Позолота
Шрифт:
«Если сбежишь, он с радостью отправится в погоню».
Эта ночь показала, что он оказался прав.
– Мне показалось, он велел тебе следовать за ним, – продолжал возница. – На твоем месте я бы не стал заставлять его ждать.
– Но он уже ушел. Мне ни за что его не найти.
– Они направились в оружейную. Я покажу дорогу.
Серильде хотелось не слушать его.
Бежать… Броситься на поиски отца – ведь он остался один. Еще одна жертва Охоты, которую бросили в чистом поле или на опушке леса. Отец мог быть где угодно.
Она задохнулась, не позволяя этому слову проникнуть в ее мысли. Он жив. С ним все будет хорошо. Но если сейчас она ослушается Эрлкинга, то не выйдет из этого замка живой. Ей не позволят найти отца. Она посмотрела на слугу и кивнула.
Они петляли по узким коридорам. Служебные помещения, о назначении которых Серильда, мало знавшая о том, как все устроено в замках, могла только догадываться. После нескончаемых поворотов они, наконец, подошли к двери с решеткой. За ней оказалась комната, посреди которой стоял большой стол. На стенах висели щиты и доспехи, от кольчужных курток до бронзовых рукавиц. Серильда заметила просветы на стенах – там, наверное, должно было висеть оружие.
Однако оружия на стенах не было.
Все оно было подвешено к высоким потолкам. Сотни мечей и кинжалов, молотков и топоров, дротиков и булав болтались высоко вверху на обрывках бечевки.
Серильда поспешно отступила в коридор.
– Когда он это сделал? – спрашивал Эрлкинг голосом, не предвещающим ничего хорошего.
Кузнец беспомощно развел руками.
– Вчера я заходил сюда, мой господин. Должно быть, он успел натворить это после моего ухода. Может даже, после вашего отъезда…
Серильде показалось, что он пытается скрыть невольное восхищение.
– Почему арсенал никто не охранял?
– Был поставлен стражник. Всегда есть стража…
Король, глухо зарычав, отвесил кузнецу оплеуху, да так, что тот вылетел в коридор и ударился плечом о стену.
– Стражник стоял снаружи? – взревел король.
Кузнец не ответил.
– Остолопы, глупцы! – Эрлкинг указал на оружие, висевшее под потолком. – Чего ты ждешь? Прикажи кому-то из этих бесполезных кобольдов забраться туда и начать рубить веревки.
– С-слушаюсь, Ваша Мрачность. Конечно. Будет сделано, – забормотал кузнец.
Эрлкинг выскочил в коридор, ощерив острые зубы.
– Если кому-нибудь попадется этот дух-буян, используйте новые веревки покрепче и свяжите его! Пусть валяется в трапезной до следующего…
Он остановился и замолчал, заметив Серильду. В первый момент он выглядел удивленным. Видимо, успел забыть о ней. Но он тут же взял себя в руки – словно занавес упал. Глаза подернулись льдом, яростный оскал превратился в слегка раздраженную, но вполне пристойную усмешку.
– Хорошо, – пробормотал он. – Следуй за мной.
И снова Серильда пронеслась по замку, мимо странных глазастых существ, грызущих свечи, девушки-призрака,
Эрлкинг не обращал на них никакого внимания.
Серильда немного успокоилась. Вернее, ее гнев отступил перед приступом страха.
Вежливо, почти кротко, она осмелилась задать вопрос:
– Ваша Мрачность, могу я узнать, что стало с моим отцом?
– Тебе больше не следует о нем беспокоиться, – последовал резкий ответ.
Эти слова поразили ее в сердце, как кинжал.
Язык почти не слушался, но она должна знать…
– Он умер? – еле слышно прошептала она.
Король остановился в дверном проеме и, сверкая глазами, повернулся к ней.
– Он упал с лошади. Убило его падение или нет, я не знаю. Меня это не заботит.
Он жестом пригласил ее войти, но сердце Серильды было как в тисках – она не могла двинуться с места. Она же видела отца во время Охоты, его ликующую улыбку, радость и удивление в его глазах… Неужели он действительно погиб?
Король приблизился к Серильде, навис над ней.
– Сегодня ночью ты зря потратила мое и свое время. До восхода солнца осталось несколько часов. Либо эта солома к утру станет золотом, либо покраснеет от твоей крови. Выбор за тобой, – и схватив Серильду за плечо, он втолкнул ее в дверь.
Серильда едва не упала. Дверь за ее спиной захлопнулась, закрылся засов. Она судорожно вздохнула. Эта комната была вдвое больше, чем каморка в темнице, но все равно довольно тесная и без окон. С потолка свисали пустые крючки. Вонь плесени и нищеты сменили ароматы солонины и вяленого мяса – и, конечно же, сладковатый запах соломы.
Серильда догадалась, что ее заперли в бывшей кладовой, откуда убрали все припасы, чтобы у нее было больше места для работы. В центре комнаты возвышалась гора соломы, гораздо больше той, первой. Прялка и пустые катушки тоже были на месте. В углу догорала свеча – от нее остался огарок не больше пальца Серильды.
Серильда стояла, уставившись на солому, а ее сердце разрывалось от боли и тоски. Что, если отец покинул ее навсегда? Неужели она осталась одна на всем белом свете?
– Серильда… – голос прозвучал нерешительно и нежно.
Обернувшись, она увидела в нескольких шагах от себя встревоженного Злата. Его рука остановилась в воздухе, как будто он хотел коснуться ее, но не решился.
Едва Серильда увидела его, как перед глазами у нее все расплылось от слез. Рыдая, она бросилась в его объятия.
Глава 22
Злат обнимал Серильду, пока она плакала. Его объятия были крепкими и надежными, как скала. Она не знала, сколько времени прошло. Злат не гладил ее по волосам, не спрашивал, что случилось, и не пытался утешать, обещая, что все будет хорошо. Он просто… держал ее. Когда она смогла дышать ровно, его рубашка насквозь промокла от ее слез.