Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!
Шрифт:
Я осторожно отворила калитку и пошла вдоль живой изгороди, на всякий случай огибая поляну. Стоило мне приблизиться к башне, как из кустов донесся раздраженный голос:
– Видимо, пока тебе не откусят голову, ты так и будешь сюда ходить днем.
Я сложила руки перед собой и примирительно сказала:
– Прости. Хотела узнать, как ты после этой ночи?
– Отвратительно, – процедила Сулаки. – Поэтому тебе лучше не злить меня и уйти.
Я помялась и предложила:
– Хочешь, я уговорю Эдвина убрать эти цветы?
Девушка
– Он не согласится.
Я вспомнила, как Эдвин поймал меня у ворот, и уверенно произнесла:
– Согласится.
Кажется, мой тон озадачил Сулаки, и она пробормотала:
– Мадлен Рокфосс никогда этого не позволит. Уходи.
– Спрошу. Я могу тебе чем-то помочь сейчас?
– Уходи, – с нажимом повторила девушка. – Видеть не могу никого из вас. Точнее, даже слышать не хочу.
Мне показалось, что в ее голосе проскользнула боль, и я покорно развернулась к выходу. Сердце екнуло. От калитки ко мне решительно шагал Эдвин. Я попыталась улыбнуться, но ректор молча поймал меня за руку и потащил за собой. Я не сопротивлялась. Только когда мы оказались за пределами живой изгороди, он повернулся ко мне и яростно процедил:
– Что ты творишь?! Тебе ночи было мало?
Взгляд его стал задумчивым, и в нем как будто промелькнула надежда.
Я со вздохом ответила:
– Сулаки тоже страдает от близости этих цветов.
– Ты ее жалеешь, что ли? – изумился Эдвин.
А затем возмущенно потрогал мой лоб и покачал головой:
– Похоже, ты все еще не в себе. Лилии будут цвести еще одну ночь. Сегодня заночуем в Хэлмилэне. Отправимся туда сразу после прогулки к реке. Если эта старуха тебя не обманула.
После этого ректор огляделся и спросил:
– А где твой лис, как там его?
– Кетту? – нахмурилась я. – Оставался в постели, \ а что?
– Я не видел его в комнате, – раздраженно ответил ректор. – Надеюсь, на этот раз мне не придется его искать по всему двору?
– Может, спрятался под кровать? – забеспокоилась я. – Нужно вернуться и посмотреть.
Оглядываясь на всякий случай, мы вернулись в комнату. Там я вздохнула с облегчением. Кетту спал на кровати в той же позе, в которой я его оставила. Я укоризненно посмотрела на Эдвина, а тот раздраженно сказал:
– Что? Его тут не было!
Кетту поднял на нас сонные глаза и широко зевнул. Ректор метнул недовольный взгляд на лиса и ушел. А я села и начал рассеянно гладить серебристо-черную шерсть. При воспоминаниях о ночи меня бросало то в жар, то в холод. Магия лилий была странной. Иначе я бы точно сгорела со стыда.
К полудню мы отправились к реке. Неслись во весь опор, и я наслаждалась теплом и бьющим в лицо ветром. Грядущая встреча меня тревожила, но от того, что рядом Эдвин, было спокойнее.
Как только впереди заблестела серебристая лента реки, мы остановились. Эдвин призвал элементаль и выплел
– Магический маяк? – догадалась я.
И с тоской подумала, что моих скудных сил никогда на это не хватит. Эдвин кивнул и указал на мой арбалет:
– Держи оружие при себе. Амайя сильна, но отогнать сможешь. Если увидишь ее сыновей – сразу поворачивай коня, ясно? Таалаб и Саалаб тебя щадить не будут. Я приду, если что-то пойдет не так.
Я кивнула и тронула поводья. До реки жеребец шел рысью, а я высматривала опасность или риспи. Никого так и не увидела. Я спешилась у камня и закинула на плечо арбалет. Непрерывно оглядываясь, набросила поводья коня на куст чуть в стороне. А когда повернулась, на камне уже сидела златоглазая старуха.
Она скользнула взглядом по арбалету и лошади, а затем усмехнулась:
– Пометил, значит, свою. Занятно.
Я покосилась на седло, но никакой метки там не обнаружила. Наверное, риспи учуяла магию Эдвина. Амайя больше ничего не сказала, и я осторожно приблизилась, придерживая арбалет. Риспи продолжала усмехаться, а я спросила:
– Что мне нужно делать?
– Все, что я скажу, – ответила старуха и указала на сверток у себя под ногами. – Но для начала возьми это.
Я заколебалась и невольно покосилась на лошадь. Риспи выглядела так, будто едва сдерживает смех, и я решилась. Одной рукой коснувшись оружия, я приподняла край ткани.
Не знаю, какое у меня было в этот момент лицо, но Амайя покатилась со смеху. Несколько мгновений я смотрела на самый обычный булыжник, пытаясь понять – это глупая шутка или камень и правда нужен? Старуха хихикала, держась за бока и всеми силами старалась не сверзиться с валуна.
Мне стало обидно, и я взяла булыжник в руки. На ощупь он оказался холодным и шершавым. Я выпрямилась и устремила возмущенный взгляд на риспи. Она, наконец, утерла выступившие слезы и снисходительно сказала:
– Ну-ну, не дуйся, щеночек. Твоя осторожность при отсутствии магии выглядит очень забавно.
– Не называйте меня щеночком!
– До лисенка тебе еще расти и расти, – беззлобно осадила Амайя. – Приступим. Бери камень и пробуждай печать.
Я заколебалась. Огонь внутри спал, и на мысли не отозвался.
– Боишься, – усмехнулась Амайя. – Смелее. Вчера ты едва не сожгла здесь все. Где твоя сила?
– Я не хочу сжигать все, – буркнула я в ответ, чувствуя, как отчего-то начинают дрожать пальцы. – И на выброс магии сюда могут прийти другие риспи.
– Старшей и Младшей боишься? – улыбнулась старуха. – Сегодня у них дела на другой стороне горы, и на земли людей они не позарятся.
Я покосилась на ту сторону реки и процедила:
– Они не единственные риспи на этой горе.
Старуха перекинула за спину седую косу и хитро улыбнулась: