Правило четырех
Шрифт:
— Однажды, когда он заявился к нам в дом, я обозвал его Диком Жеребчиком, и мама отправила меня спать без ужина.
Дик Мэйфилд. Меня он называл Крошкой Томом. Как-то мы ехали с ним в «камаро», и Дик поделился со мной своим секретом. «Маленький ты или большой — не имеет значения. Главное — сколько сил в твоем моторе».
— Мэри встречалась с парнем, который ездил на «мустанге» шестьдесят четвертого года. Я поинтересовалась, не делают ли они чего на заднем сиденье. И она ответила, что слишком боится испачкать салон.
Рассказы о сексе
— Моя первая подружка каталась на попорченном водой «фольксвагене». Укладываешься на заднем сиденье, и тут тебя встречает этот запах. Запах суши. Заниматься там чем-то было просто невозможно.
Кэти поворачивается ко мне:
— Твоя первая подружка умела водить машину?
Вот и прокололся. Я откашливаюсь.
— Мне было девять. Ей — семнадцать.
Кэти смеется. Мы молчим. Похоже, самое время.
— Я сказал Полу.
Она поднимает голову.
— Сказал, что больше не буду работать с этой книгой.
Кэти отвечает не сразу. Сначала она трет ладонями плечи, и я вдруг понимаю, что ей холодно.
— Накинешь мой пиджак?
— Да. У меня уже «гусиная» кожа.
Смотрю на ее руки, покрытые крошечными пупырышками. Ключицы бледные, кожа — как будто фарфоровая.
— Вот.
Я снимаю пиджак и укрываю им ее плечи.
Моя правая рука застывает над ее плечами, и Кэти слегка откидывается назад. Я снова ощущаю запах ее духов, только теперь он исходит от ее волос.
Это ее ответ.
Она наклоняет голову, и я подаюсь вперед, в темное пространство между полами своего смокинга. Рука тянется к ее талии. Пальцы как будто прилипают к шероховатой ткани платья. Со лба падает прядь, однако Кэти оставляет ее без внимания. Под нижней губой я вижу пятнышко от помады, такое крошечное, что заметить его можно только с расстояния в несколько сантиметров. Потом она подастся навстречу, и все расплывается, теряет резкость, и я чувствую тепло на своих губах и вижу, как близки ее губы.
ГЛАВА 27
Поцелуй углубляется, и в этот момент дверь распахивается. Я поворачиваюсь и вижу Пола.
— Что-то случилось?
— Винсента забрали в полицию для допроса.
Он стоит у порога, оглядываясь с видом человека, вернувшегося к себе домой после недолгой отлучки и обнаружившего, что там уже обосновались другие.
Я смотрю на Кэти — она удивлена не меньше Пола, наверное, потому что совсем не ожидала увидеть его здесь.
Впрочем, возможно, таков эффект принесенной им новости.
— Когда?
— Час или два назад. Я только что разговаривал с Тимом Стоуном из института.
Все молчат, каждый о своем.
— Нашел Кэрри? — спрашиваю я, вытирая с губ помаду.
В секунды последовавшей за вопросом паузы мы, не обменявшись ни словом, возобновляем старый спор по поводу «Гипнеротомахии» и избранных мною для себя приоритетов.
— Я должен поговорить с Джилом, — коротко отвечает
Он быстро проходит по комнате, собирает рисунки и чертежи крипты, над которыми трудился много месяцев, сворачивает их в трубку и исчезает. Дверь захлопывается, всколыхнув устилающие пол бумажки.
Кэти соскакивает со стола, и я знаю, о чем она думает. От книги не убежать и не скрыться. Какие бы решения я ни принимал, какие бы клятвы ни давал, мне никогда не избавиться от нее, не оттолкнуть в прошлое. Даже здесь, в казавшемся ей безопасным «Плюще», «Гипнеротомахия» повсюду: на стенах, в воздухе. Проклятая книга словно затаилась и только ждет, чтобы напасть на нас в самый неподходящий момент.
Впрочем, возможно, я приписываю Кэти собственные страхи, потому что ее, похоже, больше беспокоит то, что сказал Пол.
— Идем. — Она хватает меня за руку и тащит к выходу. — Мне нужно найти Сэм. Если полиция арестует Тафта, ей придется поменять заголовки.
Поднявшись наверх, в главный холл, мы видим стоящих в углу Пола и Джила. В зале почтительная тишина. Члены клуба и приглашенные притихли, чтобы понаблюдать редкий феномен: явление знаменитого затворника.
— Где она? — спрашивает Кэти у парня, с которым пришла Сэм.
Ответа я не слышу. На протяжении двух лет Пол представлялся мне мишенью для шуток, которыми его осыпали в «Плюще», занятной диковиной, которую держат на цепи в подвале. Но сейчас старшекурсники смотрят на него с нескрываемым уважением и почтением, как на знаменитость, сошедшую в зал с одного из старых портретов. На лице его выражение отчаяния и надежды, какое бывает у просителя, обращающегося к последнему, кто может его спасти; если он и сознает, что все смотрят только на него, то не подает и виду. Я подхожу ближе, и в этот момент Пол передает Джилу хорошо знакомый, сложенный в несколько раз лист. Карта с указанием местонахождения крипты Колонны.
Закончив разговор, они идут к выходу из зала. Старшекурсники уже все поняли, и все — сидящие за столами, стоящие у стен и перил — начинают постукивать костяшками пальцев по дереву. Сигнал подает Брукс, вице-президент, к нему присоединяется Картер Симмонс, казначей клуба, а затем уже и остальные. Паркер стучит громче всех, рассчитывая выделиться и на этот раз. Но уже поздно. Уход Джила, как и его появление, происходит в точно рассчитанное время.
Шум постепенно стихает, и я спешу за ушедшими.
— Отвезем Пола в дом Тафта, — сообщает Джил, когда я переступаю порог «Служебной».
— Что?
— Ему нужно кое-что забрать. Какой-то чертеж.
— Прямо сейчас?
— Тафт в полицейском участке, — объясняет Джил. — Другого такого случая не будет.
Все понятно. Он хочет помочь другу, как это сделал Чарли, хочет доказать, что я был не прав.
Я уже открываю рот, чтобы сказать, что не могу составить им компанию, что им придется обойтись без меня, когда ситуация осложняется. В комнату входит Кэти.