Пpиключения Hиктошки

Гeрзон Лeонид

Глава двадцать первая. ВРУША РАСКОЛОЛСЯ.

— Может быть, Hиктошка сейчас погибает? — повторил свои слова Знайка.

Услышав это, к ним подбежали остальные малыши.

— Как погибает?

— Где он?

— Я срочно должен ему оказать медицинскую помощь!

— Погодите! — остановил их Знайка. — Еще пока не понятно, где он.

— Так значит, он жив? — спросил Правдюша.

— Значит, этот Врушка его не съел? — спросил Торопыга.

— Не съел, не съел, — сказал

Знайка.

— А может, все-таки съел? — сомневался Патрон.

«Если съел — то куда косточки засунул?» — подумал Винтик, но вслух ничего не сказал.

Примчался Булька. Он был рад общему оживлению и стал носиться по кухне, опрокидывая кастрюли.

— Стойте! — прокричал доктор Таблеткин. — Мне пора выезжать! Больной на операционном столе уже целый час лежит — меня ждет!

— Как же мы поедем без Hиктошки? — спросил Торопыга.

— Ну... можно как-нибудь в другой раз за ним вернуться, — предложил Винтик.

— Нет, так не пойдет, — сказал Знайка. — Hиктошка неизвестно где. На ферме его нет, а в Цветограде он тоже не появлялся. Значит, он где-то в лесах или полях. А погода-то вон какая...

Все посмотрели в окно и увидели, что погода совсем испортилась. Поднявшийся ветер гнал по небу серые тучи. Над полем уже вспыхивали отдельные молнии. Небо ворчало далекими громами, и вот-вот должен был хлынуть проливной дождь.

— Надо нам срочно что-то решать, — сказал Знайка. — А то и Hиктошка пропадет, и больной без операции умрет.

— Я знаю, что делать! — вскричал охотник Патрон. — Ну-ка, Булька, поди сюда!

— Это еще зачем? — насторожился Знайка.

— Когда нужно быстро получить признание — Булька незаменим!

Булька с веселым лаем подбежал к ним, таща в своей огромной пасти кастрюлю из-под съеденного супа.

— Не надо! — попросил Вруша.

— Если бы аптечка не осталась в машине... — пробормотал доктор Таблеткин.

— Погодите, — сказал Правдюша, — беря брата за руку. — Он вам сейчас и так все расскажет.

— Правда?

— Честно-честно, — прошептал Вруша.

Он очень боялся — не столько зубастого Бульки, сколько его грозного хозяина. Но, как ни странно, в стрессовых ситуациях — то есть, когда страшно — Вруше всегда еще сильнее хотелось врать.

— Он сейчас всё скажет! — заверил Правдюша.

— А вдруг нет?

— А вдруг да?

— Ну давай!

— Сейчас...

— Ну же!

— Погодите! — сказал Знайка. — Дайте ему сосредоточиться. И всё вспомнить.

— Да времени же нет! Больной умирает!

— Да подождет твой больной! Не умрет. Пусть ему пока наркоз сделают.

— Да как же я им это скажу, тут, наверно, даже и телефона-то нет?!

— Почему же? Всё у нас есть. Пойдем!

И Правдюша повел доктора к телефону.

— В общем, так! — грозно подступил к брату-обманщику

охотник Патрон, таща за ошейник Бульку. — Даем тебе ровно семь минут на размышление. Как раз без семи четыре. Когда часы пробьют... если не скажешь — мы тебя так искусаем — своих не узнаешь!

Торопыга принес всем по стулу, и коротышки расселись вокруг Вруши. А бедный обманщик, красный от стыда, остался стоять в середине, стараясь закрыть лицо руками, чтобы они не видели, как ему стыдно.

Винтик качался на своем колченогом стуле, длинная ножка которого страшно скрипела и, казалось, вот-вот расколется пополам. Знайка, вытащив из кармана тряпочку, протирал очки. Торопыга скрестил на груди руки и напевал какую-то песенку. Патрон положил на колени заряженное ружье и правой рукой играл затвором, то открывая, то закрывая его. При этом из ружья время от времени выпрыгивал патрон. Охотник поднимал его с пола и снова загонял в затвор. Левой рукой он держал наготове Бульку.

— Без трех минут! — предупредил Патрон.

Песенка Торопыги действовала всем на нервы. Может быть, потому, что слуха у шофера совсем не было. Знайка вообще не выносил всяких резких звуков и каждый раз, когда лязгал затвор Патронового ружья, он как-то странно дергал плечами, словно его касался оголенный электрический провод. Таблеткин в своем углу разговаривал по телефону и, судя по словам, которыми он называл медсестру, тоже нервничал. «Как это катетер пошел не туда? — восклицал он. — А куда же?»

Вдруг из часов выскочила сердитая кукушка и начала куковать. От неожиданности Винтик подпрыгнул на стуле и ножка сломалась. Слесарь с грохотом полетел на пол.

— Ну, хватит тут комедию ломать! — топнул ногой Патрон, вскакивая со стула. В этот момент Булька дернулся и залаял. Ружье выскользнуло из рук охотника, грохнувшись прикладом о таз. Раздался выстрел. Коротышки в ужасе попадали на пол.

Патрон схватил Врушу за шиворот.

— Не стреляй! — попросил тот. — Пожалуйста, не убивайте! Не надо...

— Я те не стрельну... я тя щас так убью — на том свете будешь помнить!

— Как тебе не стыдно! — закричал на него Знайка. — Перестань сейчас же!

— Кого ранило? — спросил подбежавший Таблеткин.

Все стали ощупывать себя и друг друга, ища, не пробила ли кого-нибудь пуля.

— Кажется, все целы, — встал с пола Винтик.

— Что это за мерзкий писк? — оглянулся Таблеткин. — У меня сейчас голова лопнет!

— Может, это от выстрела в ушах звенит?

— В каких еще ушах?! У меня с ушами всё нормально!

— Тогда откуда этот писк?

Все стали оглядываться.

— Да это же кукушка пищит, — догадался Винтик, подойдя к часам. — Ну, точно. Пуля попала кукушке в живот. Кукушка застряла и пищит.