Пpиключения Hиктошки

Гeрзон Лeонид

— Во входную дверь стучат, — прошептал Тюбя.

— Как в дверь? Да кто в такую погоду...

Постучали сильнее.

— В такую погоду только Ши...

— Ой, господи! Ши... господи... ши...

Пустомеля испугался больше всех. Он вытолкал Кастрюлю из-под одеяла и сам туда забрался. И укрылся подушкой с головой. Пустомеля так поверил в Шишимору, что забыл, что это он сам ее и выдумал. Она получилась такая настоящая, что Пустомеля прямо видел, как она стоит на крыльце — мокрая, гадкая, с волосами из тины и зубами из болотных камней, и стучит в

дверь своим мерзким, похожим на гнилой сучок, пальцем.

— Не открывайте! — хрипел из-под одеяла Пустомеля. — Не идите туда вообще! Закройте дверь в спальню!

Но тут Шишимора, недостучавшись в дверь, принялась громко барабанить в кухонное окно. Тра-та-та-та-та-та-та! Было уже не до шуток.

— Помогите! — громко закричал Растеряка.

Проснулся Авоськин, потом монтёр Шпонтик, за ними Ворчун и музыкант Рояль с доктором Таблеткиным. Ворчун не успел продрать глаза, как сразу же заворчал:

— Это что еще? Всю ночь бессонница, только уснул — на тебе, какой-то идиот стучит, а другой осел орет.

— Может, это вовсе не идиот, а у кого-нибудь что-нибудь случилось? — предположил Авоськин.

— Вот именно. Может, у кого-то машина сломалась, — сказал Шпонтик.

— Или пылесос, — зевнул Авоськин.

— Или кто-то сам сломался, — сказал Таблеткин, соскочив с кровати прямо в свои белые докторские тапки. — Пойду открывать, может, еще у кого аппендицит.

— Стой! — в ужасе закричали Пустомеля, Кастрюля, Растеряка и Тюбя.

Бросившись к двери в спальню, Пустомеля захлопнул ее, а Тюбя с Растерякой и Кастрюлей навалились на дверь всем своим телом.

— Вы чего? — удивились остальные коротышки.

— Ни за что туда не ходите, — тихо сказал Пустомеля.

— Почему?

— Это она, — прошептал он.

— Кто?

— Шишимора.

— Кто???

Ши-ши-мора.

— Брось дурака валять, — сказал Таблеткин.

— Не бросим.

— Ах вот вы как? Укол захотели?

— Лучше укол, чем Шишимора.

— Да еще и с Какой.

— Я вам сейчас такую каку покажу! — рассердился Таблеткин. — А ну, где моя коробка со шприцами?

В это время сверкнула молния, и коротышки, державшие дверь, увидели за окном огромное страшное лицо. Все остальные стояли к окну спиной, и только Пустомеля с Кастрюлей, Тюбей и Растерякой его видели.

— Ааа-ааа-аааа-ааааа! — в ужасе закричали они, показывая на окно.

— Другие коротышки обернулись, но ничего не увидали. За окном было слишком темно.

Вдруг вспыхнул свет.

— Надоели мне ваши фокусы, — сказал Таблеткин, повернув выключатель. — Нечего больше делать, как орать среди ночи, словно психопаты. Я вам покажу!

Пустомеля молча указал пальцем в окно за спиной у доктора. Таблеткин повернулся, и волосы у него на голове встали дыбом. Снаружи прильнула к стеклу страшная морда ужасного вида.

— Это... это... — шептал Пустомеля.

— Это же Как! — догадался Кастрюля.

— Как?

— Великан Как. Из болота пришел.

— Как Как?

— Какой Как?

В это время великан отпрянул от окна и снова шарахнулся

об него лицом. Стекло задрожало. Ударила молния, над крышей загрохотал гром.

— Да это же наш Птицегуб, — сказал Шпонтик, присмотревшись к великану.

Не успел ему никто ничего ответить, как Шпонтик открыл шпингалет и распахнул окно.

— А ну-ка! Это кто там хулиганит?

Из окна подуло таким свежим грозовым воздухом, что всем, кроме постоянно невысыпающегося Таблеткина, спать расхотелось. Шпонтик высунулся из окна, схватил великана за голову и потянул его кверху. Великан оказался огромным и страшно мокрым огородным пугалом. Втащив его в комнату, Шпонтик с торжествующим видом схватил пугало за палку, которая у него была вместо ног, и принялся трясти во все стороны. Брызги от мокрого великана полетели на коротышек.

— Ай, ой! — закричали все.

— Да это же и правда наш Птицегуб! Пустомеля, ты же его сам со своим другом Шмунькой сделал еще весной — ты что, разве не помнишь?

— Да, теперь я вижу, — обрадовался Пустомеля.

— Ну и дурак же ты! — топнул на него Таблеткин. — Покою от тебя нет! Вечно весь дом одурачишь! И так я после операции устал, хотел хоть немного поспать — так нет же! Обязательно какой-нибудь дурак, вроде Пустомели, что-нибудь учудит! Быстро все спать! Еще полтретьего только, можно еще выспаться.

Таблеткин выхватил у Шпонтика Птицегуба, который стоял у них на заборе и отпугивал ворон, прилетавших клевать овощи на огороде перед домом. Бросив мокрое пугало в угол, Таблеткин с грохотом захлопнул окно, погасил свет и грохнулся на свою кровать.

— Погоди, Таблеткин! — позвал Тюбя. — Не сам же Птицегуб стал стучать в окно? Как он вообще с забора слез и до второго этажа добрался?

— А мне плевать, как он добрался, ясно? Неужели нельзя этот вопрос завтра на свежую голову обсудить?

И, повернувшись лицом к стене, Таблеткин захрапел с пронзительным медицинским свистом. Шпонтик подошел к окну.

— Ой! — сказал он, потому что в это время в стекло ударил камень. — Камнями кто-то бросается.

Hиктошка, который давно привык, что ночью его всё никак не пускают в дом, все-таки не мог припомнить, чтоб когда-нибудь ему приходилось так долго ломиться в собственное жилище. Он промок, как уличная мышь, а замерз, как бездомная собака. Голос у него от холода совсем пропал, и он мог только шептать. Вначале он просто стучал в дверь, потом понял, что из-за грома не услышат. Когда очередная вспышка молнии осветила огородное пугало на длинном шесте, Hиктошка отодрал его от забора и стал стучаться пугалом в окно спальни. Когда пугало отобрали, Hиктошка бросил несколько камней в то же самое окно, но у него дрожали руки и он только один раз попал. Hиктошка уже из последних сил схватил валявшийся обломок водосточной трубы и заколотил им в окно веранды на первом этаже. Стекло разбилось, посыпались осколки. Тут уж, несмотря на Пустомелины, Тюбины, Кастрюлины и Растерякины уговоры, коротышки бросились вниз по лестнице и открыли наконец входную дверь.