Праведники
Шрифт:
— Снимай!
Когда с переодеваниями было покончено, Уилл застыл в прихожей перед зеркалом. Он очень надеялся, что с ним произойдет такая же перемена, какая случилась с Тишей. Но все было напрасно. За американца он бы еще сошел, но за еврея? Никогда. У него было слишком узкое, типично англосаксонское лицо. Таких евреев просто не бывает.
С другой стороны, не он ли сам видел в Краун-Хайтсе новообращенных, один из которых явно был азиатом, а другой — скандинавом? Почему бы и англичанину, в конце концов, не принять иудаизм?
— Тиша, а где, по-твоему, я могу раздобыть ермолку?
— Я позаботилась об этом, не беспокойся.
Она вынула из сумочки маленький черный кружок и булавкой закрепила его на макушке Уилла.
— Где
— Позаимствовала у Сэнди, когда мы прощались с ним в парке.
— Позаимствовала?! В каком смысле?
— Вытащила из кармана. Я знаю, что у хасида всегда есть запасная. На всякий случай.
Она придирчиво оглядела его с головы до ног.
— Ну что ж, более-менее… Добро пожаловать, Монро, в мир скромности и благочестия.
Они уже сидели в такси, а Уилл все никак не мог справиться с охватившим его странным возбуждением. Он походил на шпиона, получившего приказ командования пробраться в логово врага. Ни разу в жизни ему не доводилось надевать на себя другую личину, и он не был уверен, что достойно справится с задачей. Ему казалось, что со стороны он выглядит как клоун, в которого все будут тыкать пальцем.
Вспомнив о телефоне, он вынул его из кармана и взглянул на экранчик. Так и есть — новое сообщение. И все от того же неизвестного отправителя, которого они долгое время принимали за бедного Юзефа Ицхака.
«Ставь цифры рядом — всех нас видишь, А перемножишь — нас ополовинишь, Хоть люди мы, нас малое число, Не станет нас — не станет никого».Уилл никакие прореагировал на странное послание. Плевать он хотел на этот очередной ребус. В конце концов, они с Тишей едут в Краун-Хайтс, где, как она обещала, им и так все откроется. Скоро. Совсем скоро.
Включив карманный компьютер, Уилл залез в свою почту. Писем не было, зато пришла новая ссылка с сайта «Гардиан». В Англии Уилл всегда читал эту газету и, перебравшись в Америку, оформил электронную подписку. Правда, в последние годы у него почти не было времени заходить на этот сайт. Новостей ему хватало и в Нью-Йорке. Но сейчас он кликнул на ссылку и перешел на главную страницу, украшенную знакомым с юности логотипом.
«РОБИН ГУД С ДАУНИНГ-СТРИТ
Самый громкий за последние годы политический скандал в Великобритании принял сегодня утром весьма неожиданный оборот.
Экс-канцлер казначейства Гейвин Кертис, покончивший с собой на днях, в одночасье превратился из ненавидимого всеми коррупционера в народного героя. Информация о том, что мистер Кертис в течение ряда последних лет регулярно присваивал средства из государственного бюджета и переводил их на свой личный счет в швейцарском банке, сегодня утром была дополнена новым известием — о том, на что расходовались эти средства.
Утренние таблоиды уже назвали покойного Робин Гудом наших дней. И действительно, как выяснилось, на протяжении целых семи лет мистер Кертис активно грабил богатых и столь же активно помогал бедным.
„Субсидии, которые мы получали от государства, сначала удвоились, а потом утроились, — сообщил пресс-секретарь некоммерческой благотворительной организации „Мы против голода!“. — Откровенно говоря, мы думали, что это такая политика властей“.
На самом деле это была личная политика мистера Гейвина Кертиса, а власти как раз находились в полном неведении. Канцлер казначейства щедро помогал многим организациям, деятельность которых направлена на борьбу с голодом, распространением СПИДа и нищетой.
Долгое время мистеру Кертису удавалось весьма ловко изымать из государственной казны огромные суммы, пряча все записи о списании этих средств в тоннах бухгалтерских ведомостей. Однако в последнее время он активизировал свою деятельность и начал красть деньги, предназначавшиеся для компаний, занимающихся экспортом британского
„Он не мог не знать, что сильно рискует, — заявил источник в разговоре с корреспондентом „Гардиан“. — Но все равно шел на это. Думаю, в конечном итоге его сдали именно экспортеры. Но к тому времени, когда это случилось, он уже успел спасти от неминуемой гибели сотни тысяч несчастных по всему миру. Точная статистика мне, разумеется, неизвестна. Да, в глазах некоторых людей мистер Кертис был вором и коррупционером, но в глазах Бога он, безусловно, был праведником!“»
ГЛАВА 44
Воскресенье, 20:16, Краун-Хайтс, Бруклин
Тиша отказалась от мысли предупредить о своем визите по телефону. Она не хотела рисковать. Мандельбаум может оказаться не готов к тому, чтобы принять ее, когда услышит в трубке голос из прошлого. И разумеется, он сразу даст знать ее родителям. Тиша не сомневалась в том, что все последние годы рабби страшно жалел о том, что когда-то уступил ее уговорам и согласился на ее тайное обучение. Закончилось все печально — девчонка сбежала. И после этого ему трудно было смотреть в глаза ее родне.
Она решила появиться на его пороге без предупреждения, не оставив ему выбора. Тиша сверилась с часами. Скорее всего рабби уже вернулся с вечерней молитвы и теперь отдыхает дома. Адрес она помнила и, когда впереди показались окна его дома, велела таксисту остановиться.
— Сейчас, Уилл, сейчас… Дай собраться с мыслями… — попросила она, не делая никаких попыток выйти из машины и неподвижно глядя в лобовое стекло. — Десять лет, Боже, почти десять лет… Я была совсем другим человеком…
— Тебя никто не торопит, Тиша.
Уилл тоже выглянул в окно. На улице было тихо и пустынно. Он не заметил ни одной припаркованной машины, кроме их такси. На тротуаре не было видно ни единого пешехода. И только из какого-то окна до них доносилась музыка. Поначалу Уилл не прислушивался, но одна строка вдруг заставила его вздрогнуть. Пел Джон Леннон: «Мы мерим нашу боль по Богу…» Уилл весь превратился в слух.
Я не верю в волшебство… Я не верю в Библию… Я не верю в Иисуса… Я не верю в «Битлз»… Я только верю в Йоко и в себя…Уилл никогда прежде не слышал эту песню, но сейчас с ним будто говорила Бет. Словно ей удалось каким-то чудом подать ему весточку о себе. Он едва сдержался, чтобы не заплакать.
Наконец Тиша собралась с духом и вышла из машины. Они расплатились с таксистом и подошли к нужному дому. Уилл поправил съехавшую набок ермолку. Тиша постучалась. В первую минуту из-за двери не было слышно ни звука, а потом вдруг лязгнула щеколда, и на пороге возник высокий седобородый старик. На вид ему было никак не меньше восьмидесяти.
— Рабби Мандельбаум, здравствуйте. Это Това Шайя Либерман, ваша ученица. Я вернулась…
Брови старика медленно поползли вверх, он оперся о дверную притолоку, не спуская с Тиши пристального взгляда. Лишь через минуту он молча отошел в сторону, жестом пригласив их войти. Когда они проходили мимо столовой, он сделал им знак следовать дальше. Так они оказались на кухне.
Уилл еще никогда не видел помещения, столь мало соответствовавшего своему предназначению. Во-первых, здесь стоял запах, как в старой библиотеке — пахло книгами и пылью. Кухонный стол был загроможден раскрытыми томами. Книги также занимали стеллажи от пола до потолка и были раскиданы по полу. Это явно были сборники священных текстов, и достаточно было окинуть все это книгохранилище беглым взглядом, чтобы понять: здесь вряд ли что-то отыщется на английском языке.