Правила для любовницы
Шрифт:
Затем она начала храпеть.
Он осторожно протянул руку к груди женщины и вытащил ключ. Он был жирным от масла для тела ее светлости.
Бенедикт не мог представить ничего более шокирующе неприличного, чем это.
Он позвонил в звонок. Когда появился Уиллоби, Бенедикт спокойно сказал:
— Ее светлость слишком много выпила, вам лучше уложить ее спать. Я могу сам найти дорогу к выходу.
— Только не опять, — пробормотал Уиллоуби. Он вышел за лакеями и горничной леди Уэйборн.
Бенедикт
Комната была темной как смола. Бенедикт вытащил коробок со спичками и зажег спичку. Козима был привязана руками и ногами к железной кровати. Она была без сознания. Они не удосужились раздеть ее полностью, но ноги девушки были босыми. Парик исчез.
— Козима! Кози! Просыпайся!
Ее глаза открылись.
— Бен, — прохрипела она.
Спичка обожгла его пальцы, и Бенедикт уронил ее. Oн зажег другую спичку и побежал к Кози.
— Не думай обо мне, — прошипела она. — Бен, ты должен найти Элли! Мама в больнице, но они не говорят мне, где держат Элли! Ты...
Он нашел свечу и зажег ее.
— Элли у меня, — коротко сказал он.
— Элли у тебя? — повторила Кози. — Элли у тебя, а я не сплю?
Бенедикт поцеловал ее.
— Ты не спишь. Теперь давай вытащим тебя отсюда.
Он достал свой карманный нож и разрезал ее узы.
— Ты можешь идти?
— Думаю, дa, — сказала она, но совершенно ошибaлась. Из-за эфира ноги так ослабели, что не держали ее. Она упала на кровать, как тряпичная кукла.
— Ублюдки, — прорычал он. — Я понесу тебя.
Она грустно на него посмотрела.
— Ты не можешь сделать это, Бен. Я пойду сама. Я справлюсь.
— Неужели? — холодно сказал он. Бенедикт схватил ее под коленями, когда она подтянулась к краю кровати, и в следующую минуту она перевернулась. Ее низ был на его плече, левая рука Бенедиктa была похожа на железную полосу вокруг ее бедер.
У Кози кружилась голова.
— Думаю, меня стошнит, я сейчас вырву — простонала она.
— Вырви, — отрезал он, выпрямляясь. Легче перышкa, она согнулась пополам. Он услышал, как ее рвет.
— Ты никогда не справишься со всеми этими ступеньками, — просила она. — Действительно, я могу идти. Бен, ты упадешь и поранишься. Поставь меня!
— Это так приятно, — сказал он, — быть с женщиной, которая уверена во мне! Я снесу тебя вниз по этой лестнице, мадам, и это мое последнее слово.
Он понес ее на площадку. Уиллоуби удивленно посмотрел на них. Два лакея вынесли леди Уэйборн из гостиной. Они тоже остановились и удивленно посмотрели на лорда Оранмора.
Бенедикт, недолго думая, крикнул:
— Дом в огне. Каждый должен выйти как можно быстрее. Не...
Уиллоуби вскрикнул от ужаса. Лакеи бросили леди Уэйборн и
— Пожар!
Бенедикт спокойно переступил через инертное тело леди Уэйборн.
— Что ты с ней сделал, Бен? — с любопытством спросила Козима.
— Эфир, — коротко ответил он.
— Мы не можем оставить ее, Бен. Мы не можем позволить ей сгореть в пожаре.
— Не будь глупой, — отрезал он. — Дом не горит.
— Это не так? Но ты сказал...
— Я солгал, любовь моя. Я врал!
Кряхтя и пыхтя, он нес ее до конца. Слуги очень любезно оставили дверь открытой. Бенедикт отнес ее к ожидающей карете и посадил рядом с сестрой. Аллегра никогда не видела свою сестру без ее светлого парика.
— Святая муха! Что они с тобой сделали?
Бенедикт забрался в карету. Козима, c белым как мел лицом, изо всех сил старалась не вырвать. Она прислонилась к стенке кареты, держась очень неподвижно, затем открыла глаза и тихо спросила:
— Мама?
Он улыбнулся ей.
— Боюсь, что у меня нет полномочий противостоять приказам вашего дяди, — извиняющимся голосом сказал он, — если, конечно, ты не выйдешь за меня замуж.
В ее глазах появился блеск.
— Это шантаж, — сказала она слабо.
Он улыбнулся ей.
— Черный — мой любимый цвет, — напомнил он. — Как ты думаешь, отец Маллон поженит нас сейчас, даже если ты настолько одурманена, что не можешь стоять?
— Поженит, — заверила она его, — когда услышит мою исповедь.
Эпилог
Два месяца спустя лорд Оранмор впервые выступал в Палате лордов. Его красивая молодая жена сидела в галерее.
— Разве вы не видите, мои лорды: если это может случиться с лордом Уэйборном и лордом Редфилдом, это может случиться с любым из нас! Посмотрите на них — так сильно искалечены и избиты, что я почти не узнал их!
Лорд Редфилд с ненавистью уставился нa него. Его лицо исцелилось, но уши были отрезаны и исчезли навсегда. У лорда Уэйборна на лице навечно застыло выражение шока.
— Глядя на них, можно почти поверить, что их пытали! — Бенедикт продолжил. — Но лорд Ливерпуль уверяет нас, что британское правительство не мучает людей, и, естественно, я верю слову джентльмена!
Лорд Ливерпуль выглядел решительно опечаленным.
— Мои лорды, я предупреждал вас, что приостановка habeas corpus на Британских островах приведет к таким ужасающим злоупотреблениям властью, не так ли? Я настоятельно призываю вас, мои лорды, исправить трагическую ошибку лорда Ливерпуля, прежде чем какой-то невинный человек пострадает, как пострадали лорд Уэйборн и лорд Редфилд.