Право на магию
Шрифт:
Ущемление по сословным и расовым признакам, по уровню магии, запрещенное самим Уставом, цвело буйным цветом, и, не в последнюю очередь, с негласного одобрения ректора. В прошлый раз, арестовав Воракиса, Ронард уволил под горячую руку и парочку особо продажных мэтров. Настроения преподавателей ему были известны. Кто-то с радостью принял политику Валдана, но большинство все же были им недовольны.
Завтра он предоставит Валдану еще один шанс. Как глава попечительского совета, Ронард имел такие полномочия. Тем более, и повод удачно подвернулся — оговоренная и отчисленная студентка. Ардине он поверил
А Ардина… Если надо, он сам внесет изменения в Устав. Один ее дар стоит многих магических талантов, пора уравнять в правах эти две стороны любого мага. И если ее магия не раскрылась, а теперь уже и не раскроется, запечатанная неведомым родством навеки, то это не повод отказывать ей в учебе. Ронард усмехнулся, вспоминая, как увидел ее в группе Эрдиса впервые за работой. Увлеченно что-то пилит, клеит, ну ни дать, ни взять — ребенок в песочнице. И на столе невнятная разноцветная мозаика из стекляшек, а вот поди ж ты — Око Мириты, редчайший артефакт.
Но даже не это беспокоило Ронарда. Ему будет спокойнее, если она останется здесь, под присмотром. Если даже это вопрос нескольких недель, то пусть лучше отвлечется на учебу, побудет в окружении своих друзей, занимаясь любимым делом. По крайней мере, здесь есть больничное крыло и добросовестная мистрис Нерайя, когда запечатанная магия начнет разрушать… Нет, такого не случится. Он за оставшееся время перевернет всю империю вверх дном, но отыщет того, кто снимет смертоносный сигил. Не допуская даже мысли об ином исходе, Ронард решительно распахнул дверь ректорского кабинета. Ксавия не подвел — его ждали.
40.4. Правда
— Господин Шентия? Меня не предупредили о вашем возвращении. Объясните, что за суматоха? — недовольно начал ректор. — Меня подняли ни свет ни заря, а в моем собственном кабинете будто воскресный базар.
Его светлость прошел в центр комнаты, все так же сжимая мою руку, так что я на оказалась на всеобщем обозрении. Валдан при виде меня скривился, как от зубной боли, мгновенно сообразив, о чем пойдет разговор.
— Я, кажется, поторопился с отъездом, господин ректор, — нарочито вежливо ответил Шентия и обвел взглядом присутствующих мэтров. — В присутствии старшей преподавательской комиссии я, глава попечительского совета Академии, поднимаю вопрос о вашей компетентности и соответствии занимаемой должности.
Удивленный вздох пронесся по кабинету. Если ректор и ожидал неприятного разговора, то явно не на такую тему. Он побагровел и беззвучно разевал рот, не находя слов. Мэтр Серенде обратился первым:
— Господин Шентия, это нешуточный разговор. Стоит ли обсуждать его в присутствии студентов?
— Рад, что Вы спросили, мэтр. Разумеется, сначала мы их отпустим, и Вы мне в этом поможете. Господа, некоторые
— Ронард, тут все ясно, как белый день, — раздраженно перебил ректор. — К чему заново поднимать эту тему? Если Вы собрались обсуждать мое ректорство, то не скатывайтесь в чепуху…
— Нарушение Устава Вы называете чепухой? Непроверенное голословное обвинение, расследование не проводилось, пострадавшей стороне вообще не дали слова, насколько я понимаю…
Я стояла в эпицентре перепалки и не знала, куда деться. Все взгляды скрестились на мне — и злобные, от моих бывших сокурсниц, и недоверчивые от преподавателей, и только один сочувственный от мэтра Эрдиса. Ноги подкашивались, и если бы я не держалась за его светлость, то съехала бы на пол от опять накатившей слабости.
— Несколько свидетелей! И пострадавшая сторона была только одна — благородная арниса Цольдерс. Наследный принц лично подтвердил, что видел все собственными глазами!
— Я разговаривал с племянником накануне и он пояснил, что именно так ему показалось издалека. Знаете, у Аландеса не очень хорошее зрение. Но довольно спорить впустую. Одна утверждает, что невиновна, другие три — обратное. Мэтр Серенде, я прошу Вас применить легилименцию и закрыть этот вопрос раз и навсегда.
— Но, ваша светлость… Это болезненное и опасное воздействие. Разуму сложно выдержать такое давление, если только…
— Если только человек не пойдет на это добровольно. Тогда риск минимален. Итак, девушки, у вас есть выбор. Либо кто-то из вас четверых признается в лжесвидетельстве, либо добровольно соглашается на считывание памяти, либо мы всех проверим принудительно. И у последнего варианта будут неприятные последствия.
— Я согласна на проверку, — тихо проговорила я, отпустила крепкую руку и шагнула к заклинателю-менталисту. Я не слышала прежде, что можно вот так запросто проникнуть в чье-то сознание. Думала, ментальная магия — это когда силой мысли двигают предметы или даже летают сами, но сколько всего еще мне неизвестно. Если арн Шентия поверил мне, затеял такое разбирательство, разве могу я его подвести? Надеюсь, это не больно, а то без спасительной опоры меня пошатывало.
Мэтр Серенде, мужчина такой же скучный на вид и непримечательный, как его лекции, еще раз взглянул на его светлость. Спустя пару секунд тот, видимо, кивнул, за спиной не было видно. Тогда мэтр Серенде накрыл мне глаза и лоб своими ладонями.
— Расслабьтесь и не сопротивляйтесь. Попытаетесь закрыться — будет больно. Очень больно.
Я чуть кивнула, соглашаясь. И через миг вновь стояла в заснеженном Разнотравном саду. Переживать это заново было противно, будто мало мне было собственных воспоминаний и повторяющихся кошмаров во снах. Опять задыхающаяся Вилария, отлетающие жемчужные пуговки с высокого ворота, невидимые сжимающиеся плети на моих руках. Я заново ощутила и волнение за чужую жизнь, и неспособность сопротивляться чужой силе, и запоздалое осознание ловушки. Все это передалось мэтру Серенде и, когда он наконец убрал руки, я проследила его изумленный взгляд в сторону девиц. В голове помутилось и меня качнуло в сторону, вовремя поддержали мэтр Серенде и его светлость позади.