Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!
Шрифт:
Не удалось. Огонь победил, и на лбу расцвело рыжее пятно. Меня начало трясти и бросать то в жар, то в холод. Внутри начала нарастать боль. Я не придумала ничего лучше, чем развернуться и уткнуться лбом в спину Эдвина. Огненная элементаль начала успокаиваться, и я прильнула к ректору всем телом, надеясь усыпить ее. Сердце колотилось как бешеное, а Эдвин внезапно шевельнулся во сне, поймал мое запястье. Утвердил мою руку у себя на груди и успокоился. Теперь мы лежали в обнимку. Огненная элементаль внутри засыпала медленно, а я старательно убеждала себя, что ничего предосудительного между
Сейчас печать успокоится, и я отползу в сторонку. А Эдвин пьян и с утра ничего не вспомнит. Кроме того, он в рубашке.
Стоило мне об этом подумать, как я шевельнула рукой и под тканью нащупала прямоугольный лист бумаги. Неужели та самая записка? Как бы мне ее достать…
Поколебавшись, я осторожно просунула руку между пуговицами и нащупала край листа. Ректор шевельнулся, его пальцы накрыли мою ладонь, и я испуганно замерла. Но в следующий миг рука Эдвина безвольно упала на постель, а он продолжил ровно сопеть. Сгорая от смущения и страха, я очень медленно потянула листок на себя. На этот раз Эдвин не двинулся и продолжил спать.
Самым сложным оказалось вытащить свою руку из-под тяжелого локтя фиктивного супруга. Но и с этим я каким-то чудом справилась. Совесть шептала, что нужно было поговорить с Эдвином, задать ему прямой вопрос. Но ректор мастерски уходил от ответа каждый раз, когда я пыталась что-то выяснить, и теперь я не собиралась отступать.
Наконец, я отвернулась от Эдвина и сложила пальцы. Магический фонарик у меня получался не всегда. Так что я призвала элементаль, и одной рукой развернула листок, надеясь, что слабенького света хватит, чтобы разобрать буквы. Но магия мне не понадобилась.
Потому что слова источали рыжий свет. От силы, которая исходила от них, внутри снова заворочалась притихшая было элементаль. Я свернулась клубком и попыталась сосредоточиться на содержимом записки.
“Отдай девчонку нам, иначе пострадает твоя семья. Договор не действует как надо, и ты не сможешь помешать”.
Я перечитала несколько раз. Мной овладело смятение. Эдвину ставили ультиматум. Я – или его родные. Ясно, кого он выберет… Листок задрожал в моих руках. И в этот момент я поняла, что сопение за моей спиной прекратилось.
Я медленно обернулась и обнаружила, что Эдвин смотрит на меня, подперев голову рукой. А затем ректор выхватил у меня листок и сунул себе под бок. Я ждала громов и молний, но вместо этого Эдвин обнял меня одной рукой, прижал спиной к своей груди и выдохнул мне в шею:
– Забудь об этом. Спи.
Кожу защекотало его ровное дыхание. Я поняла, что мой фиктивный супруг еще не протрезвел. И, похоже, не собирается выпускать меня из объятий. К счастью, сгорать от смущения до утра мне не пришлось. Огненная элементаль успокоилась, как и всегда рядом с Эдвином. А измученное сознание решило, что с него хватит. Я уснула почти мгновенно.
Разбудила меня сдавленная ругань над ухом. Приятная тяжесть и тепло ушли. Я сжалась в комок, пытаясь вернуть чувство покоя и безопасности, но пришлось открыть глаза. Эдвин выругался снова. Только после этого я сообразила, где мы находимся, и вспомнила, что произошло.
Пришлось сесть на кровати, прижимая к груди одеяло. Я украдкой
– Что я делал? – требовательно спросил Эдвин.
Я уколола его:
– Обещал лечь спать на полу, но оказался здесь.
– А кроме этого?
Я дернула плечом и небрежно бросила:
– А что ты еще мог делать? Отдавать меня риспи ты, наверное, в другой день собрался…
Отвернуться мне не дали. Тяжелая ладонь Эдвина легла мне на затылок, и он раздраженно произнес, глядя мне в глаза:
– Прочитала? Вот скажи мне, откуда в твоей голове берется всякий бред?
Закусить губу на этот раз я даже не успела. В следующий миг стальные пальцы сжали мой подбородок. Ректор впился в мои приоткрытые губы, по телу прокатилась волна жара. О сопротивлении не было даже мысли. Я выгнулась ему навстречу, и Эдвин углубил поцелуй.
Я так и не поняла, кто из нас остановился первым. Наверное, все-таки Эдвин. Потому что когда я начала что-то соображать, то обнаружила, что ректор сидит, опираясь на спинку кровати, а моя голова лежит у него на плече. Одеяло сползло, обнажая мои колени, и я поспешно натянула его до пояса. Кажется, на трезвую голову мы способны натворить больше, чем на пьяную.
Больше всего мне хотелось спросить Эдвина, зачем он это делает. Но я не решилась произнести ни слова. Возможно, это просто игра для него. Были Марианна и Люция, теперь к ним ездить не сподручно, а под боком я… Или задабривает поцелуями также, как и подарками, чтобы не высовывалась и терпела все недоговорки и странности. Он не может считать меня привлекательной, и уж тем более испытывать какие-то чувства.
Я нашла в себе силы отлепиться от плеча своего фиктивного супруга и пересесть на край постели. Спустила ноги и повернулась к нему спиной. А Эдвин вздохнул:
– А то, что без твоего присутствия договор тоже не действует, тебя не смущает, да? Ну ты бы хоть более правдоподобный бред себе придумала.
– Рассказал бы сразу, ничего бы не думала, – огрызнулась я.
Какое-то время Эдвин молчал. А затем он встал и принялся натягивать сапоги размышляя:
– Первым делом нужно понять, что не так с договором. Скорее всего, влияет огненная элементаль. Знать бы еще, как влияет. Попробую сегодня ночью расспросить Ривезь и Рубаха. Пойду к белым камням. Лилии уже не должны воздействовать на тебя, так что вернемся домой.
Поколебавшись, я обернулась и осторожно начала:
– Но… тот, кто может что-то знать, есть гораздо ближе.
– Кто? – нахмурился Эдвин.
– Сулаки, – терпеливо пояснила я. – Она не пыталась меня убить. Может, расскажет, как огненная элементаль влияет на договор?
Ректор тут же подошел и сел на постель рядом со мной. А затем проникновенно сказал:
– Лина. Я не понимаю, почему ты доверяешь ей. Но, поверь, Сулаки вовсе не бедная овечка, и до несчастной красавицы, запертой в башне, ей тоже далеко.