесить страницу из моей речи на живом человеке и поставить его при входе в конгресс! На первый взгляд просто смехотворная затея, но она бы это сделала! Она на все способна. Я пришел к ней в надежде, что она попробует подкупить меня солидной суммой, которая пригодится при разоблачении. Что ж, мои молитвы услышаны, она и впрямь решила меня подкупить - и я поддался, это еще не худший выход из положения. Она меня разбила наголову: шах и мат. Надо изобрести что-нибудь новенькое, чтобы опять пройти в конгресс. Ну ладно, лучше синица в руки, чем журавль в небе. Поддержим ее законопроект участие в попечительстве штука совсем неплохая".
Едва Троллоп ушел, Лора побежала к сенатору Дилуорти. Он что-то писал и даже не взглянул на нее. Но не успела она заговорить, как он прервал ее на полуслове.
– Только полчаса!
– сказал он с горьким упреком.
– Вы слишком быстро сдались, дитя мое. Впрочем, так лучше, так лучше... я уверен... Так лучше... да и безопаснее.
– Сдалась? Это я-то?
Сенатор вскочил вне себя от радости:
– Дитя мое! Неужели вы...
– Я заставила его дать мне слово, что сегодня он обдумает условия соглашения, а завтра утром придет и скажет мне, что он решил.
– Прекрасно. Есть еще надежда, что...
– Чепуха, дядюшка. Я взяла с него слово ни в коем случае не препятствовать закону о землях в Теннесси!
– Не может быть! Вы...
– Я взяла с него обещание голосовать за нас!
– НЕВЕРОЯТНО! Совершен...
– Я заставила его поклясться, что он будет работать на нас.
– НЕ... НЕСЛЫХАННО! Просто неслы... Разбейте окно, дитя, я задыхаюсь!
– И все-таки это правда. Теперь мы можем войти в конгресс с барабанным боем и развевающимися знаменами.