Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!
Шрифт:
После того как мы вышли из столовой, Эдвин заявил:
– Лина, отправляйся во двор и прикажи готовить лошадей. Я скоро приду.
После этого он удалился вслед за Люцией. Я отметила, что они пошли не в сторону лестницы. А значит, кабинет располагался на первом этаже и беседовать они будут там. На дворе лето, окна скорее всего открыты…
Дворецкий распахнул дверь, и мне ничего не осталось, кроме как выйти во двор. Отдавать приказы не понадобилось .Вышколенный слуга держал под уздцы наших коней. Нужно было соображать быстро.
–
Конюх не посмел мне возразить, и я побрела по тропе. Как только я завернула за угол, сразу прижалась к стене дома и начала красться вдоль окон, пока не услышала голоса. К счастью, в саду никого не было, поэтому я вползла за розовый куст и навострила уши.
Слышно было досадно плохо. На миг внутри вспыхнул жар. Я зажала лоб ладонью, но печать тут же погасла. А вот слышно стало лучше. Это что, так работает огненная элементаль?
– …лисья шкура? – мрачно переспросил Эдвин.
Люция охотно подтвердила:
– Именно. Лисья шкура, вся изорванная клыками. И к ней был прикреплена записка. Вот эта.
Я услышала шорох разворачиваемой бумаги, и в комнате воцарилась тишина. Эдвин молчал долго, а я молилась, чтобы они начали обсуждать содержимое записки.
– Что это значит, Эд? – дрогнувшим голосом спросила она. – Кто оставляет подобные вещи? Нежели Фло и остальных…
– С Линой все будет хорошо, – оборвал ее Эдвин, и я услышала удаляющиеся шаги.
Щелкнула ручка двери, а затем Люция позвала:
– Эд…
– Что? – сухо бросил мой фиктивный супруг.
– Я помню, как ты переживал, когда это случилось с Маргаритой. Если тебе будет нужна помощь или поддержка, ты всегда можешь найти ее здесь.
В ее голосе прозвучало тепло. А еще – искреннее беспокойство. Эдвин вздохнул:
– Знаю. Спасибо, что не стала показывать это Лоуэллу.
Мне показалось, что Лю приблизилась к нему, и какое-то время они стояли рядом. Я жадно ловила обострившимся слухом звуки, доносящиеся из комнаты, и пыталась погасить в себе ревность. Дверь хлопнула, и раздались шаги хозяйки дома. Я выскользнула из-за куста и со всех ног припустила к углу дома, на ходу стряхивая прилипшие травинки с одежды. К тому времени как Эдвин вышел из дома, я уже гладила морду своего коня.
– Что так долго? – укоризненно спросила я.
– Прости, – внезапно сказал Эдвин, и я потеряла дар речи от удивления.
Ректор помог мне вскарабкаться в седло, и только после этого вскочил на своего жеребца. За воротами мы почти сразу пустили коней в галоп.
В Хэлмилэн мы въехали ближе к вечеру. Остановились в самой богатой из местных гостиниц, Эдвин заказал комнаты и обед. Нам достался столик в углу, и народу было немного, но мне все равно было не по себе. Эдвин был как-то особенно мрачен. Я бы сказала, настроение у моего фиктивного мужа было траурным, и я впервые видела его таким.
Меня так и подмывало расспросить о записке, но я каждый
– И о чем же тебе рассказала Люция?
Эдвин опрокинул в себя бокал вина и буркнул:
– Не важно.
Но я продолжала настаивать:
– На тебе лица нет? Что случилось?
– Тяжелые воспоминания. Не обращай внимания.
Он налил себе еще вина и залпом осушил бокал. Я хотела заговорить снова, но Эдвин приказал:
– Возвращайся к себе. Сиди в комнате, никого не пускай и не высовывайся, ясно?
После этого он подозвал одну из служанок и попросил:
– Проводите мою супругу наверх и проследите, чтобы ее никто не побеспокоил. А мне – бутылку “Артейской звезды”.
У меня глаза на лоб полезли. Даже не от цены знаменитой настойки, которая была баснословной. “Артейская звезда” – очень крепкий напиток, и мне стало совершенно ясно, что сегодня мой супруг твердо намерен напиться.
Я была так обескуражена, что покорно пошла за служанкой. Эдвин никогда себя так не вел, и о причинах оставалось только гадать.
Меня ждала чистая комната с кроватью, которая могла вместить двоих. Но я поняла. что уже привыкла к огромному ложу в доме Рокфоссов. И только в этот момент я поняла, что понятия не имею, где собирается ночевать Эдвин. Здесь, со мной? В соседней комнате? Или… отправится к очередной любовнице?
От новой порции размышлений и страданий спасла усталость. Силы покинули меня, и я стала готовиться ко сну. Оказалось, что ректор догадался прихватить кое-какие вещи, и у меня была сорочка. С короткими рукавами и целомудренной горловиной без выреза. Правда, подол не доходил даже до колен. Но я так устала, что махнула рукой и завернулась в одеяло. И почти сразу же провалилась в сон.
Меня разбудил жар. Огонь внутри ворочался под печатью. Она не вспыхивала на лбу, но чувство было настолько неприятным, что спать стало невозможно. Я обреченно ворочалась в постели, когда в двери повернулся ключ. Я резко села на постели, и в тот же миг вспыхнул магический фонарик. Эдвин ввалился в комнату и запер дверь. Со второй попытки призвал элементаль и каким-то чудом сотворил охранное заклинание. Затем неровной походкой направился к стулу.
– Эдвин… – обреченно пробормотала я.
Ректор махнул рукой и сказал:
– Спи, я на полу лягу.
Язык у него заплетался, а пальцы путались в пуговицах жилета. Я покосилась на пол и не увидела там ни матраца, ни одеяла. Эдвин в это время справился с жилеткой и сбросил сапоги. А затем добрел до кровати, рухнул на нее рядом со мной и засопел. Магический фонарик погас, и в комнате стало темно. Кровать была гораздо уже,чем дома, и я постаралась лечь на самый краешек, чтобы оказаться подальше от ректора. Печать продолжала ворочаться, но я крепко зажмурилась, надеясь, что мне все же удастся уснуть.