Право быть
Шрифт:
– Помнишь фразу про расспросы кормилицы?
– Да. Весьма туманно и непонятно.
– Если не знать предысторию.
Великан всем своим видом выразил нарочито почтительное внимание.
– Ведьма, которой больше нет, рвалась к власти над миром. Впрочем, подобными идеями одержим любой, кто чувствует себя хоть немногим сильнее своих соседей… Но помимо трона нужны еще и наследники, которым сей трон можно передать, а для продолжения рода требовался не первый попавшийся мужчина.
– Чистота крови?
– уточнил Борг.
– Вроде
– Еще один покойник?
– Нет, он жив-здоров, правда, не в своем уме, а ведьме его ум как раз был нужен не меньше, чем семя. Думаю, даже больше.
Карие глаза сверкнули сомнением:
– Она сама тебе все рассказала?
– Не смогла удержаться, уж слишком сильно я ее разозлил.
В большие подробности Борг не стал вдаваться, подтвердив:
– Это ты умеешь!
– Угу. Но главная беда состоит в том, что ведьма искала супруга. Если известный кандидат утерял свои качества в силу возраста или прочих обстоятельств, как обычно поступают?
– Ищут следующего.
– А если принять во внимание вопросы линии наследования?
– Его брата или отпрыска, к примеру. Любого подходящего родственника.
– Именно. В последние годы тот маг был одержим своей собственной целью, не допускающей растраты сил на плотские и прочие утехи, поэтому искать следовало в его прошлом. И поиски чуть было не увенчались успехом.
– То есть?
– Борг подался вперед.
– У мага есть наследник. Не по крови, но… Насколько могу судить, он не уступает в талантах своему «родителю». Хорошо, что ведьма не могла этого узнать, хоть и подобралась очень близко!
– Я пока не понимаю одного.- Рыжий пригладил растрепанные порывом утреннего ветра волосы.- Как все тобой рассказанное касается баронессы?
– Самым прямым образом. За ее младшим братом до родов и после них ухаживал маг, угодный водяной ведьме. Потому и задавался вопрос о его жизни в баронском имении.
– А ты ничего не перепутал?
– с надеждой переспросил Борг.- Ведь никаких имен названо не было, да и…
– Ведьма искала мага по имени Лагарт. Справки о нем можно навести хоть в Саэнне, хоть в Мираке, у тамошнего коменданта. И я знаю, что этот маг присутствовал некоторое время в семье Кер-Талиен, о чем тоже наверняка есть куча свидетельств. Мне очень грустно признавать, но…
Рыжий закончил фразу за меня:
– Селия предала своего возлюбленного.
– Да.
С минуту мы оба молчали. Великан - осмысливая полученные сведения, я - стараясь перетряхнуть все факты заново, чтобы проверить, нет ли в моей версии случившегося уязвимых мест. Их не нашлось, но все же хотелось надеяться до последнего, даже не знаю почему.
– И что теперь?
– Извини. Мой подарок оказался с изъяном.
– Эх… - Борг заложил руки за голову и потянулся.- Он еще дороже, чем можно было подумать. Вот только как предъявить его миру?
– Не хочешь
– Промолчать, что ли? И унести тайну с собой в могилу? Нет уж! Меньше всего на свете я желал бы своими действиями или словами причинить вред принцу. Но если сделать вид, будто ничего не случилось, хорошего тоже будет мало. Ты-то как думаешь?
Я перевел взгляд в потолок:
– Хорошего вообще не будет.
Если Селия в самом деле почувствовала, что любовь гаснет, и тем более уже раз попыталась вновь разжечь огонь недостойными способами, она не бросит свою затею на половине пути. В ход пойдут очередные приворотные зелья, от которых если и не будет ущерба телесному здоровью принца, то душевные силы это подорвет, вне всякого сомнения. Да и потом, кому будет нужен правитель, днем и ночью грезящий только о своей супруге?
– Значит, надо все рассказать.
– Надо.
– Возьмешь это на себя?
Я не удержался от печального смешка:
– А сам что? Трусишь?
Борг неопределенно качнул головой:
– У тебя получится лучше. Меня принц вообще слушать не станет.
– Ко мне он питает не самые добрые чувства. Если уж на то пошло, голос ни одного из нас не найдет тропку к сердцу его высочества.
– И как быть?
Спрятаться за чужой спиной, конечно же. И если широкие мужские не справились с поставленной задачей, стоит обратить внимание на хрупкую женскую:
– Вложить рассказ в нужные уста.
Карий взгляд блеснул неуверенной догадкой:
– Хочешь сказать…
– Она должна признаться сама.
– А если не признается? У нее нрав крутой, сам же знаешь.
– Если не признается?
– Меня, честно говоря, такое развитие событий устроило бы более всех прочих.- Сделаем вид,
будто никакой измены и не было. Селия - умная девушка, поймет намек и, возможно, исправит содеянную ошибку.
– И такое может быть,- согласился Борг.
Смешно, но, пожалуй, мы оба искренне хотели осуществления того, о чем с такой нарочитой бесстрастностью рассуждали. И при этом уже не допускали мысли, что можно остановиться, повернуться и благополучно пройти в полушаге от обрыва.
Что двигало нами? Стремление к справедливости? Забота о безопасности людей, чьи титулы значимы больше, чем чувства? Может быть. Отчасти. Если хорошенько подумать, самую малость. Настоящее же имя закусившего удила коня наших намерений было Трусость.
Ни я, ни Борг не находили в себе достаточной отваги или достаточной глупости, чтобы положить собственную жизнь на алтарь чужой, и у нас было одно оправдание на двоих. Любовь. Селия, влекомая разыгравшимися страстями, не видела ничего вокруг. Мы не погрузились в пучину чувств настолько глубоко, но уже знали: отвечать за ошибки, просчеты, героические поступки и подлости придется не только перед собой. И хотя во взглядах наших возлюбленных нас ожидало прощение и понимание, все равно не хотелось совершать ничего, нуждающегося в прощении.