Правители тьмы

Тертлдав Гарри

Пибба тоже услышал грохот. Пибба, по всем признакам, слышал все. Он вылетел из своего внутреннего святилища, как яйцо, вылетающее из придурка. "Силы свыше, это выходит из чьего-то жалованья!" - взревел он. "Просто дайте мне наложить лапы на этого тупицу с масляными пальцами, который все это устроил. Вероятно, смазал руку, чтобы поиграть с самим собой, сын шлюхи!" И он помчался выяснять, что именно пошло не так и кто в этом виноват.

"Такие спокойные". Эалстан закатил глаза. "Такие сдержанные".

Автор

слогана - его звали Болдред - усмехнулся. "В этом месте никогда не бывает скучно. Конечно, иногда хочется, чтобы там было скучно".

"Зачем тебе это?" Эалстан задумался. "Мне так нравится, когда мои волосы поджигают примерно три раза в день. Вряд ли кажется, что я что-то делаю, если только кто-то не кричит на меня, чтобы я делал больше ".

"О, все не так плохо, как кажется", - сказал Болдред. Он был примерно на полпути между возрастом Эалстана и Пиббы - ему было около тридцати пяти - с седыми волосками в бороде, которых все еще было так мало, что он демонстративно выщипывал их всякий раз, когда находил. "Пока ты выполняешь работу четырех человек, он будет платить тебе за двоих. Чего еще ты можешь хотеть?"

"Примерно так оно и есть", - согласился Эалстан. Он думал, что Болдред занимался неофициальным бизнесом Пиббы, а также тем, что касалось керамики, но он не был уверен. Поскольку он не был уверен, он никогда не упоминал об этом автору слогана. Время от времени он задавался вопросом, интересуется ли им Болдред.

Пибба протопал обратно в офис с мрачным выражением лица. Но ни один раболепствующий сотрудник не последовал за ним, чтобы забрать причитающуюся ему зарплату, а затем уйти навсегда. Раздраженный на Пиббу, Эалстан продолжал свою работу и не задал очевидного вопроса. Это задал Болдред: "Что случилось?"

"Блудливый бродячий пес появился из-за угла, направляясь в одну сторону, в то же время, как один из наших парней вышел из-за него, направляясь в другую сторону", - сказал Пибба. "Да, он споткнулся об эту вонючую штуку. Силы внизу пожирают его, что еще он мог сделать?" Три или четыре человека видели это, и у бедняги поцарапано колено на одной ноге и укушен собакой на другой ".

"А", - мудро сказал Болдред. "Тогда неудивительно, что ты его не уволил".

Хмурый вид гончарного магната стал еще более устрашающим; он, несомненно, с ревом вылетел из офиса, намереваясь сделать именно это. "Займись своим вязанием, - пророкотал он, - или я, черт возьми, тебя уволю. Нечего и говорить, что я не могу этого сделать".

Болдред очень быстро стал очень занят. Пибба смотрел на него достаточно долго, чтобы убедиться, что он занят, затем зашел в свой кабинет и хлопнул за собой дверью с такой силой, что на чернильнице Эалстана появились небольшие волны. "Очаровательны, как всегда", - пробормотал Эалстан.

"Но, конечно". Болдред пожал плечами. "Я не собираюсь беспокоиться об этом. Пройдет совсем немного времени, и он устроит истерику кому-нибудь другому. Скажи мне, что я ошибаюсь".

"Не могу этого сделать". Эалстан тоже вернулся

к работе.

Несколько минут спустя внешняя дверь открылась. Эалстан поднял глаза, все еще ожидая увидеть горшечника, у которого произошла неудачная встреча с бродячей собакой. То, чего он ожидал, было не тем, что он получил. То, что он получил, было альгарвейским полковником с торчащими навощенными усами. Эалстан задумался, должен ли он бежать или ему следует крикнуть, чтобы Пибба бежал. Прежде чем он успел что-либо сделать, рыжеволосый снял шляпу, поклонился и заговорил на довольно хорошем фортвежском: "Мне нужно видеть джентльмена Пиббу, если вы будете так любезны".

"Да, я достану его для тебя", - ответил Эалстан. "Могу я спросить почему?"

"Я хочу купить горшки". Альгарвейец поднял бровь. "Если бы мне нужны были цветы, вы можете быть уверены, что я пошел бы в другое место".

Уши горели, Эалстан спустился со своего табурета и пошел за Пиббой. "Горшки?" сказал гончарный магнат. "Я дам ему..." Он покачал головой и снова последовал за Эалстаном к выходу. Глядя на альгарвейца без особой теплоты, он спросил: "Какие горшки ты имеешь в виду?"

"Маленькие". Офицер сделал жест. "Такие, чтобы поместились на ладони и пальцах, вот так. Круглые или почти круглые, с плотно прилегающими крышками".

"У нас на складе нет ничего подобного", - ответил Пибба. "Это должен быть специальный заказ - разве что несколько сахарниц подойдут?"

"Позвольте мне увидеть их", - сказал альгарвейец.

"Пойдем со мной", - сказал ему Пибба. "У меня есть несколько образцов в соседней комнате".

"Хорошо. Очень хорошо. Отведите меня к ним, если вам угодно".

Когда Пибба и рыжая вернулись из комнаты с образцами, у гончарного магната было ошеломленное выражение лица. "Пятьдесят тысяч сахарниц, семнадцатый стиль", - хрипло сказал он и повернулся, чтобы уставиться на полковника. "Зачем кому-то понадобились пятьдесят тысяч сахарниц?"

"Для очень большого чаепития, конечно", - вежливо сказал альгарвейец.

Это, конечно, было неправдой. Эалстану стало интересно, в чем заключалась правда, и кто пострадает, узнав об этом.

***

"На нас льет дождь", - пожаловался сержант Иштван, хлюпая по грязной траншее на маленьком острове Бекшели. "Вокруг нас вода". Его волна накрыла Ботнический океан неподалеку. "С таким же успехом мы могли бы отрастить плавники и превратиться в рыб".

Сони покачал головой, отчего с его вощеной матерчатой шапочки полетела вода. "Я бы скорее превратился в дракона и улетел из этого жалкого места".

"Вероятно, безопаснее превратиться в рыбу", - заметил капрал Кун. "У куусаманцев слишком много драконов между нами и звездами". Он указал вверх.