Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!

Дмитриева Ольга

– Жаль, – коротко бросил Эдвин. – Идем, Лина.

Мы распрощались, и я поспешно вцепилась в руку Эдвина. Ректор не обратил на это внимания, и мы спустились к лошадям. Только когда мы выехали за ворота Хэлмилэна, я смогла выдохнуть с облегчением. Но мое состояние от Эдвина не укрылось. Он молчал всю дорогу. Но когда мы, наконец, въехали в имение и поднялись в комнату, ректор захлопнул дверь и спросил:

– Что произошло у вас с Лоуэллом?

А я поняла, что не знаю, стоит ли говорить ему правду.

Поразмыслив,

я поняла, что молчать глупо. И с тяжелым вздохом произнесла:

– Лоуэлл… знает, кто я.

Эдвин стиснул зубы, его лицо побледнело. Я привалилась спиной к стене и безжизненным голосом продолжила:

– Предложил сделку. Он будет молчать, а я… должна пойти на ту сторону реки.

Брови ректора взлетели вверх:

– Зачем?

Я пожала плечами:

– Этого он не сказал. А я пока не согласилась, обещала подумать. Но выхода не вижу. Он имеет право казнить…

Эдвин шагнул ко мне, но я отвернулась и быстро подошла к окну. Не надо терять голову, он ректор, у нас брачный контракт, я для него одна из многих… Кетту выскользнул из-за шторы и легко вспрыгнул на подоконник. А затем оперся лапами о мое плечо и лизнул меня в щеку. Я подхватила своего питомца и начала поглаживать серебристо-черную шерсть.

А Эдвин яростно прошипел:

– Лоуэлл… Сколько раз говорил матери, чтобы она держала этого змея подальше от себя.

Дрогнувшим голосом я спросила:

– Что ему нужно от риспи?

Ректор ответил уже спокойнее:

– Вот ты это и узнаешь.

Я резко обернулась и обнаружила, что он уже стоит за моей спиной. Прежде, чем я успела ответить, Эдвин продолжил:

– Как ты и сказала, выхода у тебя нет. Нужно выяснить, что ему нужно на той стороне реки. А там уже решим, что делать. Прикопать бы эту лощеную скотину где-нибудь на берегу… Но нельзя.

В голосе ректора звучало искренне сожаление, а кулаки он стиснул с так, будто желал с той же силой сжать шею главы “гончих”.

– Если он поймет, что ты в курсе… – начала было я.

– Не поймет, – отрезал Эдвин. – Узнаем, что ему нужно – тогда и разберемся. Когда ты должна дать ему ответ?

– Сказал, при следующей встрече, – пожала плечами я.

– Что ж, тогда он сам тебя найдет, – постановил Эдвин. – Скажи да, но потом торгуйся, чтобы тебе дали побольше времени. Для того, чтобы попасть на ту сторону. А я что-нибудь придумаю.

Он скользнул взглядом по лису на моих руках, с досадой дернул плечом и ушел.

Госпожа Мадлен возвратилась в тот момент, когда мы с Эдвином собирались к берегу Толко, на новый урок Амайи. Стоило нам вывести коней, как во двор въехала карета с уже почти родным гербом. Свекровь выглядела довольной и посвежевшей. Меня она смерила цепким взглядом, не иначе как выискивая признаки наступившей беременности.

Больше всего хотелось совсем невежливо закатить глаза. Но я выдавила из себя улыбку, надеясь, что она получилась достаточно милой.

Госпожа Мадлен смахнула пылинку с подола платья и наставительно произнесла:

– Думаю, что конная прогулка – это не самое лучшее занятие для твоей супруги.

– Лине нужно развеяться, – отмахнулся ректор и первым вскочил в седло. – Увидимся за ужином.

Кажется, я еще никогда не садилась на лошадь с такой скоростью, как в этот раз. Вслед за Эдвином я поспешно ретировалась. За воротами мы сразу же послали коней в галоп, и на какое-то время солнце и бьющий в лицо ветер вытеснили из головы все мысли. Только когда мы разделились, я задумалась о том, что меня ждет.

С той ночи, которую мы провели в Хэлмилэне, магия внутри меня крепко спала. Я гадала, в чем причина. Это закономерный итог непривычной траты сил? Или результат сна в объятиях Эдвина, на спине которого было нечто, влияющее на мою магию? Несколько раз я порывалась спросить ректора о непонятном предмете, но так и не нашла подходящего случая.

Мой фиктивный супруг был все время занят делами. А я поняла, что ревность была только первой ласточкой. Более неприятным открытием было, что я… скучаю. Да, мне нравилось проводить время в компании Эдвина. И в этом месте хотелось то ли краснеть, то ли рыдать от безысходности. Оставалось надеяться, что тренировка с риспи выбьет из головы лишние мысли.

Амайя уже ждала меня. Она снова была в образе старухи. На тонких губах играла усмешка, золотые глаза ловили каждое мое движение. Булыжник также лежал у ее ног. Я сухо поздоровалась и подняла камень. Риспи тут же оказалась рядом, и сухие морщинистые ладони снова обхватили мою руку.

– Пробуждай элементаль, – приказала Амайя. – Помни, что ты нагреваешь содержимое своей ладони, и больше ничего.

Я кивнула и сосредоточилась. Несколько минут смотрела сквозь риспи, тщетно пытаясь воззвать к огню внутри. Но чувствовала только пустоту. Ни капли жара. Ни шевеления. Кажется, сон с Эдвином все-таки повлиял на огненную элементаль.

Из размышлений меня вырвал окрик Амайи:

– Хватит считать ворон! Где твоя сила?

– Не знаю, – отчаянно прошептала я.

Риспи легко коснулась моего подбородка, заставляя меня взглянуть ей в глаза, и проникновенно сказала:

– Не бойся огня. Он не причинит тебе вреда.

– Он может причинить вред другим, – срывающимся голосом ответила я.

– Для того чтобы этого не случилось, нужно научиться контролировать элементаль.

Я кивнула и попыталась сосредоточиться, но снова ничего не вышло. От злости и отчаяния на глазах вскипели слезы. Амайя тяжело вздохнула: