Прах и тень

Фэй Линдси

— Через что он прошел? Кандагар?

Холмс рассмеялся и вытер рот тыльной стороной ладони.

— У него был куда менее приятный опыт. Майванд. [32] Лучше оставьте его в покое.

Бывший гвардеец понимающе хмыкнул.

— Ну а ты что скажешь, Эскотт? Придешь в «Три кобры» вечером?

Глаза Холмса мечтательно сузились.

— Миддлтон — большой знаток таких развлечений. Мы тут с ним шлялись всю ночь и наткнулись на этого парня, Блэкстоуна, что служил в Египте несколько лет назад.

32

Доктор

Уотсон действительно участвовал в битве при Майванде и вернулся в Англию, получив в бою тяжелое ранение (прим. автора).

— Джонни Блэкстоун? Не встречал его уже больше недели. Твой дружок может молчать и дальше, это куда приятнее, чем идиотская болтовня Блэкстоуна.

— Наверное, был сильно навеселе. Вообще-то вреда от него никакого.

— Пожалуй, ты прав. Но когда я видел Джонни в последний раз, он был мрачнее тучи.

— Я собирался заглянуть в его берлогу на прошлой неделе, но, как видно, тогда сильно накурился и не сумел его найти. Кажется, он обитает где-то в Спиталфилдзе, а вот адрес я так и не вспомнил.

— Он живет на Сандиз-роу, в районе Уайдгейт-стрит. Редко выбирается из дома, но месяц назад я как-то заскочил к нему пропустить по стаканчику на ночь. С тех пор я его не видел. У него комнатка в задней части здания наверху, окна закрыты газетами. Немудрено, что к нему мало кто ходит.

— Наверное, ему так нравится. В конце концов, свою утреннюю трубку я могу выкурить и в компании Миддлтона, если Блэкстоун настолько глубоко забился в свою нору, что его оттуда не вытащить. — Пожав плечами, мой друг допил пиво.

— Ты ведь не собираешься идти к нему сейчас? — спросил Кеттл. — Он, пожалуй, торчит в какой-нибудь дыре. Блэкстоун стал совсем чокнутый: уходит из дома в час-два ночи и шляется до утра. Если хочешь застать его дома, приходи вечером, до полуночи.

Мы попрощались со своими собутыльниками и не торопясь направились к выходу. Через дорогу от нас шла привычная суета рынка Спиталфилдз. Оттуда доносились запахи домашнего скота и недавно выкопанного из земли лука. Казалось, мы бесцельно идем по улице, но мой друг, словно натянутая струна, был заряжен скрытой энергией, готовой в любой момент вырваться наружу.

— Дело сделано, — тихо проговорил он, и в его вроде бы невыразительном голосе прозвучал азарт предстоящей погони. — Вчера я узнал номер дома у парня по имени Уикс за три порции джина.

— Вы все это время искали жилище Блэкстоуна?

— Да. Это не шутка — внедрить целую сеть осведомителей и, ловко маневрируя, создать впечатление, будто ты находишься на периферии их жизни гораздо дольше, чем они в состоянии вспомнить.

— Меня поразило, как они разговаривали с вами. Как будто вы знаете их долгие годы.

— В первые пять суток я проводил не менее восемнадцати часов в самых популярных притонах между Уайтчепелом и Лаймхаусом. Впитывал в себя все, как губка. Льщу себя надеждой, что неплохо освоил эту территорию, выработав определенные модели поведения. Когда я почувствовал себя достаточно уверенно, а эти парни привыкли видеть меня, стал подбрасывать им имена: брата, поступившего на сверхсрочную службу, умершего друга, девушки, которую я не видел давным-давно. Устанавливал не вызывающие сомнений связи. Сочинил собственную историю. Где я был? Последние четыре года — в море. Очень скоро мне уже все доверяли, и я мог добывать нужные сведения, не опасаясь разоблачения.

Когда

мистер Ли сообщил, что Блэкстоун бывает в «Трех кобрах», я отправился туда и разминулся с ним на какие-то несколько минут. Зато теперь у меня был повод задать несколько вопросов его приятелям. Медленно, словно склеивая по кусочкам разбитую абиссинскую вазу, я воссоздавал его образ. Блэкстоун недавно поселился в этом районе, до августа его вообще никто не знал. Он живет один, разгуливает в армейской форме, хоть и уволен со службы. Блэкстоун полон противоречий: он избегает женщин, несмотря на то что имеет весьма привлекательную внешность, обаяние мужественного и несколько циничного парня. Пользуется авторитетом благодаря своим умным речам и щедрости, хотя вечно пребывает в мрачном настроении и склонен к насилию.

Единственное, чего я хотел, это выяснить, где он живет, однако этот скользкий тип не любит принимать гостей. Розыски Блэкстоуна потребовали от меня намного больших усилий, чем я рассчитывал, — тонкого сочетания дедуктивного мышления и осторожных разговоров. И вот теперь — вы сами это видели — появилось заключительное звено в цепочке: дело близится к концу. Признаю, когда вы появились, я опасался, что ваше присутствие разрушит весь мой маскарад. К счастью, я почти достиг своей цели, а помощь надежного друга неоценима.

— Никто, кроме вас, не сумел бы сделать так много, не вызывая ни малейших подозрений, — заявил я.

Холмс отмахнулся от моего комплимента, но его жест не был грубым.

— Ваш конверт представляет огромный интерес. На нем стоит почтовый штамп: двадцатое октября, суббота. Тависток вот уже больше двух недель обладает компрометирующей меня информацией и способен в любой момент опубликовать новую порцию изящно написанной клеветы. Возможно, здесь замешан сам Потрошитель: стоит отметить, что с тех пор как он развязал террор против несчастных обитателей Уайтчепела, он еще не брал столь длительной паузы в своей ужасной работе. Если он и дальше будет придерживаться той же периодичности, очередной удар будет нанесен не позднее восьмого ноября.

— Ах, если бы нам удалось поймать негодяя сегодня, жители Уайтчепела вздохнули бы с облегчением!

— Не только они, но и весь Лондон избавился бы от этого кошмара.

День мы провели в ветхой комнате, снятой Холмсом, ничем себя особо не утруждая. Мой друг разглагольствовал до самого заката о скрипках, ведущих свое происхождение из Италии шестнадцатого века. После миски тушеного мяса и стакана виски в близлежащем кабачке мы отправились в путь. Такого ясного ночного неба я давно не видел. Холмс сразу же взял курс на север. Когда мы миновали железнодорожное депо и перешли Олдгейт Хай-стрит, я понял, что нам уже случалось идти этим путем. Кучка уличных сорванцов пускали петарды со старой цистерны и, глядя на россыпь золотистых искр, падающих на крыши складов, я вспомнил, что сегодня пятое ноября — Ночь Гая Фокса. [33]

33

Названный по имени главы «Порохового заговора» Гая Фокса вечер 5 ноября, когда, по традиции, отмечают сожжением пугала Гая и фейерверком раскрытие заговора 1605 года — неудачной попытки группы английских католиков взорвать здание парламента с целью уничтожения симпатизировавшего протестантам и враждебного католикам короля Якова I.