Правила первокурсницы

Сокол Аня

— Трость, — едва слышно прошептала я и положила ладонь на локоть своего спутника.

— Что? — так же тихо спросил он.

— Трость, — повторила я и ощутила, как напряглись мышцы под моими пальцами.

Он понял. Трость, на которую был вынужден опираться настоящий Мэрдок, осталась в Воздушных садах. И следующий посетитель, что займет наш столик непременно обнаружит ее прислоненной к стулу. Хоторн никогда бы не оставил ее, только не тот, кто вынужден опираться на нее при ходьбе. Но возвращаться за ней было немыслимо.

— Идем, — пришел к тем

же выводам мой спутник и стал быстро спускаться вниз по улице. Наверное, слишком быстро, потому что пожилая матрона, что торговала на углу первыми весенними цветами, глядя, как я еле поспеваю за мужчиной, осуждающе покачала головой. А я едва не рассмеялась, потому что тот, за кем я последовала бы хоть в Разлом, всегда так ходил.

— Куда мы идем?

— Подальше отсюда, — ответил мужчина и свернул на узкую боковую улочку, в этот час пустынную, только с витрины очередной цветочной лавки на нас приветливо смотрели алые розы. Я услышала трамвайный звонок и далекий свист и улюлюканье уличных мальчишек.

Мой спутник вдруг остановился, повернулся и вдруг склонился ко мне. Склонился с неожиданным намерением коснуться моих губ своими. Это было настолько неправильно, настолько вызывающе, настолько восхитительно, что я уперлась кулачками ему в грудь. Девы, с таким же успехом, я могла бы попытаться отодвинуть стену. Вот так и попадают в беду юные леди, которые уходят из ресторации с незнакомцами в неизвестном направлении.

И все же я своего добилась. Заметив мое движение, молодой человек замер и с хорошо знакомой издевкой спросил:

— И это все? Даже пощечину не дашь?

— Как-то ты сказал мне, что не позволишь ни одной женщине бить тебя, — прошептала я, не в силах и оттолкнуть его, ни отстранится сама.

— Узнала, — констатировал он. — Приятно. И страшно.

— Почему?

— Раз догадалась ты, мог догадаться кто-нибудь еще.

— Крис… — позвала я.

— Тсс, — покачал головой рыцарь. — Никаких имен.

— Но ты обещал мне рассказать…

— Раз обещал, значит, расскажу. Идем, а то торчим тут, как три тополя на плющихе, — Он потянул меня дальше по улочке.

— На какой плющихе? И почему три, если нас двое?

Вместо ответа Крис рассмеялся. Я снова услышала трамвайный звонок, оглянулась. В стеклянной витрине цветочной лавки пожилая торговка расставляла кадки с цветами. Заурчал двигатель, это джентльмен в кепке оживил свой мобиль и пересек перекресток. Мы снова свернули и едва не столкнулись с разносчиком, что нес куда-то изрядно обедневший лоток с пирогами. Он даже остановился, словно раздумывая, а не попытаться ли всучить нам оставшийся товар, но потом махнул рукой. Мы вышли обратно на широкий проспект, по которому неспешно ехал трамвайный вагон. Ватага мальчишек бежала следом. Крича, они показывали пальцами на смельчака, который все же запрыгнул на задник и едва удерживал равновесие, держась за вагон. Пытаясь держаться.

Крис… Девы, как хорошо, что я могу хотя бы мысленно называть его по имени. Крис подвёл меня беседке и усадил на лавочку. Трамвай только

что уехал, и кроме нас тут никого не было. Я расправила платье, не сводя глаз с рыцаря.

— Расскажи мне всё, — снова попросила я.

А он снова улыбнулся и нараспев произнёс:

— Богини создали этот мир…

— Не настолько сначала, — взмолилась я.

— Что ты хочешь, чтобы я рассказал?

— Что происходит? Что происходит в Академикуме? Почему ты…

— Позволь сперва спросить мне. — Он задумчиво оглядел улицу. Мальчишки все также продолжали бежать за вагоном, из трубы которого шел пар. Разносчик уже скрылся за углом шляпной мастерской. — Меня до сих пор ловят как пришельца с Тиэры?

— Да. Но только на острове.

— Это очень странно, ты не находишь? — Он скрестил руки на груди. — Чего же проще, взять и объявить народу что, дескать, прокрался к нам супостат недобрый, с намерением погубить мир благостный. — Очень странно было слушать эти издевательские слова произносимые губами Мэрдока, голосом Мэрдока, Мердока, который никогда не позволял себе подобного. — А ещё проще объявить награду, и тогда за моей головой каждая собака охотилась, никакая личина бы не спасла. Но они этого не делают. Князь не делает.

— Они считают, что ты Муньер, — смущенно призналась я. Это там, в Академикуме в разговоре со жрицей и князем это предположение казалось почти правильным, почти реальным. А здесь внизу в городе под переливчатый звон трамвая все это звучало немного неправдоподобно.

— Кто? — спросил Крис. — Где-то я уже слышал эту фамилию.

— Был давно такой род. После них невостребованным осталось целое состояние и если кто-то докажет, что он потомок Муньеров…

— Точно, вспомнил, я слышал эту фамилию в банке. Тому парню предложили пройти проверку.

— Да, — я пожала плечами, — но так или иначе, род Муньеров давно угас, но они считают…

— А «они» — это кто? — прервал меня рыцарь.

— Князь, Аннабэль Криэ.

— Сам князь? Какая честь. Жаль, что он ошибается. Я вообще не отсюда, да и эту фамилию слышу чуть ли не впервые. А что говорят остальные?

— Остальные? — Я моргнула. Как получилось, что вместо того, чтобы задавать свои вопросы, я отвечаю на чужие? — Крис, магистр Виттерн полагает, что Дженнет специально заразили коростой, чтобы ты мог уйти с острова. Притвориться, что ушел, — поправила я сама себя, вспомнив погоню, вспомнив, как серые никого не нашли на дирижабле, которым была отправлена дочь первого советника.

— Да, — прямо ответил рыцарь. И это «да» упало между нами, как камень.

— Что?

— Не притворяйся, что не поняла. Магистр Виттерн прав, ее заразили нарочно. — Он все-таки отвернулся, но только для того, чтобы оглядеть улицу.

— Но она умрет! — Я даже вскочила со скамейки.

— Когда она успела стать тебе подругой? — Оуэн хотел спросить это насмешливо, возможно пренебрежительно, на горечь в голосе все испортила, словно ему самому до смерти надоело казаться хуже, чем он есть на самом деле.