Правители тьмы
Шрифт:
Что-то бормоча себе под нос, Кун тоже поднял руку. "Вот ты где!" Сказал Иштван. "Я знал, что в тебе есть дух воина".
"Дух воина, задница моя", - сказал Кун. "Если все вы, дураки, скажете "да", вы возненавидите меня за то, что я сказал "нет". Вот и все, в общем и целом".
Вероятно, он был не единственным, кто думал подобным образом; также, и он, вероятно, не ошибался. Поднималось все больше и больше рук, пока только несколько упрямых или напуганных солдат не отказались добровольно. Фригийс не был дураком, задав вопрос всем мужчинам
Когда, наконец, больше никто не поднял рук, командир роты одобрительно кивнул. "Я знал, что вы воины", - сказал он. "Если звезды будут добры, а я надеюсь, что они будут, ваши имена в этом списке будут только именами и ничем больше. Но если возникнет необходимость пожертвовать собой ради Экрекека Арпада, я знаю, что мы пойдем смело и по собственной воле. И я хочу, чтобы вы, мужчины, знали одну вещь ". Он поднял список имен, которые он записал. "Мое собственное имя здесь, среди ваших. Я тоже готов отдать свою жизнь за Дьендьоса. Свободен!"
"Клянусь звездами, это храбрый человек", - сказал Сони, когда они с Куном и Иштваном вместе уходили. "Он записал свое имя рядом с нашим".
Кун бросил на него жалостливый взгляд. Затем горожанин перевел взгляд на Иштвана. "Вы видите это, не так ли, сержант?"
"Видишь что?" Спросил Иштван. "Сони прав - капитан Фрайджес храбр".
"Он храбр в битве. Никто ничего не мог сказать по этому поводу", - признал Кун. "Но добровольное принесение себя в жертву так или иначе ничего о нем не доказывает".
"Нет?" - спросил Сони. "Ты хочешь, чтобы тебе перерезали горло, если Дьендьеш попадет в беду? Я не хочу, и я не думаю, что капитан тоже хочет".
Кун вздохнул, как будто удивляясь, почему он столкнулся со всей глупостью в мире. Сони начал злиться. Иштван сочувствовал Сони. "О чем ты говоришь?" он спросил Кана. "Ты думаешь, капитан не внес его имя в список, когда он сказал, что внес?" Тебе лучше так не думать." Он тоже начал злиться: злился на Кана, потому что не хотел злиться на человека, который повел их в бой.
"Я так не думаю, ни на минуту", - сказал Кун. "Но разве ты не понимаешь? Это не имеет значения".
"Ты продолжаешь говорить, что это не имеет значения. Я вижу это", - ответил Иштван. "Чем больше ты это говоришь, тем больше мне хочется дать тебе в глаз. Я тоже это вижу. Так что либо начинайте говорить разумно, либо заткнитесь ".
"Хорошо, клянусь звездами, я объясню". Теперь в голосе Куна тоже звучал гнев, и он говорил с дикой иронией: "На каждую сотню простых солдат приходится один капитан, более или менее. Быть капитаном сложнее, чем простым солдатом. Вы должны делать и знать все, что делает и умеет обычный солдат, и многое другое помимо этого. Итак, когда придет время магам начать резать глотки, если это когда-нибудь случится, начнут ли они резать глотки простым солдатам или капитанам? Что им легче заменить, если им придется их израсходовать?"
"О". Иштван прошел еще несколько шагов. Он чувствовал себя глупо. Он чувствовал себя хуже, чем глупо - он чувствовал себя глупо. Он взглянул на Сони. Сони ничего не говорил,
Это заставило Сони заговорить: "Я все еще хочу дать тебе пару шишек. Может быть, сейчас больше, чем когда-либо".
"Почему? За то, что ты прав?" Спросил Кун. "Где же здесь справедливость?"
"За то, что были правы не тем тоном", - сказал Иштван. "Ты часто так делаешь".
"Нет, это не то, не в этот раз". Сони покачал своей большой головой. С полей его кепки потекла вода. "За то, что заставили меня увидеть, что капитан Фрайджис сам говорил лукаво. Я не хочу, чтобы кто-то говорил одно, имея в виду что-то другое, или когда он вообще ничего не имеет в виду".
"Облака скрывают правду", - сказал Кун. "Звезды освещают ее. Они посылают свой свет, чтобы мы могли видеть".
Как и все, что говорил Кун, это звучало мудро. Сони хмыкнул и, наконец, неохотно кивнул. Иштван не был так уверен. Даже будучи сержантом, он видел, что уловки, с помощью которых люди вели за собой других людей, были не такими простыми. Пролить свет на эти уловки делало лидерство более трудным. Учитывая, как шла война, возможно, Куну следовало держать рот на замке.
***
Гаривальд никогда не видел столько ункерлантских солдат за все дни своего рождения. Они кишели в лесу к западу от Херборна и запрудили дороги к северу и югу от леса. С каждым днем банда нерегулярных войск, которую он возглавлял, выглядела все менее и менее важной. На самом деле, она вообще больше не казалась его бандой. Тантрис отдавал больше приказов, чем он сам, и, казалось, был счастлив, выполняя это.
Какими бы счастливыми ни казались Тантрис, люди начали ускользать от группы под покровом ночи. Пару лет назад они точно так же ускользнули в леса, чтобы присоединиться к нерегулярным войскам. Первая пара инспекторов - или они были импрессорами?
– присоединились к Тантрису вскоре после того, как Херборн пал от рук солдат короля Свеммеля. Гаривальду не нравилось, как они держались рядом с обычными. Ему также не нравилось, как они смотрели на него.
После того, как той ночью опустилась тьма, он тихо прошептал Обилоту: "Я собираюсь сбежать, пока у меня еще есть шанс".
Она кивнула. "Ты думаешь, они хотят напялить на тебя форменную тунику". Это был не вопрос.
"Я думаю, они хотят напялить на меня форменную тунику и отправить меня туда, где жарче всего, чтобы меня убили", - ответил Гаривальд. "В конце концов, я руководил бойцами, которые не подчинялись приказам непосредственно людей короля Свеммеля".
"Ты собираешься соскользнуть?" Сказал Обилот.
"Я уже так сказал", - ответил он. "Я тоже не собираюсь терять ни минуты - я не намерен быть здесь, когда завтра взойдет солнце". Он взял ее за руку. "Это не тот способ, которым я хотел попрощаться, но..."