Правила охоты
Шрифт:
Оябун смотрел на мертвого полицейского почти пятнадцать секунд, словно каким-то образом мог оживить его. События разворачивались хуже не придумаешь. Столичный департамент полиции Токио был безжалостен и неумолим, когда убивали кого-то из его сотрудников. Жизнь для якудза — для всех якудза — превратится в сущий ад до тех пор, пока виновный и его сообщники не будут пойманы и наказаны. За убийство полицейского полагалась смертная казнь.
Оябун вдруг понял, что теперь ему нечего терять. Он обязан довести дело до конца, если хочет, чтобы во время предстоящего нелегкого разговора с боссом “Инсуджи-гуми” на его стороне были не только
Оябун поднял пистолет. Гайдзин все еще стоял у парапета и, судя по всему, даже не был ранен.
Фицдуэйн глянул вверх по склону и был неприятно поражен, увидев, что оба его телохранителя без движения лежат на земле. У него же снова оказалось трое противников. Один из них был совсем близко, а двое находились на расстоянии двадцати ярдов или около того. Ливень усилился и превратился в настоящий водопад, но даже сквозь плотную, почти непроницаемую стену воды Фицдуэйн безошибочно определил, что в руке одного из нападавших появился автоматический пистолет.
И это страна, где преступники не носят огнестрельного оружия?!
Фицдуэйн выругался и, выхватив второй из своих ножей, с силой метнул его в направлении ближайшего противника. К несчастью, он не попал, но якудза, уворачиваясь от клинка, оступился и упал на колено.
Фицдуэйн воспользовался моментом и бросился бежать вниз по холму. Там, на расстоянии пятидесяти ярдов, должен был быть полицейский участок.
Сзади раздались сухие щелчки выстрелов, и пули выбили из мостовой каменную крошку прямо у него под ногами. Фицдуэйн бежал во всю прыть, низко пригибаясь и петляя как заяц. Брызги из луж взлетали вверх и падали обратно вместе с каплями дождя. Черное небо глухо ворчало.
Фицдуэйн затормозил у самой двери полицейской будки, схватившись правой рукой за какой-то вертикальный столбик. Его развернуло, и он оказался лицом к лицу с молоденьким полисменом. Полисмен выглядел так, словно сошел с рекламного плаката, призывающего добровольцев поступать на службу в полицию. Новенькая, с иголочки, форма была перетянута ремнем, а на боку висела кобура с револьвером. Молодой человек казался воплощением заботы Токийского полицейского департамента о городских жителях, однако Фицдуэйн сразу понял, что отреагировать на возникшую ситуацию к его, Фицдуэйнову, благу он не успеет. Отсутствие опыта и полное непонимание происходящего буквально светились на его лице. Пока полисмен будет действовать по правилам, Фицдуэйна неминуемо убьют.
— Вот дерьмо! — в сердцах воскликнул Фицдуэйн, мгновенно оценив последствия поступка, который он намеревался совершить. Почти без паузы он со всей силы ударил полицейского в живот и свалил крюком справа в челюсть.
Молодой страж порядка издал странный звук и упал. Фицдуэйн перегнулся через него и завладел револьвером. Выдвинув барабан и убедившись, что револьвер заряжен, он вскинул оружие и дважды выстрелил набегавшему оябуну в лицо. Фицдуэйн стрелял почти в упор, и поэтому пули буквально вмяли лоб и нос якудза внутрь его головы. Сила удара была так велика, что оябун отлетел назад и, сорвавшись с тротуара, распластался на проезжей части. Через пять секунд он исчез под колесами огромного автобуса.
Двое оставшихся кобунов, на которых Фицдуэйн направил ствол револьвера, застыли поблизости, подняв мечи. Он как раз прикидывал, которого из них пристрелить первым, когда за его спиной раздался спокойный голос, говоривший по-английски довольно чисто, но с американским акцентом.
— Фицдуэйн-сан,
Фицдуэйн продолжал целиться в якудза. Периферийным зрением он заметил полицейского сержанта, который тоже вытащил свое оружие и взял преступников на мушку. Судя по его внешнему виду, он знал, что делал, и Фицдуэйн слегка успокоился.
— Там, на холме, остались двое ваших, — сказал Фицдуэйн. — Им нужна помощь, срочно. Вызовите врачей, а я вернусь и посмотрю, что я смогу сделать.
Адачи, который прижимал свой револьвер к спине гайдзина, на мгновение потерял дар речи. Потом он опустил оружие и схватился за телефон. Минуты через три он нашел Фицдуэйна стоящим на коленях возле сержанта Оги. Судя по всему, ирландец прекрасно знал, какая первая помощь была ему необходима.
Глава 16
Заместитель генерал-суперинтенданта Столичного департамента полиции посмотрел в досье, лежавшее на столе перед ним, потом перевел взгляд на Адачи. Он проделал это уже несколько раз, но пока молчал, и детектив-суперинтенданту, стоявшему навытяжку перед широким столом начальника, стало не по себе. Адачи чувствовал себя так, словно перед ним была птица-глупыш, бессмысленно трясущая головой.
В промежутках между суровыми взглядами, которые он бросал на Адачи, Сабуро Иноки листал рапорта и рассматривал фотографии. Насколько Адачи мог припомнить, за все годы, что он знал Паука, ничто не в силах было заставить его волноваться и переживать, однако резня на Ясукуни-дори, положительно, выбила его из колеи.
Брови заместителя начальника Токийского департамента полиции почти постоянно были приподняты на добрые полдюйма, а когда он заговорил, то голос его звучал целой октавой выше. Услышав этот писк, Адачи почувствовал некоторое удовлетворение — в конце концов именно Паук предложил подключить ирландца к делу Намака, и, к счастью, об этом было широко известно.
— Невероятно! — проговорил Паук тоненьким голоском. — Этот человек всего три дня в Японии, однако он уже успел превратить Токио в подобие Чикаго. За тридцать пять лет службы я не видел и не слышал ни о чем подобном. Пятеро убитых, в том числе один полисмен, и один полисмен ранен. И все это — в нескольких шагах от Императорского дворца и мемориала жертвам войны! Газетчики сожрут нас с потрохами. Случись это пятьдесят лет назад, и я вынужден был бы совершить сеппуку. [10] Что касается вас, Адачи-сан, то я и думать об этом не хочу. В лучшем случае вам позволили бы вступить в ряды летчиков-камикадзе. В конце концов, вы тоже там были, а старший офицер полиции просто обязан пресекать подобное поведение!
Он сердито затряс головой.
— Невероятно, невероятно… И ведь не только мечи, но и огнестрельное оружие. Они устроили перестрелку в моем городе! Куда мы катимся?
“Плоды экономического прогресса”, — хотелось сказать Адачи, но он вовремя прикусил язык. Пожалуй, сейчас было не самое подходящее время для шуток. Он также не стал заострять внимание на том, что Император почти не живет в своем дворце, так как именно сейчас дворец ремонтируется и подновляется. Адачи благоразумно промолчал, стоя перед начальником и почтительно ожидая разрешения заговорить.