Прах и тень
Шрифт:
— Моя дорогая мисс Монк, я категорически запрещаю вам идти на риск! — выкрикнул я.
Бесполезно. Через мгновение Мэри Энн была уже на середине лестницы. Я услышал, как она извиняется перед миссис Хадсон за то, что отказалась выпить чаю. Потом мисс Монк выпорхнула в туман, как веселая мелодия.
Глава 23
Операция «Флит-стрит»
Так получилось, что я вновь увидел мисс Монк только во вторник, 30 октября, и все это время душу мне терзало отсутствие хоть каких-нибудь вестей от Холмса. По словам Лестрейда, люди из Скотланд-Ярда были обескуражены. Они
28
Резник — человек, занимающийся ритуальным убоем скота у верующих евреев.
Легко себе представить, что уайтчепелская проблема не давала мне покоя, не говоря уже о тревожащем отсутствии Холмса. Я проводил день за днем, пытаясь как-то унять беспокойство, стараясь не удаляться слишком далеко от Бейкер-стрит, на случай если события достигнут критической точки. Чтение не развлекало, атмосфера клуба казалась затхлой и унылой. В ночь на вторник я никак не мог заснуть и решил проигнорировать запрет моего друга описывать дело, названное мною «Приключения третьей свечи». Я решил, что мне не повредит бокал кларета, и тут услышал настойчивый звон дверного колокольчика.
Зная, что миссис Хадсон давно легла спать, я поспешил вниз по лестнице полностью одетый — ведь желания ложиться в постель у меня даже не возникало. Открыв дверь я, к своему величайшему удивлению, обнаружил мисс Монк и Стивена Данлеви.
— Простите, что беспокоим вас в столь поздний час, доктор, но мисс Монк сочла, что дело не терпит отлагательства, — сказал журналист.
— Рад вас видеть. Во всяком случае, мисс Монк я ожидаю давно.
Я открыл бутылку кларета и поставил еще два бокала. Данлеви уселся в плетеное кресло, а Мэри Энн с торжественным видом встала у камина, словно оратор, собирающийся сделать важное заявление. Когда я сел, она поставила бокал на каминную полку и вытащила из кармана какой-то маленький предмет.
— Доктор, это подарок для вас.
Она улыбнулась во весь рот и швырнула кусочек металла. Я поймал его на лету: это был ключ.
— Отлично, — рассмеялся я. — Готов к дальнейшим приключениям. Что им можно открыть?
— Кабинет Лесли Тавистока.
— Мэри Энн, дорогая!..
— Захотелось проверить, способен ли Данлеви на что-нибудь еще, кроме как морочить голову честным людям, — радостно сказала она, присев на край дивана. — Но я знала, что вы опасаетесь предпринимать какие-либо шаги без мистера Холмса, поэтому мы поспешили сюда, чтобы все обсудить.
— Мистер Данлеви, будьте так любезны, расскажите, как вам удалось завладеть ключом?
Молодой человек откашлялся.
— Мисс Монк оказала мне честь, обратившись за помощью в прошлый четверг. Она объяснила, что поскольку я журналист, а люди этой профессии нередко общаются между собой, чтобы узнать последние новости, у меня наверняка есть знакомые в «Лондон Кроникл». Предположение мисс Монк было
— Понятно. И что же дальше?
— Весьма остроумная идея мисс Монк состояла в том, чтобы заставить каким-то образом Хардинга сделать слепок с ключа Тавистока. Но случилось так, что никакого принуждения не потребовалось.
— Тависток — законченный подлец, — вмешалась девушка. — Впрочем, мы сами убедились в этом после всей грязи, вылитой им на мистера Холмса.
Стивен, одобрительно улыбнувшись Мэри Энн, продолжал:
— В «Лондон Кроникл» Тавистока терпеть не могут. Через пару дней наш общий друг устроил мне встречу с Хардингом за кружкой пива. Я сделал ему предложение, и он с радостью согласился сыграть шутку с самым презираемым в журналистской среде человеком.
— Шутку, — повторил я, теперь уже догадываясь об их замысле. — Что же вы собираетесь сделать?
— Ну, например, вымазать ему стул краской или подбросить дохлую крысу, — ответила Мэри Энн с очаровательной беспечностью. — Недалеко от жилища Данлеви в Ист-Энде — конская бойня. И если нам удастся проникнуть в его кабинет…
— Это маленькое удовольствие отнимет у нас слишком много времени, — возразил я.
— Было бы постыдным упущением не взглянуть на его бумаги, имея такую возможность.
— Постойте. Мы ничего не знаем о часах работы Тавистока, как, впрочем, и всей редакции.
— Хардинг проявил горячее желание сотрудничать с нами, — объяснил Данлеви. — Ему когда-то пришлось заниматься одной историей, о которой пронюхал Тависток и буквально украл ее у своего коллеги. Хардинг сделал слепок с ключа от его кабинета, а через день этот дубликат уже лежал у меня в кармане. В служебные часы в здание редакции нельзя проникнуть незамеченным: вы, наверное, и сами знаете, что у газетчиков полная рабочая неделя. Суббота, во второй половине дня — единственный шанс. Если газета не выходит в воскресенье, то накануне вечером, как рассказал Хардинг, журналисты разбредаются по близлежащим пабам или отправляются домой, к семьям.
— Охраняется ли здание, когда оно заперто?
— Учитывая важность нашей миссии, Хардинг обещал дать свой ключ от наружной двери. Держать ночного сторожа они считают излишним. Конечно, поблизости будет патрулировать полицейский, но за ним легко проследить.
— Мы подвергаем себя чудовищному риску, вламываясь в его кабинет, — счел нужным предупредить я.
— Всякое возможно, но у нас благородная цель. Мистер Холмс имеет право знать, откуда исходят эти наветы, и хотя он, кажется, убедился в моей невиновности, хотелось бы доказать это на деле.
— Меня тревожит, какие шаги предпримет Тависток, если мы попадемся.
— Я вас понимаю, доктор, — сочувственно сказала девушка, — но, если вы просто перечитаете эти две статьи, которые настолько лживы, что в них даже рыбу противно заворачивать, ваши сомнения рассеются.
Скажу без лишнего хвастовства: я никогда не был человеком, избегавшим опасности, коли речь шла об интересах друга.
— Суббота, — задумчиво сказал я. — У нас три дня, чтобы доработать план операции.
— А что, если мистер Холмс вернется к этому времени? — воскликнула Мэри Энн. — Но пусть даже он не появится, мы, по крайней мере, сумеем прояснить одно темное место во всей этой дурацкой неразберихе.